Но руки Ревика замерли.
Мэйгар отпихнул Касс в сторону, схватив Ревика за плечи. Когда он развернул другого видящего, нормально посмотрев ему в лицо, он выругался и отпустил его. Нагнувшись, он подхватил Элли, грубо стащив её с колен Ревика. Касс в неверии смотрела, как Ревик не предпринял ни единой попытки его остановить. Она все ещё таращилась на неподвижную фигуру Ревика, когда громкий шлепок плоти по плоти заставил её резко посмотреть на Мэйгара.
Она потрясённо смотрела, как он ещё раз ударил Элли наотмашь.
Красная отметина пылала на щеке её подруги, но веки Элли не затрепетали, лишь её голова запрокинулась от удара. Мэйгар замахнулся, чтобы ударить её снова, но тут же Джон приставил пистолет к голове Мэйгара.
Сделаешь это ещё раз, и я пристрелю тебя, кусок дерьма, не поворачиваясь, Джон адресовал свои следующие слова Касс. Что случилось с Ревиком?
Я не знаю, она опустилась рядом с ним на колени, сжала его руку. Его зрачки оставались крошечными, лицо напоминало восковую куклу. Он просто отключился.
Мэйгар зло оттолкнул дуло пистолета Джона от своего лица так, словно это был какой-то прутик.
Он пошёл за ней, рявкнул он.
Джон посмотрел на Касс, затем на Мэйгара. Он опустил пистолет.
Объясни мне, почему это не хорошо, сказал Джон.
Тупой червяк! Конструкции больше нет! Они всюду вокруг нас. Всюду, прямо сейчас, пока мы говорим! Держаться вне Барьера было их единственной защитой! когда Касс и Джон продолжили тупо смотреть на него, Мэйгар повысил голос. Они умрут! Она уже была мертва, когда он затащил её. Теперь он умрёт вместе с ней!
Увидев злость и раздражение на лице другого видящего, Касс осознала, что может быть, он все же не был злодеем во всей этой истории.
Истребитель пронёсся мимо окон. Стекла задребезжали.
За этим последовал рёв двигателей, оглушительно громкий в узком коридоре между зданиями. Посмотрев на улицу, Касс увидела крошечные фигурки в чёрном кевларе, карабкающиеся по зданию напротив, и её накрыло отчаянием.
Они уже никак не смогут выбраться из этой передряги. Выхода больше нет.
***
Возле Земли из Барьера можно видеть слабые контуры физическогокак видение освещённой комнаты из-под воды. Рой существ парит над тремя призрачными человеческими силуэтами. Шулеры знают, что там существуют третий видящий, но не могут видеть его, пока он держится вне Барьера.
Это не имеет значения. Нависающие тенине больше чем сторожевые псы, которых оставляют позади, пока настоящая работа кричит наверху.
Я едва чувствую это. Затем все пропало.
Я и есть настоящая работа.
Я проношусь по звёздному небу, удирая со всех ног. Я пытаюсь сделать себя невидимой, но не могу, так что я дёргаюсь и прыгаю, вновь появляюсь и терплю удары, убегаю. Меня ловят, но я вырываюсь. Все линии, ведущие к моему физическому телу, кажутся спутанными и искажёнными, надломленными и ведущими в тупик; я не могу проследить их до квартиры Ревика. Тюрьмы появляются вокруг меня, миражи, которые выглядят как полные цветов поля, тёплые огоньки, тропические пляжи, даже далёкие звезды.
Они притягивают меня, искушают зовущими вибрациями, подпрыгивают ближе прежде, чем я успеваю увернуться от их жёсткого огня.
Я не уверена, как я здесь очутилась.
Я помню Ревика. Я помню, как мы целовались, как его руки прижимали меня крепче к его телу. Помню ощущение его света, его губ на моих.
