Зачем тебе? В зоопарке хоть живой будешь, а так-то не вернуть обратно! И если тебя анатомы не искромсают, то куда я потом тушу твою огромную дену?
Одна голова, Баба, хорошо, а две головылучше, особенно если обе они твои, и от тебя не отрубленные. Не тупи! Я ж не совсем помирать собираюсь. Так, небольшой анабиозик организуемповаляться, отдохнуть. Хоронить меня несподручно: яму замучатся копать, выбросят на свалку. Проснусьулечу себе спокойненько.
А если не проснёшься? беспокоилась Баба.
А если не проснусь, то хуже, чем сейчас, мне точно не будет. Всю жизнь в зоопарке какать у всех на видулучше уж анабиоз!
Неправда! Ты не пожил ещё, драконят не наплодил, некому будет по тебе ни заплакать, ни помянуть добрым словом. По мне вон целая община на поминки собирается жрать, пить, гармошки рвать! А поживёшь в зоопаркезвездой станешь, люди будут тебя знать, пыталась уговорить его жить Баба.
Ага. И когда я помру лет через «цать» от тоски, в газетах ваших заголовки будут во всю полосу: «Умер вчера рыжеглазый Дракон!» И придут меня хоронить, и цветов мне принесут, и игрушки будут детям потом вырезать: трёхшеий дракон с одной головой.
Баба уже было подумала, что Дракон повёлся, смирился. Обманулась Баба.
Ты, правда, что ль, поверила? Баба Ну не-е-е-т, не может быть! Ты же умная, ты же настоящая! Ты бы на такое повелась сама-то? удивился Дракон.
Нет, конечно. Я и на поминки свои не пойду. Какая мне разница, сколько по мне заплачет, если меня нет? И пока я есть-то, всё равно, а тогдатем более! Хотя Представляешь, усядутся они все за длинным столом, конины нажарят, рюмки нальют, скажут: «Не чокаясь!», а тут я вся в белом заявляюсь. Весело может получиться!
Фу-ф, а то я уж испугался, что ты перегрелась и ненароком в полную дуру обратилась! Мне абсолютно индифферентно, сколько по мне, дохлому, заплачет. Зоопаркунет, свободеда, пранкутройное да!