Мама сидела на противоположном конце стола. В прошлом она была солдатом, но время, проведённое в плену, оставило её с неизлечимой хромотой. Сейчас она была полнее, её каштановые волосы были заплетены в косу и заколоты на затылке. У неё были такие же карие глаза, как и у меня. Во время болезни папы и после его смерти, мама удерживала нас всех вместе. Только сейчас я начинала понимать, сколь многого ей это стоило.
Рядом с мамой сидела бабуля Фрида. Одно из моих ранних воспоминанийкак я играю на полу гаража с маленькими модельками машин, а бабуля Фрида, ещё со светлыми прядями в волосах, мурлычет себе песню под нос, работая над огромной машиной. Большинству людей запах машинного масла и резины напоминает о механике. Мне он напоминает о бабушке.
Семья.
Я любила их всех так сильно, что готова была пойти на что угодно ради их безопасности. Это будет Рождество, которое мы никогда не забудем.
Виктория Тремейн знает, кто мы такие, сказала я.
Слова прозвучали, словно гром в ясном небе. Арабелла побледнела. Каталина закусила губу. Берн весь напрягся. Ничего не понявший Леон нахмурился, увидев встревоженные лица остальных. Никто не проронил ни слова.
Мой талант правдоискателя был большой редкостьюв Соединённых Штатах было всего три Дома правдоискателей. Дом Тремейн был наименьшим и самым опасным. В нем был лишь один человекВиктория Тремейн. И она шла за нами.
Ты точно в этом уверена? наконец, спросила мама.
Она пыталась выкупить нашу закладную.
Мама выругалась.
Я думал, наша закладная принадлежит Дому Монтгомери, сказал Леон.
Дому Монтгомери принадлежит закладная на наш бизнес, терпеливо пояснил Бернард. Закладная на наш склад находилась у частного банка, пока Роган её не выкупил.
Чтобы все были в курсе, поспешила я, пока они не подняли переполох, папа был единственным ребёнком Виктории. Он родился без магии и за это она его ненавидела. Окончив школу, папа сбежал, повстречал маму и жил тихо, поэтому ей не удалось его найти. Но теперь она знает. Она единственный член своей семьи и, как только она умрёт, Дом Тремейн умрёт вместе с ней.
Почему я этого не знаю? спросил Леон. Я, что, единственный, кто этого не знал? Вы все знали и не рассказали мне?
Я подняла руку.
Дело в том, что Виктория Тремейн отчаянно в нас нуждается. Она единственная живая Превосходная в своём Доме.
Дом для неё все, тихо сказал Берн. Вы с девочками нужны ей, чтобы квалифицироваться как Превосходные и продолжить жизнь её Дома.
Вопрос! воскликнул Леон. Если она единственная Превосходная, то как она всё ещё может считаться Домом?
Каждый раз, когда регистрируется новый Превосходный, Бюро регистрации проверяет, есть ли в семье два Превосходных, пояснила Каталина. Если в ней есть два живых Превосходных, семья остаётся Домом. Они не лишают семью статуса, пока из жизни не уйдёт последний Превосходный, прошедший последнюю сертификацию.
Сестра не поленилась поискать информацию о Домах.
Вы знаете, что я могу делать, сказала я.
А делать я могла очень много чего. Распознавание лжи было наименьшим из моих талантов. Я могла расколоть человеческий разум, будто орех, и вытащить оттуда любые необходимые мне сведения. При этом, мне не обязательно было оставлять этот разум неповреждённым.
Виктория может делать всё то же, что и я, и даже больше и лучше. Я сейчас только узнаю пределы своей силы. Она же оттачивала свои умения с тех пор, как смогла держать мел в руках. У неё есть деньги, власть и наёмники, которых нет у нас. Виктория пойдёт на что угодно, чтобы заполучить контроль как минимум надо мной и Каталиной.
Бабуля Фрида закрыла рот рукой.
Обычно, Бернард был спокойным и уверенным, как скала в бурю. Но сейчас его глаза блестели от страха.
Она может наделать дел с талантом Каталины.
Невыразимых, мерзких дел, из-за которых моя рассудительная, добродушная сестра возненавидела бы себя.
А если станет известно о магии Арабеллы Я не договорила.
Я даже не хотела об этом думать. Они запрут её в клетке и будут накачивать успокоительными до конца её жизни. Она никогда не увидит солнца. Никогда не засмеётся, не влюбится, не узнает жизни.
