Это хорошо с легким вздохом проговорил парень. На лице сразу же отобразилось облегчение, впрочем, все еще приправленное ноткой сомнения. Хочется в это верить. А, - он снова поднял глаза на Ершову, скоро уже? В смысле, война закончится?
Женщина без труда отметила оговорки парня. Он уже начал верить, что попал в будущее, но внутри еще жил прошлым, тем временем, откуда он явился.
Не закончится, Андрей. Закончилась. Она давно закончилась, очень давно. В ночь с 8 на 9 мая 45 года Германия подписала безоговорочную капитуляцию, словно по учебнику процитировала Ершова, выудив точные даты из искина.
Солдат кивнул.
Да, меньше года осталось. Жаль, что мои не дожили
Мальчишка снова примолк, видимо, вспоминая родных. Ненужный теперь парализатор остался лежать рядом в траве.
А коммунизм?
Что коммунизм? переспросила Ольга, не ожидавшая подобного вопроса.
Коммунизм уже наступил?
Ершова запнулась, очередной раз сверяясь с данными исторического раздела базы данных. Первый порыв сказать, что нет, не наступил, сразу прошел. Если после хороших новостей, что война закончилась, и "наши" победили, Усольцеву захотелось верить То после плохих новостей все может откатиться на исходную точку.
М-м-м а что с твоей точки зрения значит, что коммунизм наступил? осторожно закинула удочку Ольга.
Ну как же! с бодрым, юношеским пылом начал Андрей. Это когда не останется бедных. И голода нигде не будет. И преступников перевоспитают. И
Ольга задумчиво кивала в такт словам, пытаясь казаться серьезной и едва сдерживая улыбку.
Ну, в таком случае да, коммунизм победил. Голодных нет, бедных нет, преступников почти нет
Это хорошо, снова улыбнулся Андрей. На щеках обозначились задорные ямочки, а Ольга почувствовала желание потрепать мальчишку по волосам, как она нередко делала со своими студентами. Как сказал бы Дрейк, очередной раз проснулся материнский инстинкт.
* * *
2123 сентября 2х51 года по земному календарю.
ЗЕМЛЯ. Джунгли Сахары.
В тот памятный день, когда Рей уколол Саяне энергетик, молодые люди впервые за время своего общения нормально, по-человечески поговорили. Шеверс рассказывал смешные истории из актерской карьеры, Саяна в ответ травила байки из собственных приключений, стараясь не называть имен и мест, сразу сославшись на секретность. Кроме того, рассказала, что сколько бы она не ходила в стажерские экспедиции сюда в Сахару, каждый раз с ней случались неприятности. И вообще до конца маршрута добралась всего один раз, да и то со сломанными ногами.
Надеюсь, что невезение успело себя исчерпать еще в детстве. Но если со мной что-то случится, тебе придется меня тащить до транспортной станции, с улыбкой сообщила она. И глядя на перекошенное лицо собеседника, поспешно добавила:
Да шучу я, шучу. При необходимости аварийный сигнал пошлю
Перемирие оказалось полезным. И Рей, и его проводница вдруг стали получать удовольствие от похода. Они беззлобно подшучивали друг над другом, девушка по-прежнему изредка называла своего туриста кретином, однако тот уже не обижался, да и поводов для упреков становилось все меньше. По два раза в день Саяна колола себе и подопечному энергетик, с тоской наблюдая, как на глазах тают его запасы. Ее попутчик в ответ на это ответил коротко:
Когда будет проблема, тогда и будем решать. Не порть себе настроение заранее.
Девушка со вздохом согласилась, однако совсем не думать об этом не могла. Впрочем, через полтора дня они вышли к реке. К счастью, рыбу организм горожанина благополучно пережил, вероятно, понимая, что лучше переварить то, что дают, чем остаться без еды вообще. А еще через пару дней, по прикидкам проводницы, путники, наконец, должны были добраться до храма. Там можно было разжиться фруктами. Плюс набрать про запас. К сожалению, доступа к запасникам у Аскер не было, не то бы и энергетиков набрала.
А еще Рей, как ребенок, постоянно о чем-то спрашивал, и Саяна с удовольствием делилась знаниямипоказала содержимое походного набора, объяснила, как и в каких случаях пользоваться лекарствами, научила разводить огонь. И Рей на фоне природы, вдали от цивилизации, все чаще ловил себя на мысли, что такая жизнь ему нравится, и задумывался о себе и своей жизни.
