Еще несколько секунд пристальной бессловесной пытки, и мужчина наконец отвернулся, а я, испытав облегчение, протяжно выдохнула.
Подведи кресло, приказал начальник.
Я послушно подвела кресло, про себя надеясь, что это был наш первый и последний разговор на темы, не касающиеся работы. Не люблю сближаться с людьми, на которых работаю. Ни к чему хорошему это никогда еще не приводило. Ну, единственным исключением является Санти, хозяйка ресторана «Метр до». Просто она удивительная женщина, то есть кольма. Мы с ней действительно сдружились. Она души не чает в моих малышах и находит о чем поговорить с моей мамой. И это мне совсем не мешает добросовестно работать на нее, а ей выплачивать мне положенную зарплату. И никакой неловкости.
Тем временем мы подошли к дверям раздевалки, и все повторилось. Раздевание. Душ. Вытирание. Одевание.
Через десять минут я уже волочила сумку по коридору вслед за парящим над полом креслом с кентанцем.
Когда мы проходили мимо комнаты охраны, дверь распахнулась и к нам заспешил тот самый желтокожий трехглазый гебронец.
Матильда Свон! разнеслось громогласное на весь коридор, многие присутствующие здесь остановились и даже обернулись.
Я зажмурилась и закрыла лицо ладонью. Вот же ж
Матильда Свон, повторил взъерошенный начальник охраны, подбегая ко мне. Мне нужно ваше согласие. Остановившись, гебронец перевел вращающиеся глаза с меня на молчаливого и, по всей видимости, недовольного кентанца.
Согласие на что? неуверенно взглянув на работодателя, спросила я.
Я должен записать вас на тест. Пройдете его, и, если бал окажется достаточно высоким, мы вас возьмем в качестве тренера на постоянной основе с полным межгалактическим пакетом соцобеспечения и зарплатой, которую формирует постоянная часть плюс проценты от каждого занимающегося с вами. Если, конечно, они будут Хотя я предчувствую, что вы, как тренер, будете пользоваться спросом. Начальник охраны довольно завращал глазами, а я выдала:
Что, простите?
Тебя хотят нанять на работу, медленно, почти по слогам произнес кентанец.
С чего это вдруг? искренне удивилась я.
Ваш результат сейчас лучший в общей таблице стадиона! восторженно оповестил гебронец.
Какой результат?
Ты чем-то занималась сегодня в зале? спросил мой работодатель.
Да неуверенно протянула я. Бегала.
И время, за которое вы пробежали круг, лучшее за последние несколько лет! не сбавляя градуса накала восторженности, просвистел желтеющий на глазах гебронец.
Ну выдала я.
Программа выбрала вас, Матильда Свон! Стадион жаждет вашего вступления в ряды наших тренеров. Только, конечно, нужно пройти тест. Простая формальность. Если вы согласны, я вышлю вам всю необходимую информацию на ваш номер, гебронец угрожающе расширил ноздри, поджал губы и уставился всеми тремя глазами на растерянную меня. От этого стало только еще больше не по себе.
Но я уже работаю промямлила я, покосившись на молчащего кентанца.
О, вы сможете устанавливать удобное именно вам время тренировок. Соглашайтесь, Матильда Свон. Такая удача улыбается человеку раз в сто лет.
То есть даже не в каждой жизни, вспомнила свои же слова и замерла. Ведь действительно удача. Что же я медлю?
Хорошо. Я согласна, решительно произнесла я, чувствуя, как сердце в груди замирает, а ладони начинают потеть. Только у меня нет МОПа, решила сразу же выложить все карты на стол, чтобы потом жестоко не разочароваться.
Руководство в курсе. Раз их это не остановило, думаю, проблем не возникнет, растянув губы в довольной улыбке и показав широкие пластины зеленых зубов, пообещал гебронец.
Я не могла до конца поверить в услышанное, но все же улыбнулась в ответ.
Хорошо, так значит, вы согласны? уточнил гебронец.
Да, кивнув, подтвердила я.
Я вам вышлю всю необходимую информацию. Ознакомьтесь и выберите удобное для вас время прохождения теста.
Я еще раз кивнула. Начальник охраны отсалютовал и направился к своему кабинету, не забыв подчеркнуто вежливо попрощаться с кентанцем.
