«Я уверена, что она не ненавидела тебя. Она»
«Она ненавидела меня». Его острый ответ был таким, словно тебя облили ледяной водой. «Я был постоянным напоминанием о ее позоре. Она искусила вкус запретного плода, а потом пожалела об этом. "
Полукровкам и Чистокровным запрещено смешиваться. Лишь недавно я обнаружила, что это произошло потому, что только отпрыск мужчины-полукровки и чистокровной женщины может стать Аполлионом.
Когда он снова заговорил, его голос был мягким, словно пуховое одеяло.
«Она не шла ни в какое в сравнение с твоей мамой, Ангел. Там не было большой любви. Она рассказывала мне, что единственная причина, почему она оставила меня потому, что бог посетил ее после моего рождения. Самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела, так она сказала. Этот Бог сказал ей, что она должна защищать меня любой ценой, что я обрету великую силу в один прекрасный день».
Пока он говорил, я вспомнила отблески прошлого Сета, то, что я увидела, когда Пробудилась. Сет, маленький ребенок, с золотистой кожей и белокурыми локонами, играющий у ручья или склонившийся над игрушкой в большой комнате, наполненной неудобной на вид мебелью. Он всегда был один. Ночи, когда он просыпался и плакал от дурного сна, и никто не приходил его утешить. Дни, когда единственный человек, которого он видел, няня, которая была столь же безразличной, как его мать. Он никогда не видел своего отца. По сей день, он даже не знал его имени.
Моё сердце плакало о нем.
Затем в возрасте восьми лет, он предстал перед Советом, чтобы определить сможет ли он войти в Ковенант. У него не было такого опыта, как у меня. Не было толканий или щипков. Он не пинал Министра. Они сделали один взгляд на него, и, казалось, знали, кем он станет.
Это были глаза.
Золотистые, янтарные глаза, которые несли в себе мудрость, какой не было ни у одного ребенкаглаза Аполлиона.
Его дела пошли лучше, когда его отправили в Ковенант в Англию, и затем перевели в Нэшвилл. Так странно, что мы были настолько близки друг к другу так много лет и наши судьбы никогда не пересекались.
Но что-то было не так. Когда я Пробудилась, я узнала все о том, что узнали предыдущие Аполлионы в течение их жизней, это было как подключение к компьютеру и загрузка информации. И никто из них не был рожден с глазами Аполлиона. У всех глаза стали золотистыми только после Пробуждения.
Мой Сет был другим.
Но прямо сейчас, эта чистая боль в груди, поедала его.
«Где ты родился?» Спросила я в надежде увести тему от его матери. «Ты никогда не говорил мне».
Он рассмеялся, и я улыбнулась. Счастливый Сет был лучшим проявлением Сета. «Ты не поверишь, но ты же знаешь, как Богини Судьбы любят играть с людьми?»
«Ой, я всегда знала это».
«Я родился на острове Андрос.»
Дрожь кружила по моей спине. Какая ирония. Было вовсе не огромной верой в непредсказуемое, чтобы полагать, что и мои предки были также родом с этого острова, так как многим давалось имя исходя из того, где они родились. Или, в некоторых случаях, острова назывались в честь семьи основателей.
«В любом случае, это было иронично. И что-то тошнотворное всплыло на поверхность. Андрос был островом в целых 147 квадратных миль. Ты не думаешь, что мы родственники?»
«Что?» Сет разразился смехом. «Нет»
«Как ты можешь быть настолько уверенным?» Потому что, если бы мы оказались Люком и Леей, меня бы стошнило.
«Моя семья не связана с твоей так или иначе. Кроме того, ваша родословная идет от Аполлона».
«А твоя от кого?» Ответа не последовало, только лишь надменное молчание. «Почему ты утаиваешь это от меня?»
Сет вздохнул.
«Я скажу тебе, когда мы будем вместе. Я покажу тебе всё, Ангел. На все свои вопросы ты получишь ответы».
