Зато здесь меня точно никто не найдет, шепнул Рэй, укладываясь на нары. Боги, как я устал.
"Спокойно ночи, лисенок".
Показалось? Или этот гад все же смог его достать?
Не показалось. Проваливаясь в сон, Рэй отчетливо понимал, что встретится там с кем-то неприятным и даже опасным, но уже не помнил, с кем именно. А о том, чтобы проснуться, и речи быть не могло.
На удивление, сон оказался мирным и уютным. Рэй очутился в яблоневом саду, на берегу пруда. В их маленьком городке было не так много уединенных мест, где хоть кто-то мог бы чувствовать себя в безопасности. Этот старый сад, окружающий дом какой-то давно забытой кинозвезды, и был таким местом. Почему-то никто из местной гопоты не рисковал лазить через забор и встречаться с сумасшедшей старухой. По слухамведьмой.
А Рэй ходил сюда регулярно. Несколько раз видел старуху, одетую в голубое длинное платье по моде позапрошлого века, всегда одно и то же, с кружевным зонтиком и в перчатках, с идеальной осанкой, тощую как скелет. Из-под веток яблони Рею удавалось разглядеть прорехи в кружевах, тщательно накрашенный алой помадой рот и провалившиеся глаза.
Страшное зрелище.
Иногда старуха прогуливалась по липовой аллее около дома, иногда пила чай с вареньем из райских яблочек на крохотном газоне перед домом: ей прислуживал такой же древний старик-дворецкий, он же каждую осень обирал две крайние яблони и варил для старухи варенье. Ни старуха, ни дворецкий никогда не выходили в сад. Их мир ограничивался мощеной выщербленным красноватым камнем дорожкой, окружающей дом. Туда же раз в две недели подъезжал фургончик старого бакалейщика, сгружал несколько коробок и убирался восвояси.
Рэй же никогда не подходил к дому близко. Так что они вполне мирно сосуществовали в параллельных реальностях, не мешая друг другу. Разумеется, Рэй ни с кем не делился секретом. Если бы кто-то узнал, что старая ведьма вовсе не бродит по саду, вынюхивая человечью плоть на пропитание, плакало бы лучшее на свете место.
Во сне Рэй почему-то точно знал, что сегодня ни старухи, ни ее дворецкого дома нет. И можно осуществить старую, детскую еще мечту: посмотреть дом изнутри и найти сокровища. Когда, очень давно, он был уверен: старуха хранит множество интереснейших вещей. Может быть, книг. Или фотографий. Или детская фантазия рисовала сундук, полный чего-то сверкающего, в высшей степени таинственного.
Наверное, с мечты разгадать тайну старухи и началось увлечение журналистикой. Сейчас эта тайна казалась мелкой и глупой, но Рэй не привык отступать.
И он пошел к дому, отводя цветущие яблоневые ветви и снимая с лица паутинки.
Молодец, мой упрямый лисенок, шепнул кто-то невидимый, словно провел теплой мохнатой лапой по затылку.
От похвалы Рэю стало невероятно приятно. Прямо как в раннем детстве, когда отец хвалил. Странно, ведь голос незнакомый или, наоборот, знакомый
Не думай о лишнем, лисенок. Возьми то, что хочешь. Возьми. Это же так просто
Невидимые руки отвели от его лица колючую сухую ветку и поддержали, когда он споткнулась о корень.
Кто ты? спросил Рэй, уже почти зная ответ, уже почти готовый проснуться
Тот, кто заботится о тебе. Тот, с кем тебе хорошо, прошелестело над ухом. Последние ветви разошлись, и Рэй ступил на запретную дорожку из красного гранита. Парадная дверь дома была распахнута, внутри в лучах солнца танцевала пыль, а сам дом так и манил войти, увидеть, пощупать. Видишь, он ждал тебя. Как робкий любовник, он ловил твои взгляды, прислушивался к твоим шагам и ждал, когда же ты подойдешь. Ведь он безмолвен и неподвижен, и может лишь ждать
Под завораживающий голос невидимки Рэй поднялся по мраморным ступеням, проросшим мхами и травами, ступил на пороги оказался в совершенно пустом холле. Только иссохший паркет под ногами, мутные от старости высокие окна, закрытые белые дверии теплые водопады солнечного света откуда-то сверху.
Рей задрал голову так высоко, что едва не потерял равновесие. Или просто голова закружилась от сладкого, нежного до одури запаха райских яблочек.
Запаха и вкуса.
Его губ слово что-то коснулось.
