и легко ломаю её своим светом.
Стены вокруг него начинают рассеиваться.
«Очень хорошо, Элисон».
Я едва её слышу. Я наблюдаю, как смещается свет Ревика. По необъяснимой причине на глаза наворачиваются слезы, размывая все, что я вижу за пределами Барьера.
Боги, как же он прекрасен.
Он поднимается на моих глазах, его свет затопляет структуры, которых я никогда в нем не видела, изгибается вокруг его головы, вокруг всего его тела, распространяясь высокими белыми языками пламени. Вся его сущность вспыхивает, сотрясая Барьер, заставляя метафизическое пространство дрожать от вспышки света.
Не осознавая, что делаю, я поднимаюсь вместе с ним.
На одно мгновение, на самой вершине, мы вместе, по-настоящему вместе.
Я вырываюсь из искусно сотканного серебристого света, который женщина делила со мной, и мгновенно чувствую себя легче; давление вокруг моего сердца испаряется.
С этой высоты металлические нити, которые казались такими изумительными, теперь выглядят фальшивыми. Больше, чем фальшивымиони выглядят мутными, грязными, неподатливыми и маленькими. Я вижу вращающуюся Пирамиду под моими ногами, с тысячью созданий, прикованных к её неподвижным линиям. Из них высасывают свет, и они пляшут, как хилые марионетки из проволоки.
Я все ещё в изумлении смотрю на все это, когда Ревик пошатывается.
Что-то резко дёргает его, утягивая вниз, утаскивая меня за ним.
Я борюсьпытаюсь удержаться над дымом и серебристыми облаками.
Мой собственный свет восстанавливается, и я пытаюсь поймать Ревика, хватаю его в волнах Барьера. Я не могу его удержать. Его свет сворачивается в сторону. При этом тёмная масса начинает светиться вокруг его головы, делая этот фрагмент его aleimi абсолютно черным.
Он падает в Пирамиду и исчезает.
«НЕТ! кричу я. РЕВИК!»
Вокруг меня люди толпятся в казино. Никто не поднимает взгляд на мои крики. Никто не слышит меня, пока они стоят над столами, пьют отвратительного вида коктейли с цветными зонтиками и фруктами, вымоченными в формальдегиде. Они все кажутся мне мёртвыми, как трупы, имитирующие жизнь. Я снова кричу, и по изображению прокатывается рябь, как по озеру после того, как кто-то бросил камешек.
«НЕТ! РЕВИК! ВЕРНИСЬ! РЕВИК!»
Я больше его не чувствую. Я ищу его, как дайвер, вслепую шарящий в совершенно чёрной воде. Мои руки и свет не находят ничего.
Его нет.
«Он адаптируется».
Я поворачиваюсь, вспотев, сжимая что-то в руках.
«Теперь он будет жить, Элисон. Ты спасла его жизнь».
Я чувствую, как серебристый свет подкрадывается обратно к моему, затягивает меня в свои сложные нити. Я все ещё над ним, но лишь частично. С моего места эти металлические облака выглядят как грязь. Зеркала и смерть, украденная силаложь, которая укрывает Барьер словно масляный слой.
Я сосредотачиваюсь на прозрачных глазах женщины. Они больше не кажутся мудрыми.
Для меня они выглядят мёртвыми. Холодными.
Моё зрение фокусируется обратно.
и я осознала, что смотрю на Айви.
Айви. Молодая девушка в Сиэтле, которая перевязывала плечо Ревика, которая смеялась, пока красила мои волосы, которая организовала все мои удостоверения личности и паспорта вместе с Ярли. Но вместо молодой и счастливой личности, которую я помнила, теперь Айви казалась мне исхудалой. Её кожа была слишком тонкой, её голова и лицо были слишком огромными, напоминали череп. Её платиновые волосы торчали на голове, делая её больше похожей на гоблина, чем на эльфа. Она также выглядела старше.