Я устал. Давай ускоримся, кинул через плечо Крис, заскользив в сторону выхода. Я послушно засеменила следом.
Обратный путь кентанец преодолел на кресле, но вот по ступеням все же взбирался на своих двоих. Припомнив, какие кубы он сегодня поднимал вот этими своими ногами, я уже не так сильно переживала за жизнь этого бледного иноземца. И подняв кресло на площадку перед парадным входом, терпеливо ждала, когда же начальник преодолеет последнюю ступеньку.
Сейчас небо было затянуто тучами, и дул прохладный ветер. От утренней прозрачной ясности не осталось и следа. Видимо, снова будет дождь. Я поежилась в своей легкой кофте и печально посмотрела на дырявые носы кроссовок. Промокнут.
В лифте поднимались молча. Когда металлические двери разъехались в стороны и мы оказались в гостиной, я с непередаваемым облегчением опустила сумку на пол и прислонилась к теплой стене.
Сегодня вечером в шесть. Не опаздывай. Кентанец повернулся и протянул мне деньги. Здесь половина. Вторую получишь вечером.
Я взяла бумажки и только лишь сейчас отчетливо поняла, что это не сон. Все, что сегодня случилось, это не сон
Спасибо. Вечером в шесть. Буду минута в минуту, пообещала я, шагнув в зеркальное нутро лифта, и, широко улыбнувшись, помахала застывшему мужчине рукой.
Едва двери лифта сомкнулись передо мной, я неуверенно переступила с ноги на ногу, а потом и вовсе присела на корточки, опустив голову и обхватив колени руками. Волнение накрыло с головой, и перед глазами засверкали мелкие шныряющие из стороны в сторону яркие точки.
Так. Подведем итог. У меня есть работахорошо оплачиваемая, не особо трудоемкая, занимающая всего несколько часов в день.
Я достала коннектор и посмотрела на засветившийся дисплейдевять часов.
Значит, три часа с утра и три часа вечером. И за это я получаю триста доунов на руки. Каждый день. Это уже само по себе верх моих мечтаний. Но существует несколько но. Во-первых, как долго этот кентанец будет нуждаться в моей помощи? А во-вторых, есть ли вообще гарантии, что завтра он не откажется от моих услуг?
Гарантии не отозвались, значит, делаем выводтаковых нет.
Но это не все. Возможно, только возможно, что у меня вскоре появится серьезная работа с межгалактическим соцпакетом, ежемесячной гарантированной зарплатой и хоть какой-то уверенностью в завтрашнем дне. Но
Это вилами на воде писано. А пока есть только кентанец с его длиннющим списком возможных причин для собственно моего увольнения.
Я скривилась и поднялась на ноги как раз за секунду до того, как лифт затормозил и двери плавно разошлись в стороны.
Поудобнее перехватив свою сумку, лямка которой была переброшена через плечо, я шагнула вперед и, не останавливаясь, сбежала вниз по высоким мраморным ступеням. Прошла сквозь просторный холл, разглядывая разноцветье витражных окон, расположенных по обе стороны от входной двери. Толкнула массивную дверь и вышла под моросящий мелкий серый дождь. Казалось, будто небо соединилось с землей, так было серо вокруг и мокро.
Накинув капюшон своей слишком тонкой кофты, я шагнула в эту сырость. Мокрые ступени под моими ногами, затем превратившийся в один сплошной ручей широкий тротуар. Я поплыла по его течению, вслушиваясь в шум дождевой воды, срывающейся в канализацию сквозь железные решетки. Спустилась на ярус ниже и выдохнула, оказавшись в своем родном районе. Тут и дома как будто были приветливее, и сырой ветер не так настойчиво пробирал до костей.
А в кармане сумки, там, внутри, лежали мои сто пятьдесят доунов. Куда потратить деньги? Вопроса такого не было. Приоритеты были расставлены давно. И их порядок ни разу не менялся.
Свернув к невысокому десятиэтажному, но зато очень широкому зданию, я обогнула припаркованные автолеты и прошла через вход для посетителей. В нос сразу ударил характерный больничный запах. Не останавливаясь, прошла через весь зал, плавно огибая многочисленных больных, снующий между ними медперсонал и посетителей, навещающих первых и норовящих выхватить и расспросить по интересующему вопросу вторых.