Глава 4
На следующий день после обеда я одиноко бродила по своей клетке. Что-то происходило наверхудвери открывались и закрывались, раздавались звуки шагов и счастливые возгласы.
Желая расслышать больше, я подошла к прутьям и напряженно прислушалась. Разговор был слишком приглушенным, чтобы понять, кто это был, но кто-то точно прибыл. И это был не бог. Я бы поняла это, если бы это был бог. Их сущность была сильна, и я могла бы почувствовать её.
Прикоснувшись к прутьям, я ощутила отклик. Мерцание синего света затухало. Вот видишь, Сет. Не значит ли это, что сила знаков на потолке тоже ослабевает без обновления? Милостивые боги, я на это надеюсь. Я попыталась обнаружить шнур, желая сказать ему о новом открытии.
Сет был там, но не хотел болтать. Он был с Люцианом, по крайней мере, я так поняла. Что бы они ни обсуждали, это было приглушенным для меня.
Я сразу же отреагировала неприязнью на присутствие Люциана. Очевидно, я должна буду смириться с этим, но это будет довольно сложно. Я никогда не буду поклонницей моего отчима.
Отсоединившись от связи, я задалась вопросом, чем занимается Айден. Он обычно проводит большую часть дня, сидя на этом складном стуле, размышляя обо мне.
«Ты дала мне надежду, в которой я нуждался».
Надежду на что? На счастливый конец для нас?
Я оказалась в маленькой белой ванной комнате, всматриваясь в паршивое пластиковое зеркало, висящее над раковиной. Оно было практически забетонировано в стену, и пластик был облегченным настолько, чтобы я не могла соорудить из него оружие.
Прислонившись к раковине, я почти уткнулась лицом в зеркало. Мое отражение было волнистым, искаженным плохим качеством зеркала, но я пристально смотрела на свои глаза.
Они были янтарными, точно такими же, как и у других Аполлионов после их Пробуждения. Это было немного странно, видеть мои глаза такими, но это казалось правильным. Словно я получила в наследство нечто особенное, чему было предначертано произойти.
Я наклонила голову в сторону. О чём подумает мой Сет, когда он, наконец, меня увидитувидит на самом делев виде Аполлиона? Он будет доволен, не то, что Айден, который ненавидел мои глаза
Неожиданное острое чувство пронзило мою грудь. Ну и дела у меня закружилась голова, и я крепче схватилась за раковину. Это была не физическая боль, больше было похоже на боль, когда земля уходит из-под ног. Или, когда получаешь действительно омерзительные, плохие известия.
Было ощущение, словно сердце сгорало без возможности восстановления.
Я втянула воздух, и вздох оказался пронзительным. Это было не уместное чувство. Моё сердце не было разбито. Оно было целым и принадлежало моему Сету. И он любил меня в ответ. Он никогда мне этого не говорил, что любит, но он должен был любить. Мы были предназначены друг для друга, и как только мы воссоединимся, мы будем прекрасны. Мы будем править Олимпом и миром смертных.
Мы будем богами, прошептала я.
Ох, Алекс, даже я поражен тем, насколько раздутым стало твоё эго. Боги, если бы я был воплоти, я бы надрал тебе задницу прямо сейчас.
Я резко развернулась, вполне ожидая увидеть Калеба, стоящего в ванной комнате, потому что это был его голос. Но тут никого не было. Сердце заколотилось, я выглянула в камеру. Пусто.
Калеб?
Ответа не последовало.
Я осторожно вошла в камеру, желая, чтобы появился Калеб, если он на самом деле был здесь. Тишина затянулась, и только когда я уже собралась признаться, что я, вероятно, потеряла свой проклятый разум, через меня прошло тепло.
Неужели Калеб только что прошел через меня?
А
Позади меня раздался легкий смешок. Развернувшись, я лишь я могла только смотреть в изумлении.
