Был уговор. А теперь мы оставим его. Ещё не конец, лис, мы обязаны поговорить после, а пока располагайся в нашем клане. Мы всё покажем и расскажем, и стая самцов исчезли в лес, оставляя посреди камней лишь Лю Ма и лиса.
Как тебя зовут? Ты умеешь говорить? добрый тон. Горящие глазки. Белая лисичка обходила спасённого, рассматривала сильные лапы, которым требовалась тренировка.
А лис боялся боялся раскрыть правду.
Не молчи, прошу, взмолилась Лю Ма, смотря на понурого оборотня.
Я не знаю, что сказать.
Ответь на вопросы.
Почему ты спасла меня?
А как иначе? Ты был ранен. В жителя Восточных земель угодили человеческие стрелы, в его теле обнаружился неизвестный яд
А если я не житель этих земель?
Ну и что? Тебя же обидели. Преследовали, атаковали и хотели смерти.
А если я преступник, урод, мразь, убивающая налево и направои в этом моё наказание?
А ты веришь в это? Я нет, за наивной маской, полной доброты и милосердия, скрывался тонкий ум лисицы, призванной защищать пространства. Она виляла хвостиком, игралась как дитя и могла часами находиться под светилом, пока на животе лежат лисята, но Лю Ма оставалась хранительницей, обученной всему, верной своим принципам.
Совестливо стало человеку, пожелавшего сделать из неё домашнего зверька. Перед ним действительно стояло разумней людей существо, сотканного из благородства, любви и тысячи достоинств. Ангел, сошедший из сердца Бога и обративший внимание на него, тёмного, неудачливого и поверженного.
И что делать мне? У меня остались на той стороне дела, я не могу оставить и не могу не остаться, сложные дилеммы были у лиса. Он мог воспользоваться силой любви и ускакать, вложить хрупкую надежду на возвращение. Она станет ждать! Смиренно и послушно. А после умрёт от тоски, не дождавшись.
Жалко было лису, желал отбить от себя, очернить, но не сумел. В него уже верили.
Пятнадцать хвостов разлетались с поднявшимся ветерком. Ловкая лисица прыгала с дерева к дереву, спускалась на землю. И всё показывала, рассказывала. Провожала по широчайшему ареалу обитания. Царство лис состояло из озёр, лесов, начала горных цепей. Указывала на жильё отшельников, поселения маленьких видов, которые и шишки собирали, и рыбку разводили в водоёмах небольших, строило плотины на реках. Всё жило. И феи, и звери, и водиницы, ласкающие песнями своими слух. Любили водиницы новеньких и интересных собеседников. Обещали в водные шахматы сыграть, принять участие в водных баталиях на кувшинках, посетить земли подводных миров. И всё отлично было от человеческого мира. Каким ограниченным казался дом лису, где ни тела показать, ни рассмеяться, ни пошутить, где за вольнодумство садят и казнят, где возбранялась сильная любовь. Царство Божье виделось лису.
А не умер я? Не верю, что всё тут так спокойно и гармонично, что здесь нет тяжёлый законов?
Правила у нас есть, соблюдаются у нас чётко. С войной по кланам не ходим, вырезаем зачинщиков драки.
Почему?
Если останутся обиженные родственники, не станут ли мстить?
И много у вас было войн?
Были, но о всех не рассказывают нам, чтобы не помнили и не злились. Жизнь ценна. Мы понимаем, когда ты ешь, растишь, но когда воюешь за бескрайнюю землю и хочешь напасть на чужой кланбудь готов ответить, а потому на Восточных пространствах мало было войн. Кланы боялись уничтожения. Они могли недолюбливать, устраивать стычки, могли происходить смертельные конфликты, но если это перестало в битву с целью изничтожить, то тут уже смерть наступала на смерть.
Правило, что было соблюдено, когда волки-оборотни напали на лис. И поплатились за это.
Брели они по землям тёплым, ломали сухие ветки под лапами.
Как жарко и душно! жаловался лис и хотел спрятаться в прохладной норме Лю Ма. Лисица улыбнулась и предложила искупаться в речке, ведущей в море, а там в океан. И попросила бежать. И они побежали.
Неслись мимо полян и пастбищ, мимо маленьких древоед, живущих в дуплах, как белки. Маленькие человечки, с размером в листик. Приближались они к воде и слышали голоса и водиниц, играющих в мяч с лисами, и ораву из четырёх маленьких лисят, обучающих плаванью в небольшом вырытой яме, куда текла вода с волнами.
Замурлыкала Лю Ма, увидев своих. Подвела суженного к ним, представила и подтолкнула к воде.