Она улыбнулась мне, всматриваясь в моё лицо, и коснулась моей руки.
«Сестра. Не бойся. Даже не сомневайся, что мытвои друзья».
Я осмотрелась по сторонам в физическом мире.
Казино, толпыничто из этого не было реальным. Я стояла на пустынном участке верхней палубы корабля, обдуваемая пронизывающим ветром. Мои волосы хлестали по щекам, когда я посмотрела вверх, туда, где поверхность скалы врезалась в небо. Она проплывала мимо левого борта корабля, тёмная и неподвижная.
Мы с Айви были одни. У входа на металлические лестницы справа от меня висела табличка, показывающая, что вход запрещён всем, кроме персонала.
«Ты работаешь на него, выдавливаю я. На Териана».
Она улыбается. Улыбка загадочная, но холодная. «Нет, отвечает она, удивляя меня. Я работаю на кое-кого намного старше него. Намного более знающего».
«На Галейта?»спрашиваю я.
«Нет, говорит она, не отводя от меня взгляда. И не на него».
«Тогда на кого?»спрашиваю я.
«Твой муж знает. Он знает нас довольно хорошо, Элисон».
Я хмурюсь, ощущая, как грудь распаляет злобой. «Чего, бл*дь, тебе от него надо? От нас обоих?»
Она улыбается, но я каким-то образом чувствую, что ей хотелось бы мне рассказать.
К тому времени я решаю, что мне все равно.
Стиснув поручень, я смотрю вниз. Крутой белый корпус тянется вниз, туда, где над водой висит ряд спасательных шлюпок. Прыгатьне вариант.
Тончайшая нить все ещё удерживает меня за пределами Пирамиды, но я чувствую, как Айви отрезает её, пытаясь отвлечь меня, убедить, что это находится где-то в ином месте, внутри серебристых волн. Часть меня уже начала смотреть на схемы, вновь находя их завораживающими.
Слишком поздно. Ревик мёртв. Совсем как мама. Совсем как папа.
«Элли, шепчет голос. Нет».
Он звучит так похоже на него, что моё сердце останавливается. Но это также выдёргивает меня из этого места без надежды. Я не использовала все свои варианты. У меня все ещё остался один.
Я силой выбираюсь из Барьера
и резко развернула своё тело по быстрой, крутой дуге.
Мои бедра хрустнули вместе с моим плечом. Прежде чем я выдохнула, мой кулак врезался в грудную клетку Айви с удовлетворительным резким звукомсовсем как учили меня Джон и Элайя. Я продолжила и ударила кулаком, используя все своё тело.
Айви врезалась в перила, едва не упалазатем пришла в себя быстрее, чем мне казалось возможным.
Стиснув верх перил обеими руками, она наметилась пнуть меня в голову.
Я едва увернулась, но это был обманный манёвр; она попала мне низким острым каблуком по колену, отбросив к противоположным перилам возле круглого вентиляционного люка. Боль резко расцвела во мне от колена до паха, заставив меня ахнуть. Я вцепилась в прорези круглого люка, сумела восстановить равновесие прямо перед тем, как кулак Шулера обрушился на мою поясницу, заставив наполовину повалиться на палубу.
Второй болевой шок принёс резкий, ослепительный момент ясности.
Я восстановила связь Ревика с Шулерами.
Я только что скормила его им.
Боль поднялась во мнетёмное горе, превратившееся в ярость.
Из моего горла вырвался крик.
Айви зашипела на меня как животное, когда я повернулась, наотмашь ударив её кулаком по лицу. Не останавливаясь, я пнула, крепко ударив её по бедру. Удовлетворительный звук заставил мой другой кулак развернуться и ударить Сарку по виску, повалив её на палубу.
Резкий укол боли вспыхнул вокруг моего лица и шеи.
Она нацелилась на мой свет. Когда она попыталась отползти, я кинулась на неё, вкладывая всю инерцию и пнув её по лицу.
Из носа видящей хлынул фонтан крови.