Я помню, как он спросил
Но теперь куда бы я ни повернулась, на меня сияют серебристые глаза, преследуют меня сквозь кажущееся бесконечным ночное небо, уводят меня дальше и дальше от того, где я должна быть. Они появляются всюду вокруг меня, пока я пытаюсь унести ноги. Они ищут вход, пока я ищу выход. Я отчаянно пытаюсь опередить их, ищу любую дверь, или проход, или похожий на торнадо туннель, который может вывести меня отсюда. Я пытаюсь почувствовать Вэша Ревика даже Мэйгара и Чандрэ. Чем больше я их зову, тем больше серебристых тел появляется вокруг меня.
Они приближаются.
Всюду вокруг меня окружает шелест присутствия и рельефного света. Глаза и руки появляются и исчезают. Они принадлежат бесчисленному множеству созданий. Точные, безжизненные, они врезаются меня, ещё сильнее лишая равновесия. Я убегаю, стараясь сменить вибрацию своего света.
Я исчезаю. Вновь появляюсь.
В краткие мгновения передышки я накручиваю себя, ищу резонанс с чем-то прекрасным, с чем-то-что-не-они, но они уже нашли меня. В этот раз я чувствую, что их ещё больше. Все больше и больше присоединяется к охоте, объявленной на меня Пирамидой сверху.
Я теряю себя. Я не знаю, где я нахожусь. Я не знаю, как выбраться
«ЭЛЛИ!»
Облегчение затопляет мой свет. Он приближается так быстро, что это шокирует меня. Его свет врезается, затем окружает мой, и на короткое мгновение мы остаёмся наедине.
«Элли!»
Я чувствую его всюду вокруг меня.
«Закройся щитом! Исчезни!»
Он передаёт мне отпечатки, ключи, чтобы вывести меня отсюда через один петляющий туннель или через другой. Я чувствую его отчаяние, его намерение. Я чувствую, что он хочет
«Нет! я глубже вплетаю себя в его свет. Нет! Я не оставлю тебя здесь!»
«Они не знают твой свет! Ты провела с ними недостаточно времени»
«Они знают твой свет!»
«Элли, у меня есть свои способы улизнуть от них. Тебе нужно послушать»
«Нет! моя злость вспыхивает ещё жарче. Не бросай меня, как ты бросил Элизу!»
Смех эхом отражается вокруг нас.
Я ударяюсь о стену, которой не видела, и останавливаюсь от боли. Не успев отразить его действия, я теряю его. Он так быстро исчезает от меня, испаряется меж моих пальцев словно туман. Затем я оказываюсь внутри пустой комнаты с четырьмя стенами.
Я не чувствую Ревика. И все же я слышу его, последнее
«Элли! Не жди меня!»
Я кидаюсь в направлении голоса, но нас разделяет ещё одна стена. Я врезаюсь и в неё тоже, в итоге оказываюсь охваченной жалящими нитями. Серебристые глаза окружают меня, мерцающие головы и туловища. Они дюжинами цепляются к моему свету, но я чувствую лишь присутствие Галейта.
«Отпусти нас! Пожалуйста! Отпусти его! Пожалуйста!»
Я знаю, какими тщетными звучат мои слова, какими бессмысленными.
Появляется одно лишь лицо Галейта. Серебристые тела и глаза пропадают.
Я сосредотачиваюсь на нем, когда сероватое пространство вокруг меня затихает.
Черты лица Галейта трепещут как пламя свечи. Его тёмные глаза встречаются с моими. Они не имеют конкретного цвета или формы, и все же я мельком вижу зубы, растянувшиеся губы и морщинки на лице.
Он улыбается.
«Привет, Лиего», говорит он.
Глава 48Галейт
Галейт терпеливо ждёт, пока я изучаю его серебристо-белый силуэт.
Я тяну время в безвременном пространстве, ища выход из этой безликой коробки. В изменяющейся темноте Барьера Галейт не выглядит как видящий. Ещё меньше он походит на размытые, похожие на овечек света, которые я теперь ассоциирую с людьми.
