Милый, он опять заставляет меня играть завтра утром на какой-то агитплощадке, пожаловалась она, словно была маленькой девочкой и искала в Станиславе защиты. Да так оно и было сейчас. Он не хочет понять, что я просто не в состоянии!
Однако, уважаемая, это не мешает вам жить в шикарном трехкомнатном люксе, питаться в ресторане, и все это за наш счет, Алексей Кириллович, говоря это, напыжился, словно пытался стать выше ростом и возвыситься над Анной. Если вы будете продолжать упорно отказываться от моих предложений, я не заплачу вам ни копейки
Он не успел договорить. Станислав аккуратно взял маленького человечка за лацканы пиджака, приподнял и почти вынес в коридор. Затем захлопнул дверь, едва не ударив его по лбу. Из-за двери донеслось испуганно-мстительное:
Ах, вы так! Ну, я вам сейчас покажу!
И послышались торопливые удаляющиеся шаги.
Анна плакала, уже не сдерживаясь, навзрыд. Станислав поднял ее на руки и закружил по комнате. Она ахнула и прижалась к нему всем телом. Слезы сразу иссякли, а глаза залучились радостью. Она любила его, такого сильного и смелого, настоящего мужчину, о котором мечтала всю свою жизнь, и действительно не боялась с ним ничего.
Станислав донес ее до кровати и бережно опустил, сам упал рядом, тяжело дыша. Анна одной рукой гладила его волосы, другой дотянулась до столика, где стоял стакан с белесой жидкостью.
Выпей, родной!
Он выпил и, как всегда, сначала почувствовал легкое головокружение, предвещающее ослепительное счастье. Дыхание выровнялось, сердце билось спокойно и редко. Анна улыбалась ему. Он привлек ее к себе, обнял. До полета оставались считанные мгновения, и он хотел чувствовать ее рядом с собой
В дверь сильно постучали.
Опять, как от зубной боли сморщилась Анна. Я не буду открывать!
Стучали уже чаще и сильнее.
Мне все равно, уговаривала себя Анна, успокаивающе поглаживая Станислава по груди. Голос ее вдруг дрогнул: Ну, что же это такое!
Дверь почти выламывали.
Анна отстранилась от Станислава и, ничего не говоря, выбежала из комнаты. Он тяжело поднялся следом. Земля уходила из-под ног, словно палуба корабля в шторм. Станислав услышал сдавленный крик Анны и шестым чувством, сквозь затуманенное сознание, понял, что пришла беда.
До двери в соседнюю комнату оставался всего один шаг, когда она распахнулась и на пороге выросла мужская фигура в темном костюме. Станислав ударил сразу, без замаха. Неизвестный сломился надвое, упал.
В светлом проеме входной двери гостиничного номера стояли еще двое мужчин, оба в одинаковых темных костюмах. Один из них зажимал Анне рот, а она, обессилев от страха, почти лежала у него на руках.
Как всегда в минуты опасности, на помощь пришел отработанный годами тренировок автоматизм движений. Каждый шаг и поворот были рассчитаны и точны. Нападавшие не ожидали этого, да едва ли ждали и самого сопротивления.
Тот, кто первым бросился на Станислава, коротко вскрикнув, рухнул у его ног, на ковер. Другой попытался что-то достать из-под пиджака, но не успел, ударился затылком о стену и медленно сполз по ней вниз. Из его рта на подбородок пролилась тоненькая струйка крови.
Выбросив их обмякшие тела в коридор, Станислав закрыл дверь на ключ и обернулся. Анна уже сидела в кресле, напряженно выпрямившись, строгая и какая-то отстраненная. В уголках ее глаз собрались лучики морщинок, неожиданно состарив ее лет на десять.
Вот и все, раздвинул в улыбке разбитые губы он.
Это действительно все, Станислав, подтвердила Анна, не улыбнувшись в ответ. Скоро они придут опять. И разлучат нас. Надолго. Может быть, навсегда.
Она говорила короткими, чеканными фразами. Станислав почти упал в кресло напротив, закрыл глаза. Сквозь сжатые веки сразу же замерцали огни, в убыстряющемся темпе завертелась земля.
Я не хочу этого, с трудом ворочая языком, сказал Станислав.
Это хуже, чем смерть, убежденно произнесла Анна. Было видно, что она на что-то решилась.
Сделай же что-нибудь, попросил он. Ведь ты же волшебница.
Они словно поменялись ролями, и теперь уже он был маленьким мальчиком и ждал от нее защиты от этого беспощадного мира.