Там стоял Калеб, его русые брови были изогнуты таким до боли знакомым образом. На нём была рубашка вроде туники и белые льняные штаны. Это был Калеб, но нет.
Я могла полностью видеть прутья камеры сквозь него. Поразительно.
Калеб?
Он осмотрел себя сверху вниз.
Да, это я, ты видишь меня как тень.
Ты действительно здесь, или я потеряла рассудок?
Неторопливая, спокойная ухмылка растянулась на его бледных губах.
Я здесь. Ну, настолько здесь, насколько могу быть.
Я втянула воздух, но он застрял в горле.
Я могу прикоснуться к тебе? ноги несли меня вперед судорожными толчками. Никакого изящества Аполлиона. Я могу тебя обнять?
Его брови опустились.
Нет, Алекс, не можешь. Ты пройдешь сквозь меня. Он ухмыльнулся. Хотя, похоже, в первый раз тебе это даже понравилось.
Я рассмеялась, останавливаясь на полпути от прикосновения.
Боги, мне так сильно хочется тебя обнять.
Я знаю. Его улыбка померкла. Но у нас мало времени.
У нас никогда его не было. Я качнулась назад на пятках, улыбнувшись.
Ты здесь, чтобы помочь мне сбежать, верно?
Ах, нет, я здесь не для того, чтобы помочь тебе сбежать.
Улыбка исчезла с моего лица.
Почему? Я не понимаю. Мне надо выбраться отсюда. Моему Сету надо
Я здесь в качестве последней отчаянной попытки. Он потянулся, словно пытался прикоснуться ко мне, но остановился. Аполлон послал меня.
Я скрестила руки и нахмурилась.
Какое он к этому имеет отношение?
Он надеется, что я смогу достучаться до тебя, Алекс.
Ты знаешь, что он ударил меня божественной молнией?
Калеб вздрогнул.
Да. Я наслышан. Каждый в Подземном царстве вроде как слышал об этом, но, Алекс, ты как бы сама напросилась. Когда я открыла рот, он заставил меня замолчать. Аполлон был бы здесь, если бы мог.
И почему же он не может? Я отвернулась, пытаясь усмирить свою ярость, словно закручивая крышку на банкеэто не работало. Он боится меня, не так ли? Он должен бояться. Аполлон в моем черном списке.
Ты себя слышишь? Бог боится тебя? он казался ошеломлённым. Аполлон не может попасть сюда потому, что Айден, любовь всей твоей жизни, наложил запрет на его присутствие здесь.
Я развернулась, прищурив глаза.
Он не любовь всей моей жизни.
Калеб покачал головой.
Он всегда был твоим, Алекс. А ты всегда была его.
Мой рот искривился, словно я попробовала какую-то кислятину.
Это поэтому ты пришел с того света? Чтобы поговорить о моей личной жизни?
Ну, любовь всей твоей жизни наложил запрет на вход в этот дом для Аполлона, так как Айден боится, что Аполлон причинит тебе вред. Ох, да, Калеб наблюдал мое замешательство. И Аполлон послал одну из своих нимф вниз в Подземное царство, выдернул меня прямо из-под носа Аида, чтобы помочь тебе. Они обаАйден и Аполлонтворят невообразимое, чтобы спасти тебя.
Но мне не надо, чтобы кто-то меня спасал.
Точно! Калеб скинул в воздух руки. Об этом я и говорил!
Ладно, я не улавливала сути разговора.
Тогда почему ты не помогаешь мне сбежать? Ты можешь пройти куда угодно, где бы ни были ключи. Уверена, они у Айдена.
Он закатил глаза, и они на миг исчезли. Ой.
Ты можешь спасти сама себя. Только ты, и ты должна убедиться в этом.
Мои губы плотно сжались. Здесь был Калеб, мой лучший другмой мертвый лучший друг, но в любом случаея не видела его так давно, словно прошла вечность, и мы спорили. Я не хотела спорить с ним.