Глядя, как жидкие заряды текут по его рукам, лицу, шее и ногам, я не знаю, что чувствовать. Странное ощущение знакомости живёт в наших взглядах друг на друга. Я знаю, что здесь на меня влияет серебристый свет, но это отличается от того времени, когда меня захватила Айви.
Здесь влияние лёгкое, а не чарующее.
Нормальность его самого и его пребывания здесь почти удушает. Просачивается спокойствие, желание переплестись с серебристыми нитямиили, скорее, отсутствие желания бороться с ними. Пейзаж теперь кажется мне другим, почти умиротворённым. Я знаю, что на меня воздействуют, но кажется, не могу
«Ты накручиваешь себя без необходимости», говорит он мне.
Он взмахивает плавной рукой, выдыхая такое же безразличие.
«Каждая конструкция несёт свой собственный отпечаток, Лиего».
Я чувствую ту часть меня, которая скользит вместе с ним по этой дороге.
Я пытаюсь подойти к этому логически и терплю неудачу.
«Чего ты хочешь?»говорю я наконец.
Его световое тело изменяется из чистого aleimi в некое подобие материи. Мгновение спустя он встаёт с безупречной лёгкостьюбезликий, в пошитом на заказ синем костюме, элегантно сидящем на мускулистом теле. Я предполагаю, что он средних лет, судя по очертаниям его туловища, но он в очень хорошей форме. Редкие тёмные волоски растут на руках с ухоженными ногтями, кое-где пересекаемыми серыми полосками. Он носит кольцо с железным крестом.
«Чего ты хочешь? повторяю я. Халдрен?»
Я чувствую, как он улыбается в ответ на мою детскую попытку сравнять счёт. Моё притворство, будто я знаю не меньше его, бессмысленно. У меня нет карт. Внутри его мира мой разум лежит раскрытой книгой. Он знает, что на самом деле я не помню.
«Ах, говорит он. Но я помню, Лиего. Я помню все так хорошо».
Его голос влечёт меня, уговаривает на взаимный диалог, но эта знакомость лишь раздражает меня.
Скрещивая руки на груди, я отвлекаюсь.
Мои руки и предплечья теперь покрыты атласными перчатками кремового цвета. Я одета в изумрудное вечернее платье на тонких лямках, похожее на то, в которое была одета жена Ревика на вечеринке в Берлине, только оно зелёное, чтобы подходило под мои глаза. Мой палец в перчатке украшает обручальное кольцо. Один лишь его вид влияет на меня, и я не сомневаюсь, что это намеренноа может, это попытка Шулера пошутить.
Я смотрю в сторону и вижу себя в зеркале высотой во всю стену.
Мои волосы собраны на макушке массой аккуратных кудрей, заколотых бриллиантовыми шпильками и павлиньими перьями. Отражение показывает за мной просторную комнату. Высокие, резные потолочные арки над колоннами, которые тянутся вдаль, растворяясь в темноте.
Не хватает только свастики.
«Хмм, говорю я. Кажется, немного чересчур. Или ты притащил меня сюда, чтобы критиковать мой стиль?»
Галейт смеётся. Странно, но смех звучит искренним.
«Я скучал по тебе, Лиего», говорит он ласково.
Я смотрю вдаль по просторному коридору. Теперь уже вымощенный черным вулканическим стеклом, коридор увешан плотными полотнами из пурпурных и зелёных лиан. Вода сочится с потрескавшегося потолка над прямоугольным зеркальным бассейном. Древние, похожие на кипарисы деревья прорастают через одну из стен. Я вижу птичку, светящуюся на массивном корне. Она поёт мелодию, которая пробуждает что-то в моей памяти. По тычку разума Галейта я поднимаю взгляд. Через крошащийся камень видно высокое, синее небо.
Он хочет, чтобы я вспомнила.
Но я не помню, не по-настоящему.
Я хмурюсь. «Чего ты хочешь?»повторяю я снова.
Он пожимает плечом и делает жест ухоженной рукой в манере видящих. «Я хочу избавить тебя от бремени так называемой судьбы, он улыбается. Я пытаюсь остановить войну, Лиего. Войну, которую ты как всегда решительно настроен принести».
