С трудом выбираюсь из липкой трясины сна, оглядываюсь по сторонам. Комнату заливает золотистый свет южного утра, гомонят птицы, морской бриз надувает шторы. Облако, на котором я лежу, слегка покачивается, на полу сидит Олеся, свежая, с лихорадочно-любопытным блеском в глазах, в бежевом форменном платье.
Ну ты и дрыхнуть, смеётся она, протягивая какой-то пакет. Собирайся, и дуй на собрание. Не знаю, чего такого ты натворила, но Молибден рвёт и мечет. Ваша группа уже собралась, вся помятая, бледная, особенно девки. Вся академия только одну тебяспящую красавицу ждёт.
Вот блин! вскрываю пакет, достаю комплект нижнего белья и новое форменное платье. Слушай, а без меня никак? Ты можешь сказать, что я плохо себя чувствую?
С ума сошла? Кто тебе поверит. Под тобой лечебный матрас бел, словно снег. А когда человеку хреново, он серый или чёрный. Так что не вздумай симулировать, Олеся по-кошачьи фыркает. И уж если тебе выдали новую форму, то ничего такого плохого с тобой не сделают. Убивать и тащить в подвал точно не будут.
С удивлением разглядываю произведение магии. Да, действительно, ослепительно белый, лёгкий и мягкий. Надо же! А ведь изготовлением подобных вещиц тоже кто-то занимается, тот, кому хотелось остаться в тени, тот, кого грубо вырвали из привычной жизни, лишили родных и друзей, заставили учиться и навсегда заперли на острове.
И то правда, соглашаюсь, натягивая на себя новое платье.
Площадка перед главным входом полна народа. Студенты переглядываются, пожимают плечами, бросают недоумённые взгляды в мою сторону. На самой верхней ступени появляются ректор и Молибден. Толпа затихает. Несколько преподавательниц запоздало прерывают оживлённую речь.
Уважаемые преподаватели и студенты академии, дребезжит голос ректора, перекрывая все окружающие звуки, птичьи трели, шелест волн по гальке, шум встревоженных ветром платанов.
Вчера, в стенах нашего учебного заведения произошло вопиющее нарушение правил. Одна из студенток первого курса была жестоко избита, а её защитная одежда безвозвратно испорчена. В следствии этого, студентка едва не лишилась жизни выполняя задание по предмету «Регрессивная магия». Она получила сильное облучение магической энергией и оказалась в коматозном состоянии, блуждая в лабиринтах своего прошлого. И только благодаря знаниям и умениям нашего штатного целителя и куратора Молибдена, девушка осталась жива.
Толпа гомонит, кто-то возмущается, кто-то скептически хмыкает, кто-то принимается рассказывать свою версию событий. Ловлю себя на том, что сжимаю руку Олеси. Запоздало, разжимаю свои пальцы, краснея от нахлынувшего стыда. Чёрт! Ну, ни дать ни взять, дитятко неразумное, пугливое. Этот поступок не должен остаться безнаказанным, продолжает скрипеть ректор. Прошу зачинщиков выйти сюда.
Толпа затихает. Пауза затягивается.
Где же ваша смелость, ваше желание справедливости? подаёт голос Молибден.
В лучах рассветного солнца он кажется вылитым из золота. Прекрасная, совершенная скульптура мифического бога. Бога красоты, любви и желания. Широкие расклешённые брюки и свободную бежевую рубаху треплет ветер, солнечный свет вплетается в лён разбросанных по плечам волос, в прищуренных грозовых глазах жестокий, металлический блеск. Как же красив, как недоступен, как величественен мой бывший друг, мой крокодил! Любуюсь им, восхищаюсь каждым шагом, каждым жестом, каждой нотой его голоса. В животе разбухает горячий комок, в груди сладко сжимается. Он хочет меня защитить, хочет мне помочь, наказать моих обидчиков. Ему не всё равно
Прекрати! мысленно кричу себе я. Этот мужчина не для тебядурнушки с обезображенной ногой. И защищает он вовсе не тебя, а честь и порядок своей любимой академии. Не смей о нём мечтать, не смей вспоминать детский дом и подаренные им конфеты! Успокойся, глупая девочка Илона!
Хорошо, холодно улыбается золотой бог. Раз наши герои, а вернее героини, предпочитают остаться инкогнито, мы поступим иначе.
Небрежный жест в сторону фонтана, и вода застывает, превращаясь в ровный плоский экран, на котором чётко в полный рост появляется изображение голых девиц Змеи и Регины. Одна смеется, щёлкая ножницами, другаяразбрасывает куски ткани по раздевалке, дурачась, подкидывая вверх, напевая популярную песенку о летящих снежинках. Остальные прыскают в кулачки, неодобрительно пожимают плечами, отводят взгляды, но даже не пытаются помешать.
