Да, да заснула за историей болезни опять, вздохнула Марлин, шурша страницами, и кто сказал, что, заснув над текстом, к человеку приходит озарение?
Твоя шизофрения. Вставай! Полдня проспала. Думаешь, так просто тебя прикрывать?
Марлин лениво поднялась на ноги и просунула руки в белый кардиган. Оторвала бежевую пуговицумерзавка стукнулась о паркет и укатилась под стол, попыталась найти беглянку. Паутина Грязь. И не одной пуговицы!
Поиски не окупились. Зато раздался грохот. Марлин больно ударилась макушкой о столешницу. Выругалась. В кабинете пугающе темно, как здесь передвигаться? Кто всё выключил? Свет излучала лишь настольная лампа над бесконечными бумагами, среди которых Марлин то и дело засыпает. А вот ночьюв уютной, теплой постелиона не может уснуть до рассвета. Уже девять месяцев.
Именно столько времени прошло со смерти мужа.
Марлин часами лежит под одеялом, уставившись в потолок. И не спит вообще не спит. Ретиво изучает хрустальные капли люстры, мерцающие в лунном свете.
И такдень за днем, луна за солнцем, утро за ночью
Яра шлепнула по спине, отчего Марлин окончательно проснулась и, пошаркивая, выползла из кабинета. Села в автомобиль и отправилась к самому важному человеку, а точнее к тому, что от него осталось.
***
Плита из черного мрамора превосходила рост миниатюрной Марлин.
Феликс красовался на ней во все семьдесят два дюйма. Художник запечатлел его молодым, стройным и с иронией во взгляде, по которой она до безумия скучала.
Здравствуй, Фелпрошептала Марлин, опускаясь на колени перед памятником.
Плакучая ива задрожала от свистящего ветра: она росла рядом с могилой Феликса. Под этим деревом покоилась мама Марлин, покинувшая мир в борьбе со злокачественной опухолью.
Никогда Марлин не могла понять, почему мама так относилась к ее мужу? Анна ненавидела Феликса. Даже на свадьбе позволила себе выступить против их брака. Марлин прекрасно помнит, как потела, краснела, мечтала о землетрясении, чтобы провалиться до катакомб и не видеть лица мужа, который гнул вилку буквой зю.
Интересно, чтобы мама сказала, узнав, что после смерти ее тело обрело покой напротив зятя?
И обрело ли?
Усталость вернулась. Марлин легла на студёную скамейку. Чуть прикрыла глаза
До ушей донесся чей-то голос. Источникза густыми кустами, заросшими клейкой паутиной. Марлин очнулась и осознала, что уже час спит на лавочке, подметая волосами землю.
Проклятье!
С ловкостью пингвина, а не кошкиона потянулась. Упала. И разодрала локоть об асфальт. Бурча под нос, она еще раз бросила взгляд на кусты. Взглянула на часы. Одиннадцать ночи. Кто может здесь быть в такое время?
Снова хруст и треск. Где-то за кустами. Слабый свет пробирается сквозь заросли.
Страх сжал в плотный кулак, хочет раздавить, не дает сдвинуться с места. Призраки? Нет Их она не боится. Бояться нужно живых. Марлин чурается людей, которые могут перерезать горло или пустить пулю в лоб как Феликсу.
Она выдохнула и пошла по направлению бормотания.
Пробралась сквозь заросли, разодрав кожу о колючие ветки. И вот оно жутко странная картина. Девочкас черными, как зрачки влюбленного, локонамирисует звезду на бетонном настиле. Вокруг расставлены свечи, ярко сверкающие в темени.
Что ты делаешь? спросила Марлин, скрестив руки на груди.
В ответ ее обдало запахом жжёных спичек и ледяным тоном:
Не твое дело! Убирайся!
Марлин и не подумала. Она окинула незнакомку любопытствующим взглядом, отметив утонченные черты лица. Внешность аристократки.
Когда Феликс был жив, она норовила сотворить с собой нечто подобное: у пластического хирурга подправить нос, губы, углы челюсти, но Феликс решил, что она свихнулась, и Марлин забросила эту идею. У нее и вправду всего один недостаток, однако очень значимый (по ее личному мнению)маленький рост. Из-за него Марлин прозвали в школе «писклёй».
Девочка не должна находиться ночью на кладбище, пожурила она и постучала ногтем о золотые наручные часы.
Значит, тебе можно тут находиться, а мне нет?
Во-первых, я взрослый человек, во-вторых, я не под луной гулять пришла. А вот почему ты здесь?