Что ты творишь, Алекс? Это не ты. Ничего из этого ты никогда не хотела.
Я сделала глубокий вдох.
Это то, чего я хочу сейчас.
Низкое рычание Калеба застряло в его горле. Он выглядел так, словно хотел задушить меня.
То, что ты делаешь, так это способствуешь тому, чтобы тебя и Сета убили. Да, всё верноты не неуязвима. Никто из вас! И на Олимпе назревает война и это прольется всеми возможными видами конца света вниз на землю. Ты хочешь быть ответственной за это?
Сжав руки в кулаки, я взглянула вверх на него.
Мы хотим изменить порядок вещей, Калеб! Ты как никто другой должен понимать это! Вместе, Сет и я, мы сможем освободить слугмоего отца!
Мы сможем свергнуть Совет. Мы сможем
Из него вырвался безумного рода смеха. Такой смех, который, как правило, означал, что он был близок к тому, чтобы затолкать меня в угол.
Неужели ты думаешь, что это то, что произойдет, как только вам удастся уничтожить весь Совет? Что Люциан собирается освободить полукровок, и все будут любить друг друга?
Я открыла рот, но он продолжил говорить.
Ладно, давай притворимся, что это не полный абсурд, и мы будем находиться под воздействием транквилизаторов. Боги никогда не позволят это.
Они рискнут раскрыть себя перед всем миром смертных, чтобы остановить вас. Невинные люди будут погибать. Ты умрешь.
Мое сердце пропустило удар.
Так я должна ничего не делать?
Нет. Ты разве не знаешь? Наивысшее искусство войныэто покорить врага без боя.
И тот, кто придумал это, был полным и абсолютным идиотом. Для того чтобы выиграть войну, враг должен быть разорван на части, вплоть до костей, и уничтожен.
Он прищурил глаза.
Ты идиотка.
Мои губы подёргивались.
Заткнись.
Калеб подошел ближе ко мне.
Алекс, ты должна разорвать связь с Сетом. Разорви ее, и ты всё поймешь.
Нет. Я отступила назад, проведя руками вдоль бедер. Ты мне сам говорил не ставить на Сете крест. А теперь ты хочешь, чтобы я сделала это.
Я не хочу, чтобы ты ставила на нем крест, ответил он, его голос стал умоляющим. Всё ещё есть надежда для него, но только если ты действительно достучишься до него. А будучи руководителем фан-клуба Сета, ты не сможешь это сделать.
Тогда я рассмеялась.
Так было у тебя, когда ты был ты понимаешь, рядом. Он был исключительно мальчишечьим предметом обожания с твоей стороны.
И я до сих пор обожаю его. Он удивительный, но сейчас он без ума от власти. Словно наркоман, «сидящий» на метамфетамине. Хотя нет. Ещё лучше. Тупица и наркоман, «сидящий» на метамфетамине, в одном лице. Он вышел из-под контроля. Милостивые боги, он работает с демонами! И если ты выйдешь отсюда и соединишься с нимпередашь свою силу ему? Все будет кончено, Алекс. Он иссушит тебя, даже если он и не хочет этого.
Я ловила ртом воздух.
Он никогда так не поступит.
Он не хочет этого, Алекс. Но он сделает. И как только у него будет твоя сила, он станет Убийцей Богов, и ты станешь никому не нужной. Он печально покачал головой. То есть даже если ты сделаешь это для него. Аполлон остановит тебя. Все боги спустятся вниз, чтобы остановить тебя.
Качая головой, я отказывалась в это верить. Мой Сет никогда не иссушит меня. Он нуждается во мне, так же, как и я нуждаюсь в нем. И вместе нас невозможно будет остановить. Мы сможем изменить порядок вещей. Как Аполлион, я не буду терять людей, как я потеряла Калеба и мою маму.