Он с детства зачитывался непопулярными у нынешней молодежи древними книгамио рыцарях, о пиратах, о сильных и смелых мужчинах. Пока его сверстники сидели у головизора или строчили послания девицам, он бегал заниматься в спортзал. Выросший в Городе, он совершенно не понимал, что такое голод, холод или жара, как порыв ветра может быть столь сильным, чтобы сбить с ног, как болят царапины, какая на вкус кровь Он часами просиживал в кольце верхнего парка, перебегая от зимы к лету, пытаясь понять, как можно замерзнутьно силовая защита давала лишь маленькую толику нужного ощущения. Заставлял себя не есть, однако мать, регулярно получающая показания внутренних медицинских датчиков, прерывала его голодовки. Тогда, в детстве, ему хотелось жить жить настоящей жизнью, не заключенной под силовой купол. А сейчас, спустя много дней после начала путешествия, он вдруг вспомнил себя маленького и спросил сам себя. Когда? Когда в нем умер этот любознательный ребенок? Да, он до сих пор занимался спортом, и даже временами самостоятельно делал трюки в фильмах. Но в какой момент спорт перестал быть в радость, а стал частью его актерского имиджа? Частью его образа, основанного не на собственных желаниях, а на предпочтениях фанатов. "Ах, Рей Шеверс вы представляете, пробился с самих низов воплощенная мечта любимец публики". Однажды вечером у костра, Рей вдруг начал рассказывать Саяне о себе. И о неудачном фильме, где он собрался побыть режиссером. И про детство
Знаешь, однажды на каникулах я уговорил родителей поехать на природную турбазу, неспешно вспоминал он события бог весть какой давности. К счастью, природа тогда была не в моде, путевка стоила недорого, и наша семья смогла себе это позволить. И пусть база оказалась закрытой силовым куполом и обеззаражена, я был счастлив как никогда. Я мог стоять в речке, чувствуя силу течения. Мог наслаждаться упругостью травы под босыми ногами. Однажды мне даже посчастливилось поцарапаться. Я тогда целый час с мальчишеской гордостью рассматривал запекшуюся кровь, прежде чем мать подняла крик. Но главным приключением стало не это, усмехнулся Рей, я сумел простудиться. По-настоящему. Помню, почувствовал непривычное саднящее ощущение в горле, и пришел в полнейший восторг. А следом появился страх, что сейчас меня вылечат, а я так и не узнаю, что такое простуда. Но мне повезло. Рядом с нами жил программист. Эдакий классическийхудой и пребывающий глубоко внутри себя. Кажется, его тогда насильно в отпуск отправили. Я подошел и по-простому спросил, сможет ли он отключить мне медицинские датчики. Тот удивился, я, в свою очередь, объяснил ему как мужчина мужчине, что хочу заболеть. И он согласился.
Рей уже позже, став взрослым, узнал, что отключить чужие датчики не так то и просто. Да и не совсем законно. Тем не менее, программист свое обещание выполнил. И малолетний искатель приключений спустя пару дней испытал все прелести простуженного организмазаложенный нос, сопли, кашель, температуру.
Когда мать узнала, прибежала со скандалом к программисту. Кричала, обещала написать жалобу. А тот лишь плечами пожал, равнодушно бросил: "Жалуйтесь", отвернулся и ушел в себя. Истерика завяла, не успев толком начаться, хмыкнул Рей, глядя сквозь костер и видя в своем воображении картинки из прошлого. Саяна рассмеялась.
Программиста, случайно, не Антон Малевич звали?
Да я уже не помню честно признался Рей.
После этих воспоминаний Шеверсу вдруг стало стыдно за самого себя. Он с новым интересом прислушался к собственному состоянию, зафиксировав и чувство усталости, и ноющие мышцы, и неизменный голод. Тепло от костра и шершавый ствол поваленного дерева, на котором он сидел. Потер пальцами ссадины на руке, с болезненным удовольствием поставив мысленную галочку в давнем детском списке того, что хотелось бы испытать. Затем поймал задумчивый прямой взгляд Саяны и подмигнул.