Мои сёстры не попадут в руки нашей бабушки. Я не позволю этому случиться.
Каталина подалась вперёд, в её глазах горел вызов.
Какие у нас есть варианты?
Я покосилась на маму. Она спокойно сидела с угрюмым выражением лица.
Мы можем сдаться, предложила я. И тогда нам придётся делать всё, что скажет Виктория. Нам придётся распрощаться с нашим бизнесом.
Каталина поморщилась. Наши родители основали «Детективное агенство Бейлор», и я потратила семь лет на его развитие. Это был не просто бизнес. Это было будущее и ядро нашей семьи.
Мне нужно было продолжать.
Вероятно, мы больше никогда не увидим ни маму, ни бабулю Фриду, ни Берна с Леоном.
Все в ужасе посмотрели на меня.
Нам придётся подчиняться и делать всё, что она захочет. Я, в частности, буду проводить допросы, и делать людям лоботомию. Мой голос даже не дрогнул. Они не нуждались сейчас в моих эмоциях. В конце концов, Виктория Тремейн умрёт. Она уже старая.
И это не казалось ужасным. Совсем нет.
Я продолжила.
В конечном итоге, мы унаследуем Дом Тремейн.
Через сколько лет? спросил Леон.
Не знаю. Ей уже за семьдесят. Десять лет, может, двадцать.
Выход номер два, пожалуйста, потребовала Арабелла.
Согласен, кивнул Берн. На это мы не пойдём.
Мы можем бороться, продолжила я. Но у Виктории больше денег, больше сил и больше всего.
Но Роган же нам поможет, верно? спросила Арабелла.
Я постаралась подобрать правильные слова.
Да. Но мы не можем всегда рассчитывать на Рогана.
Откровенно говоря, это было ложью. Ради меня Роган сделал бы что угодно.
Мы не должны всё время полагаться на Рогана, заговорила мама.
Все посмотрели на неё.
Это не его проблема, сказала она. Это наша проблема.
Если позволим Рогану нас спасать, то привяжем себя к нему, пояснила я. Нас будут считать его подопечными. У нас будет его защита, но вместе с ней мы унаследуем и его врагов, а их у него предостаточно.
И если твои отношения с Роганом испортятся, все станет ещё сложнее, заметил Берн.
Да.
Итак, сдаваться мы не хотим, но и бороться со злой бабулькой тоже не можем. Есть третий вариант? спросила Арабелла.
Да. Мы можем стать Домом.
Сёстры с кузенами округлили глаза. Когда-то я уже поднимала эту тему, но тогда мы были заняты, пытаясь распутать убийство и преуспеть в других важных делах. Например, как самим не стать трупами.
Вау, моргнул Леон.
Нет, отрезала мама. Должен быть другой выход.
Я откинулась назад.
Образование Дома даст нам временный иммунитет от нападения других Домов на три года. Нам хватит этого времени, чтобы создать силовую базу.
Будет ли Виктория соблюдать это правило? спросила Каталина.
Роган говорит, что будет. Защита нового Дома в общих интересах, иначе кровосмешение среди Домов станет реальной угрозой. По-видимому, это одно из тех правил, которые Превосходные не станут нарушать ни при каких условиях. Это даст нам время создать нашу собственную силовую базу, заключить союзы и сделать всё остальное, что обычно делают Дома.
Ты же это не серьёзно, не поверила мама.
Серьёзнее некуда.
Она не станет подчиняться никаким правилам. Эта женщинамонстр. Не будь такой наивной, Невада.
Я посмотрела маме в глаза.
Да, она может на нас напасть. Но ей придётся сделать это так, чтобы ниточки не привели к ней. Если мы станем Домом, ей будет намного сложнее нам навредить. А как только мы станем Домом, то сможем заключать союзы на равных.
Ты забила им головы фантазиями о жизни Дома. Почему бы тебе не рассказать, как все обстоит на самом деле? Расскажи им о Барановском.
Мама права, согласилась я. Дома очень коварны. Помните тот благотворительный вечер, на который я ходила в чёрном платье? Он выдался очень особенным. Проводивший его человек, Габриэль Барановский, пил шампанское на вершине лестницы в бальном зале. Дэвид Хоулинг заморозил вино в горле Габриэля, превратив его в лезвие, разрезавшее шею того изнутри.