Моё чувство нереальности усиливается. «Ты думаешь, я хочу войны?»
Глаза Галейта смотрят серьёзно сквозь меняющуюся мозаику его лица.
«Я думаю, ты принесёшь её вне зависимости от того, что ты хочешь, говорит он. Я понимаю, что, скорее всего, это будет ненамеренно, Лиего. Я понимаю это, наверное, как никто другой. Я знаю, это разрывает тебя на части всякий раз. Я знаю, ты страшишься прихода сюда».
Его глаза мечутся сквозь движущиеся частицы его лица.
«Я могу помочь тебе, Лиего. Ты можешь прожить жизнь за пределами этой роли. Ты можешь вступить в брак. По-настоящему вступить в брак. Не беспокоясь о том, что твой супруг и дети подвергнутся пыткам или окажутся убитыми просто из-за того, кто ты есть»
Мой свет сжимается вокруг видения Ревика, которое, как я понимаю, обеспечивает мне Галейт. Но этот образ такой недавний, что я вздрагиваю от его реальности. Я вижу шею Ревика, одежду, болтающуюся на его худом теле, лёгкую хромоту в походке, когда он пересекает пол кабинета.
Образ изменяется.
Я вижу сереющие, таращащиеся глаза моей матери, потерявшиеся на окровавленном лице. Я вижу шрам, пересекающий красивое лицо Касс. Я вижу перевязанную руку Джона.
Мои обтянутые шёлком руки сжимаются крепче, перекрывая воздух, который мне вообще не нужен в этом пространстве.
На одно мгновение я слышу лишь отдалённое капание воды по вулканическому камню.
Галейт из вежливости сдерживает улыбку.
«Не беспокойся о своём супруге, говорит он. Он не осудит тебя за такую позицию. Он видел слишком много войн, чтобы с готовностью ждать ещё одной».
Место изменяется.
Я в тускло освещённой комнате.
Одна-единственная висячая лампа покачивается над грязными полами. Комната находится под землёй, пахнет разлагающимся растительным веществом и кровью. Белёные стены напоминают бледную кожу, кровоточащую темными ручьями грязи, которая подтекает из плохо заделанных трещин. Насекомые мелькают по вспотевшей плоти возле металлического стола.
Мёртвое тело молодого азиата обмякло в кресле.
Поначалу я его не вижу, но не удивляюсь, когда он оказывается здесь. Руки Ревика сложены на более широкой, более мускулистой груди. Его черные волосы длиннее, он одет в футболку Rolling Stones и джинсы с мотоциклетными ботинками.
Териан, тот самый Териан, который знаком мне по Сан-Франциско, тоже здесь. Присев над телом мёртвого азиатского мальчика, он пытается отпилить его ухо. Выругавшись, он отбрасывает в сторону нож, который заржавел там, где не покрылся кровью.
Черт подери, Реви'. Передай мне ту бритву, будь добр?
Высокий видящий переносит свой вес от стены.
Подняв складную бритву с близлежащего столика, он открывает её лезвие и без единого слова протягивает Териану. Ревик не отодвигается, но продолжает наблюдать за работой Териана, вытащив самокрутку hiri из кармана и прикурив после нескольких попыток разжечь серебряную зажигалку. Выдохнув сладкий дым, он не меняет выражение лица, пока Териан решительно пилит кожу и хрящи, чтобы отрезать трупу ухо.
Териан ворчит на него, не отрываясь от работы.
Ты мог бы дать ему пожить достаточно долго, чтобы дать мне попытаться, сказал он. Он что, напомнил тебе кого-то?
Ревик пожимает плечами.
Слизняк хотел умереть.
Териан поднимает взгляд, усмехается.
То есть, это был жест человеколюбия? он сосредотачивается обратно на ухе. Мне ненавистно говорить тебе это но большинство людей, знакомых с тобой, со временем начинают относиться к тебе именно так.