Давай, играть?
И каждый день вы так праздно проводите время?
В знойное время года лучше так и проводить, заметила с усмешкой лисица и кинулась в воду и вынырнула из воды человеком.
Обратились взглядом водиницы и лисы, сочувствующе взглянули, но всё же не оттолкнули человека. Удивлена была Лю Ма, зло шикнула, бултыхнулась и ушла под воду. Не умела ещё толком жить как человек. Бросился к ней истинный, нырнул и увидел в полупрозрачной голубой воде красивейшую женщину, по сторонам которой разлетались белые волосы. Увидел лису во всём великолепии мужчина, чуть сам не пошёл ко дну от возгласа восхищения и любования, однако взял себя в лапы самец и подплыл к резвой, пытающейся своё тело понять. Самому лису было тяжело. Ходить как лис привык, да вот плаватьдело другое. Уставал, но держал Лю Ма, не давая ей утонуть. Печальной была девушка, не хотела быть человеком. В сильной обиде была на людей.
Помог лис добраться девушке до берега. Кинулась на песок и задрожала от прохлады. Стан скрывал лишь липкие мокрые волосы. И никуда не деться, нечем прикрыться. Легла полубоком, алая от смущения, скрывала лицо от истинного.
Если не хотела, почему обратилась?
Не знаю, всхлипнула молоденькая и хорошая. И вода всё стекала, а волосы всё скрывали, да за тушей лиса ничего увидеть нельзя. Стоял он, накрывал тенью. Оно само и само уходит.
И зачем всхлипываешь? Мне говорили, сама Вселенная даёт вам воплощения
Номогла Лю Ма всё рассказать, но не сумела. Поплотней к песку прижалась.
Ты очень красива для человеческой женщины.
И многих видал?
Видал прилично. Как и лисица, как и человекты красива, промолвил с придыханием. Прилилась кровь к лицу, к сердцу, разлилось горячее по телу.
Уставились синие глазки на лиса. Захлопала веки в удивлении и зарделась от смущения. Солнце медленно садилось, детей хватали за загривок взрослые особи и уводили домой.
А тут можно по ночам гулять?
Конечно, просто они маленькие, светилась при виде детёнышей Лю Ма.
Сидели вместе с лисом на берегу. Смотрели на линию горизонта, на синелицых водиниц, уплывающих к себе. Пустела речка. Стихала округа. Любовались звёздами лисы, смотрели на светила, круглеющие с каждой ночью.
Скоро полнолуние, ведала лисица, вставая. Белые свет лился и буквально изнутри освещал Лю Ма. Медленными движениями шла она к кромке воды. А я ещё не покупалась. Ты со мной?
Как заворожённый пошёл человек за лисой. Стонал при виде садящейся на колени Лю Ма, полностью погрузившейся в воду. Мечтой чудилась ему лисица-человек, зазывающей на глубине, учившейся держаться на плаву и не тонуть. Грустила от того, что рабу так не поймать. Злилась, опускала кулачки в воду, разводя круги. Всё понял лис и нырнул за рыбой сам. Они почти весь день не ели, нужно было поохотиться, чтобы голодными не лечь. И поплыл, и принялся нырять, и хватал пастью рыбу, выбрасывая её на берегу. А так хлопала, прыгая. Ходила вода под ней, ещё краше становилась и уже ни следа печали на лице.
Несколько крупных рыбин наловил мужчина и вернулся к Лю Мо. Тонул во взоре синеглазой, плыл по течениям природы и понимал всем сердцем, что этот мирего настоящий, здесь он бы хотел провести весь остаток, но на за лесами, горами есть у него обязательства. Уйти всё равно придётся.
Теперь ты не в духе. Что случилось?
Я не лис, Лю Ма.
Знаю, говорила же.
Если скажу, кто я, ты расстроишься.
Тогда сделай так, чтобы я не расстроилась, ответила ему Лю Ма. Лис отвернулся и уставился на набирающую силу луну. Давай поедим и отправимся в нору, хорошо?
После плотного рыбного ужина поскакали лисы обратно. Обратилась женщина в лису по дороге и уже могла порезвиться на воле, в собственном теле. Оказавшись на родной соломе, она уснула, а с ней и человек.
Несколько дней в праздности проводили лисы. Шумели, пели, танцевали, устраивали грандиозные охоты на зайцев и перепела. Наступало полнолуние, на котором лисы предавались в чувствах и проявлялись их истинные желания. Они становились злей, активней и напористей. Свободные истинные уединялисьхотели зачать детей в самый зенит луны, который бывает лишь в середине лета, остальные готовили пиры, учили молодняк.