Вода, прекрасный накопитель информации. С помощью магической энергии воды, любому преподавателю не составить труда узнать все ваши тайны. Сколько раз в день вы принимаете душ, какой напиток предпочитаете на завтрак, и, даже, как часто вы ходите по нужде.
Молибден медленно, словно хищник спускается вниз, к толпе. В голосе сталь, в глазах бушует разгневанный бурей океан. Сильный, опасный, властный и страшный в своей безупречности, в своём могуществе.
По толпе пробегает ропот, все мы задерживаем дыхание. Воздух густеет, и кажется, что вот-вот, начнёт потрескивать от напряжения. Сила давит, заставляет чувствовать себя маленькой, ничтожной букашкой, одинокой дождевой каплей в пустыне, мелкой пылинкой в потоке ветра, гаснущей лучиной в кромешной тьме глубокого подземелья.
Какая-то сила выталкивает двух девушек из толпы, бледных, трясущихся, всхлипывающих.
Пытаюсь понять, что чувствую по отношению к своим обидчицам. Мрачное удовлетворение? Злую радость? Жалость? Но ловлю себя на том, что не ощущаю ничего. Все мои чувства притуплены, разум заторможен гнетущей, подавляющей волю и способность ясно мыслить, силой.
Простите, всхлипывает Регина, кусая посиневшие губы, ломая дрожащие пальцы. Этого больше не повторится.
Не повторится, соглашается Молибден, кладя свою огромную ладонь на плечо девушки. Ведь вы больше не захотите быть наказанной, правда? У вас неплохой магический потенциал, и нашему преподавательскому составу было бы жаль вас потерять.
Толпа вздыхает, и, как мне кажется, облегчённо.
Повезло дуре, шепчет рядом Олеся.
Итак, не будем терять время.
Молибден достаёт из нагрудного кармана уже знакомый блокнот и карандаш, проводит по листу, и Регина вскрикивает от боли, хватаясь за лицо. Куратор, делая вид, что не замечает криков девушки продолжает работу. В мирные звуки шуршащей воды, чириканья птах, шёпота листвы, грубо, уродливо вплетается вопль боли и ужаса. Регина оседает на землю, прижимая ладони к лицу, трясёт рыжей головой.
Пожалуйста, прекратите! Не надо! Я всё поняла!
Однако, Молибден продолжает работу. Его пальцы уверенно сжимают карандаш, мышцы лица расслаблены, в глазах стужа Льдистых земель. Девушка ложится ничком, молотя ногами, взрыхляя красный песок дорожек. Спина, обтянутая тканью форменного платья, изгибается дугой, сквозь пальцы, упорно закрывающие лицо, просачиваются струйки слёз и крови.
Молибден невозмутимо останавливается, прячет блокнот обратно в карман, окидывает толпу равнодушным, застывшим взглядом, подходит к подвывающей Регине, тянет за плечи, заставляя подняться. Она встаёт, ещё крепче вдавливая ладони в поверхность своего лица. Однако, куратор силой дёргает девушку за тонкие запястья, та сдаётся, и кричит, пронзительно, отчаянно. Толпа ахает. Регина, симпатичная, с правильными, тонкими, аристократическими чертами лица, ухоженной гладкой кожей, превратилась в старуху. Теперь на вид, девушке можно дать лет девяносто. И щёки, и высокий лоб, и точёный носик всё покрылось сетью глубоких морщин, старческими волосатыми бородавками и пигментными пятнами.
Теперь с вами, куратор машет в сторону сжавшейся Змее. Та подходит, стараясь не выдать своего страха, однако дрожь в коленях выдаёт её испуг и ожидание кошмара.
Ваш магический потенциал не столь велик, беспристрастно произносит куратор. Поэтому, я не считаю нужным держать вас в рядах студентов. Однако, император милостив, и вам даётся возможность послужить родине, вместо того, чтобы бесславно умереть.
Толпа вздрагивает, сдавленно ойкает, Олеся сжимает голову руками, чуть слышно матерится.
Писец, роняет какой-то парень.
Я же, лишь отмечаю всеобщий страх, но сама ничего не чувствую, только отстранённо смотрю на происходящее, словно нахожусь в кинотеатре. Вижу, как двое людей в инквизиторских плащах подхватывают девушку, чьё имя я так и не успела узнать, под руки и волокут прочь от парадного входа. Змея молчит, лишь бросает удивлённые взгляды, то в толпу, то на Молибдена.