А с виду непонятно? фыркнула девочка. Мозгне твоё, да? Я делаю обряд, а ты мне мешаешь. Вызываю герцога Агареса. Он управляет тридцать одним легионом демонов, поэтому советую тебе сгинуть отсюда!
Вот какМарлин села на лавочку. Тогда я останусь с тобой. Если у тебя получится, мы с демоном вместе посмеемся. Что ты нарисовала на бетоне?
Девочка выкатила глаза. Большие такие громадные, как две планеты, полностью покрытые ледниками.
Это пентаграмма! С ее помощью я призову Агареса, гордо ответила она, взмахнув волосами.
Максимум, что ты призовешьеврейский конгресс. Марлин приблизилась к девочке и указала пальцем на рисунок: Это не пентаграмма, а звезда Давида. У пентаграммы пять концов, а у твоей звезды их шесть.
Девочка оглядела рисунок, рассеянно повела головой и смутилась.
Как тебя зовут?
Кристина, булькнула она горлом и поджала губы.
Что ж, Крис, если хочешь чем-то заниматься, необходимо хотя бы знать основы дела. Оккультизм не исключение. Мое имя Марлин, но предпочитаю, чтобы меня называли Мари.
Она протянула руку, и Крис с подозрением ответила на рукопожатие. Тонкая ладонь девочки оказалась до дрожи холодной.
Что ты тут делала? Не думала, что кого-то встречу.
Навещала кое-кого и заснула. Гордиться нечем. А ты могла встретить парочку наркоманов. Возможно, и маньяка, строгим тоном проговорила Марлин, однако девочка совершенно спокойно взирала на нее, будто не видела здесь угрозы. Когда я была твоего возраста в районе кладбища, где я жила, завелся такой экземпляр. Нападал, выскакивая из-за старых памятников.
Круто, воодушевилась Крис, приняла весьма надменную позу и с вызовом вскинула подбородок. На этом кладбище ничего путного не происходит. Я только цыган наблюдала, ворующих цветы с могил. Странные они.
«Сказала девочка, рисующая пентаграммы на бетоне», подумала Марлин.
И всё же тебе надо быть осторожнее. Это опасно.
Я не боюсь смерти, отмахнулась Крис, сверкнув голубыми глазами.
Правильно. Бояться твоей смерти будут те, кто тобой дорожит. Потирая ушибленный локоть, Марлин рассеянно опустила взгляд на догорающие свечи, расставленные вокруг чертежей. Зачем тебе эти мерзости?
Я хочу стать сатанисткой, заявила Крис, выпрямляя спину: то ли потому что считала сатанизм чем-то головокружительно прекрасным, то ли чтобы казаться выше на фоне Марлин.
С девочкой они примерно одного роста.
Хотя обольщаться не стоит. Кристина вырастет, а я так и останусь размером с домового.
Однако у юной оккультистки откровенно худое телосложение, длинные ноги и костлявые лопатки, но красивые черты лица и шея удивительной журавлиной тонкости.
Марлин же стройна, прекрасно сложена, хотя и неуклюжая, но с виду изящная. С лицом не эталонным, но нежным: глубокие серые глаза, маленький рот с пухлыми губами и выразительные скулы. Так говорил Феликс Благородно и возвышенно, в своем репертуаре.
Разве родители не разозлятся, что ты ночью шаришься где-то?
Слушай, просто свали отсюда, а?
Глаза девочки, цвета инея, заблестели. Она отвернулась. Марлин поняла, что вопрос о родителях ее расстроил, и уточнила догадку наверняка:
У тебя плохие отношения с ними?
Крис снова повернулась в самом расстроенном состоянии духа.
Нет у меня родителей.
Марлин сделалось стыдно.
Но кто-то же у тебя есть? Где ты живешь?
Где, гдеКрис закатила глаза. В дыре. Там же, где остальные сироты.
Теперь стало не только неловко, но и отчего-то гадко за свое поведение перед девочкой, и Марлин лихорадочно придумывала, что сказать.
Мой муж недавно погиб, а до этого ушли из жизни родители. Оба от рака, выдавила она, надеясь снять неловкость, но Крис лишь пожала плечами. Марлин решила спросить напрямую: А что случилось с твоими?
Ничего хорошего, буркнула девочка.
Логично, не сдержалась Марлин, мысленно поругав себя за пылкость. Ну я не настаиваю на откровенности, но раз уж у нас обоих случились потери, можем поделиться ими. Так принято. Люди иногда разговаривают.