Когда её свет дрогнул, я схватила её за волосы, шарахнув затылком о поручень. Её глаза закатились, и боль вокруг моего лица и головы стихла. Прежде, чем она успела восстановиться, я схватила её за длинную куртку.
Восстановив равновесие с помощью перил, я взвалила её на верх поручня.
На мгновение я ощутила свет Сарки за всеми Шулерами.
Посмотрев в глаза девушки, которая послала мне импульс тепла той ночью в Сиэтле, я увидела проблеск страха, глубокое понимание.
Мгновение колебания заставило меня помедлить.
Затем лицо Ревика встало передо мной.
Моё сердце в груди сжалось в жёсткий кулак.
Я перебросила Айви через перила, едва не свалившись за ней. Она воспользовалась этим и схватилась за мою руку, вскрикнув ужасным звуком, словно огромная птица.
Серебристый свет взорвался вокруг моей головы, и я ощутила этих других созданий, за самой Пирамидойнечто более крупное, более пугающее, словно массивные облака металлического света. Я чувствовала, как они кричат на меня, борются со мной, пытаются спасти Айви, угрожая мне и простреливая болью мой свет. Агония разрывала моё сознание, пока они атаковали мой aleimi, сражаясь за неё а может, через неё.
Они сказали мне, что я умру. Они сказали мне, что они меня убьют.
Задыхаясь, истекая кровью на её руки, я упёрлась ногами в поручень. Я освободилась от её попыток спастись, отцепив её скользкие пальцы.
Секунду спустя руки исчезли.
Я смотрела, как она падает.
Айви скрылась в темноте, пока корабль скользил дальше по воде. Я видела, как её тело ударилось о шлюпку при падении вниз. Никаких криков не прокатилось эхом, когда она скрылась под пенистой поверхностью воды. Тьма поглотила всплеск, и я упала на корточки у поручня, хрипя.
Шёпот и шум волн вслед за кораблём оглушал.
Они идут за мной.
Теперь я это чувствую. Я чувствую их всех.
Они сражаются в одиночку, удерживаемые вместе серебристыми нитями. Они сражаются даже друг с другом, но это не имеет значения. Все это служит высшей цели.
Я пытаюсь ухватить его вслепую.
Темнота простирается над кораблём, дышит в мою кожу. Я смотрю, как опускается Пирамида, затмевая небо. Похожие на сеть нити змеятся со всех сторон. Я зову его
и обнаруживаю себя в одиночестве, в зелёной комнате со стеклянной плиткой.
Тихо. Моя одежда пропала. Плоский металлический ошейник окольцовывает мою шею. У дальней стены стоят три металлические клетки.
Изображение мерцает, разламывается.
Красная вода тычет по зелёному стеклу, скапливается в углублениях у стоков, высыхает пятнами и разводами на потолке. К крюкам крепятся инструменты, а провода искрят близко к влажному полу.
Я кричу, и я не могу перестать кричать.
Барьерные ветра пронзительно кричат и рвут; я зажимаю руками уши, но этого недостаточно. Это не снаружи меня, осознаю я, когда Пирамида заполняет небо.
«7, 10, 9, 33, 1099, 20, 41, 9883, 231, 87, 284, 2, 23, 66, 66, 994, 1, 1, 1»
Я кричу в небо, чувствуя Ревика и мужчину без лица.
Безликий мужчина улыбается мне, и я
открыла глаза.
Я обнаружила, что скорчилась клубочком на влажной верхней палубе, замерзая на сильном пронизывающем ветру, стискивая порученьодетая в мокрую толстовку, джинсы и армейские ботинки. Теперь я чувствовала их всех вокруг себя. Я чувствовала, как они приближаются к нам обоим.
Когда я подумала об этом, страх взорвался в моей груди.
Это был страх не за себя.
Осознание заставило меня подняться на ноги, поковылять вперёд, затем побежать к лестницам.