Ты этого хочешь? взглянула она пристально. Ты не боишься?
Нет. Я боюсь только разлуки с тобой.
Это будет мое последнее волшебство.
Она достала из своей сумочки все пакетики, которые в ней были, высыпала их содержимое в стакан. Вода взбурлила, затем успокоилась, приобрела мутновато-белесый оттенок. Анна медленно, словно смакуя, отпила из стакана ровно половину. Остальное протянула Станиславу, торжественно произнесла:
Пей! На дне этого стакана мы соединим наши жизни в одну, но вечную
Больничная палата казалась серой и какой-то безжизненной. Ее не оживлял даже пышный букет из красных роз в вазе на подоконнике. В окно было видно, что листья на деревьях уже блекнут и опадают. Солнце все так же ярко светило, но едва грело. Природа, в ожидании скорого прихода осени, была тихой и грустной.
Алексей Кириллович был первый, и, кроме следователя, единственный, кому разрешили навестить Анну, когда она пошла на поправку. Он вошел в палату с пакетом яблок в руках, уже с порога сияя жизнерадостной улыбкой. Анна отвернулась к стене и закрыла глаза. Словно не замечая ее отвращения, Алексей Кириллович присел на краешек стула перед ее кроватью, как будто желал показать, что он ненадолго, и деланно-оживленно заговорил:
Вот и чудесно, моя милая, что вы уже выздоравливаете, а то нагнали на всех нас страху! И кто бы мог подумать? Хотя, конечно, огласка, скандал и все такое прочее Но все мы люди, не дикие звери, все понимаем, а в беде как не помочь человеку? Врач сказал, что через три дня вас выписывают. И вот я вам принес деньги и билетики на самолет, рейс в тот же вечер, улетайте и не поминайте нас лихом. Дома-то уже соскучились небось, а? Телеграммки, чтобы не волновались, мы им слалимол, полный аншлаг, целую, ваша Думаем, зачем людей зря тревожить? Ведь все обошлось, слава богу! Мы даже в театр ваш сообщать о случившемся пока не стали.
Он частил словами, но все произносимые им фразы были какими-то куцыми, словно им не хватало того главного, о чем он из страха не говорил. А Алексей Кириллович действительно был очень напуган. Ему, как директору театра и косвенному виновнику ночного инцидента, пришлось бы, если бы поднялся шум в прессе, за все нести ответственностьи перед законом, и перед собственной совестью. Впрочем, последнее пугало его не так, как угроза быть впутанным в уголовное дело. Накануне он даже попытался вновь встретиться с Михаилом Павловичем. Но, видимо, попасть в тот самый кабинет, где в прошлый раз к нему проявили такую любезность, без личного приглашения самого хозяина было невозможно. Алексей Кириллович остался один на один со своими страхами. Поэтому сейчас он, не скрывая этого, предлагал Анне сделку и боялся, что она откажется. Если она промолчит, не вынесет сор из избы, все вскоре забудется. Алексей Кириллович знал, что в их городе забывали и не такое. Со следователем он уже переговорил и остался доволен результатами их беседы.
Когда будут похороны Станислава? глухо, не открывая глаз, спросила Анна. Лицо ее было иссиня-бледным и на нем значительно прибавилось морщинок. Исхудавшие бескровные руки бессильно лежали поверх одеяла.
А, некоторым образом, уже, завертелся, словно он сидел не на стуле, а на раскаленной сковороде, Алексей Кириллович. Знаете ли, нет родственников, и все такое А кремация прошла без лишних хлопот и проволочек. И всем спокойнее.
Анна, до крови кусая губы, чтобы не закричать и не забиться в истерике, которую уже не прекратить, сказала:
Уйдите. Или я убью вас.
Алексей Кириллович быстро вскочил и, продолжая что-то миролюбиво говорить, исчез из палаты. Пакет с яблоками он унес с собой, забыв, что приносил его Анне.
В палате, кроме Анны, не было никого, несмотря на то, что больница была переполнена, и пациенты лежали даже в коридорах. Она не знала этого, а если бы и узнала, то отнеслась бы равнодушно. Ей было все безразлично с той самой минуты, когда она очнулась в машине «скорой помощи», которая с оглушительным воем сирены везла ее из гостиницы в больницу, и случайно подслушала разговор врача и медсестры. Слишком большая доза. Слишком поздно подоспела помощь. Сердце Станислава, такое молодое и сильное, не выдержало, остановилось.