Рей машинально поднес ко рту пальцы, ощутил что-то липкое и так же машинально
облизнулся.
Яблочное варенье. Кисло-сладкое, пахнущее желтеющими листьями, летящими на юг птицами и почему-то мятой.
Он невольно облизнулся снова и улыбнулся. Старый дом в самом деле ждал его. Не бывает так хорошо и уютно в месте, которое не твое. А здесь
Одна из белых дверей бесшумно открылась, словно приглашая. И Рэй безбоязненно шагнул в нее, точно знаятам, за дверью, его тоже ждут. И любят.
Он не ошибся. За дверью его ждал мужчинасмутно знакомый, очень красивый мужчина. Мелькнула и пропала мысль: с каких это пор мужчины кажутся ему привлекательными? Что-то здесь не то и почему незнакомец в одном только домашнем халате? Чтобы удобнее раздевать?..
Самое странное, что Рэю хотелось это сделать. Раздеть, увидеть обнаженным, дотронуться до горячей кожи.
Незнакомец улыбался. Его глаза странные глаза, необычного цвета глядя в них, Рэй подошел вплотную, провел ладонью по гладкой щеке, по шее, коснулся шелка.
Замер в недоумении. Что он делает? Он не занимается сексом с незнакомцами. Он вообще не занимается сексом с мужчинами.
В голове зашевелились странные, неприятные воспоминания. Отвратительные, как змеи. В них Рэй знал, как зовут незнакомца, и он был вовсе не привлекательным, скорее наоборот
Ты здесь, мой лисенок, только здесь и сейчас, бархатный голос смел нечаянные мысли, окатил жаркой волной. В паху стало тяжело и горячо, а в голове пусто. Это наша первая встреча. Самая первая. Посмотри на меня.
Рей заворожено послушался. Шелковый халат скользнул по плечам незнакомца, а по плечам Реямужские ладони. Нежно, горячо, пробуждая желаниееще, еще касаться совершенного тела, слышать глубокий голос, тонуть в бездонных черных глазах и ни о чем не думать.
Прикосновение чужих губ обожгло его всего, от макушки до пяток. Он внезапно остро почувствовал, как груба ткань одежды, как раздражает, до боли и зуда, и только горячие сильные ладони незнакомца, как живительная, очищающая вода, могут смыть с кожи этот зуд
чужой запах, чужие прикосновения, чужую боль
Только то, что ты хочешь сам, уха коснулись шепот и губы, по плечам заскользили ладони, освобождая от такой ненужной, мешающей одежды. Это так простовзять то, чего ты хочешь на самом деле.
О да. Он хотел. Голоса, касаний, ощущения безопасности и свежести. Он словно горел изнутри, жаждал его, как дуновения ветра в жаркий полдень, как глотка воды
крови
свободы
Маленький упрямец. Ты мой, уже не шепнул, а пророкотал незнакомец
Лоренцо, Рэй знал его имя. Он его помнил
Отпусти меня. Ты сбросив наваждение, Рэй со всей силы оттолкнул вампира, но это было все равно, что толкать каменную стену.
Лоренцо не сдвинулся ни на миллиметр, только тихо засмеялся и накрыл рот Рэя своим. Рэй вздрогнул, замер в недоумении он только что хотел чего? Чего-то странного, неправильного да нет же. Все правильно. Он хочет, хочет Мысли путались и плавились, тело горело, в паху пульсировало.
Рэй застонал от нестерпимой жажды.
Он хочет Лоренцо. Сейчас, немедленно. Чувствовать его, отдаться ему, владеть им, слиться в одно целое
Так-то лучше, мой лисенок, Лоренцо прикусил мочку его уха, поиграл с ней языком. Его руки путешествовали по обнаженному телу Рэя, пуская по коже волны удовольствия. Он, как кот, выгибался навстречу властным рукам и губам, подставлялся, уже не в силах ни вспоминать, ни думать. Поцелуй меня, ты же хочешь.
Да. Он хотел. И поцеловал. Рэю было все равнокто такой Лоренцо, что именно он так и не смог вспомнить. Было слишком хорошос ним, и мысль "я не занимаюсь сексом с мужчинами" казалось глупой и далекой. Рэй мог только стонать, подаваясь навстречу растягивающим его пальцам, просить: заполни меня, во мне слишком пусто без тебя и слушаться властных рук, уверенных движений
Сладко. Как же сладко быть его частью, его тенью, его эхом
Скажи, что ты мой, лисенок.
боль, шею сдавливает ремень, липкие взгляды шарят по телу, в волосы вцепилась жесткая, властная рука