***
Ревик пальцами содрал светильник со стены. Он положил ладонь на голую лампочку, подавляя крик, когда горячее стекло обожгло его плоть. Прижав ладонь к своему боку, он рефлексивно охладил её собственной кровью.
Трюк ненадолго сработал. Его сознание прояснилось.
Опираясь на стену здоровым боком, он поднялся на ноги.
Они заперли его на этаже с каютами. Он уже не помнил, на каком этаже. Он насчитал более двенадцати разведчиков в Барьере, плюс те четверо, которых он видел, но они могли исказить свою численность и в меньшую, и в большую сторону, чтобы сбить его с толку и заставить колебаться.
Он не видел ни одного человека после того первого залпа выстрелов. Возможно, он непреднамеренно очистил эту секцию корабля, активировав пожарную сигнализацию.
Что-то случилось.
Что бы это ни было, от этого выбило потолочное освещение.
Создавалось такое ощущение, словно это почти он сделално Ревик не помнил, как, или даже почему. От того дротика ему сложно было мыслить связно, складывать вещи воедино.
Он почувствовал Элли. На секунду, на кратчайшее мгновение, она его освободила.
Она высоко подняла его на крыльях света. Он был с ней наедине, свободный от этого кошмара.
Она простила его.
Затем она исчезла, и все попытки найти её с тех пор вызывали у Ревика лишь тошноту. Он не мог почувствовать Чандрэ, Элайю, или даже Вэша, у которого, кажется, всегда сохранялась нить с ним, где бы он ни находился.
Ревик зашагал быстрее, держась за стену.
Изображения вспыхнули, превращая тёмный туннель в каменную пещеру с грубыми стенами. Серебристые огни сочились с покрытых мхом булыжников. Его шея опухла, отяжелела от цепей. Он чувствовал дыхание смерти. Всюду вокруг негосмерть. Он гнил там в одиночестве.
Это все равно что быть похороненным заживо.
Депрессия пыталась навалиться на него, опустошить его разум. Он не мог дышать. Пространство сомкнулось, густое и тяжёлое. Мужской голос шепчет в его сознании.
«Дядя».
Исхудалые руки, держащие дротик с красным наконечником.
«Это твой враг, Нензи. Не оружие, это».
Меренье стоит над ним, прижимая пистолет к его вискустарый револьвер от ранних колонистов. Человек щелкает, прокручивая магазин, говоря ему сдать оружие, крича ему сдать оружие.
«Ты мелкий мудак. Ты думаешь, он позволит тебе жить, если ты этого не сделаешь? Как насчёт твоей подружки? Как думаешь, сколько наших потребуется, чтобы её сломать?»
Из горла Ревика вырывается рыданиетошнотворное, умирающее ощущение.
Он снова здесь, снова пойман в ловушку. Лица плывут мимо, страх омывает его кожу с осязаемой силой. Он помнит, как испытывал такой голод, что жрал землю. Его руки прикованы к его ногам, так что он воняет собственной мочой, пробуждается от того, что по нему ползают насекомые и животные. Поначалу он кричит, но в итоге он настолько голоден, что пытается их ловить.
«Так делают люди. То, чему я учу тебя, может тебя спасти».
Пистолет щелкает у его уха, громче с каждым поворотом.
«Сдавайся, мудак! Сдавайся, или я прострелю тебе башку!»
Яркий свет вспыхнул позади него. Ревик вспомнил Элли, и часть его дала отпор. Шулера морочили ему голову, пытаясь сломить его разум.
Он исправит это. Элли ему поможет. Элли найдёт способ.
Эта иррациональная мысль повторялась раз за разом.
Он почувствовал открытый проем в коридоре впереди, и слабая надежда окутала его.
Они не настолько отчаялись, чтобы пристрелить его в толпе человеческих туристов. Неважно, как бы сильно они ни давили, они не могли отчаяться настолько, чтобы устранить его. Кроме того, если бы они хотели его смерти, они бы уже разделались с ним.