Это все равно слишком опасно, рассудительно сказала Шми. Он еще мальчик.
Уотто незамедлительно вспылил:
Онмой мальчик, моя собственность и сделает то, что я ему прикажу!
Верно. На усталом, покрытом морщинами лице Шми горели решимостью темные глаза. Вот он и не будет больше участвовать в гонках, раз ты ему запретил. Ты сам только что сказал.
Уотто, похоже, озадачился. Он подвигал челюстями и хоботком, словно рыл почву, но не произнес ни слова. Энакин смотрел на маму с благодарностью. Ее гладкие темные волосы уже начали седеть, а былая грациозность сменилась медлительностью. Но Энакин считал, что она прекрасна и отважнапросто идеальная мама.
Уотто приблизился к ней еще на полметра и снова замер. Шми держалась так же стойко, как и ее сын, несмотря на свое положение невольницы. Уотто кисло воззрился на нее, затем развернулся и подплыл к Энакину.
Ты починишь все, что поломал, малец! рявкнул тойдарианец, грозя пальцем. Отремонтируешь мне болид и двигателичтоб были как новенькие! Даже лучше, чем новенькие! Принимайся за дело сейчас же! Сию же секунду. Ступай работать!
Он снова развернулся к Шми, словно оправдываясь:
Солнца еще высоко! А времяденьги! Он махнул рукой матери и сыну. Давайте оба, приступайте! За работу, за работу!
Шми ласково улыбнулась Энакину.
Ступай, Энакин, мягко сказала она. Ужин скоро будет.
Она развернулась и вышла из лавки. Уотто последовал за ней, напоследок бросив на мальчика испепеляющий взгляд. Энакин замер в полутени, уставившись в пустоту. Он думал о том, что не должен был проиграть гонку. В следующий раза зная Уотто, можно было не сомневаться, что следующий раз будет, он не проиграет.
Разочарованно вздохнув, Энакин повернулся и вышел из лавки на задний двор. Для девятилетнего он был маленького роста, сложение имел худощавое, курносый, с русыми вихрами и пытливым взглядом голубых глаз. Зато он был не по возрасту силен и быстр и обладал талантами, которыми постоянно удивлял окружающих. Он уже был признанным гонщиком, а ведь иным людям это не давалось и в более зрелом возрасте. У него был талант к компоновке деталей, благодаря чему он мог собрать практически что угодно. Мальчик приносил Уотто пользу и в том и в другом, а тойдарианец был не таков, чтобы позволить талантам раба пропасть впустую.
Но никто, кроме матери Энакина, не знал, как он воспринимает происходящее. Зачастую он предчувствовал события до того, как об их приближении становилось известно. Ощущение возникало подобно завихрению воздуха, шепоту, предостерегающему от того, что никто не мог видеть. Во время гонок оно было очень кстати, но порой возникало и в иных ситуациях. У Энакина был дар прозревать вещи насквозь и распознавать, что с ними не так. Ему было всего девять лет, а он уже видел мир таким, каким большинство взрослых его не увидят никогда.
Вот только ничего хорошего ему это в жизни пока не принесло.
Загребая ногами песок, Энакин прошел через двор к болиду, который дроиды свалили поодаль. Мысленно он уже прикидывал, что понадобится, чтобы все это заработало снова. Правый двигатель почти не пострадал, если не считать царапин на металлической обшивке. А вот левый превратился в месиво. Да и корпус болида был побит и погнут, а приборная панель разнесена вдребезги.
Ну же, не умирай, тихо прошептал он. Подай хоть какой-то признак жизни!
По его жесту дроиды-механики начали снимать с болида поврежденные части. Приступив к сортировке лома, Энакин понял, что в лавке Уотто нет части нужных деталей, в том числе термоверистатов и реле реактивных двигателей. Прежде чем приступить к ремонту, придется выменять детали у конкурентов. Уотто не обрадуется. Он терпеть не мог обращаться за запчастями в другие лавки и настаивал, что в его собственной есть все, что надо иметь, если, конечно, деталь не инопланетного происхождения. Если он и выменивал что-то у других, его ранкорова любезность в отношениях с местными от этого никак не уменьшалась. Уотто предпочитал выигрывать недостающие детали на гонках.
Или просто-напросто красть.
Энакин бросил взгляд на горизонт, где угасали последние лучи заходящих солнц. Показались звезды, похожие на булавочные проколы в сгущающейся черноте ночного неба. Там его ждали планеты, которых он никогда не видел и о которых мог только мечтать, и однажды он доберется до них. Он не останется здесь навечно. Ни за что.
Эй! Энакин!
Из густой тени у дальнего угла раздался настороженный шепот, и сквозь прореху в ограде с неработающим кабелем проскользнули две фигуры. Это оказался лучший друг Энакина Китстер со своим приятелем Уолдом. Китстер был маленьким и темненьким, с коротко остриженными волосами, в свободной одежде без вычурных деталей, сшитой так, чтобы удерживать влагу и отталкивать песок и жар. Уолд, тащившийся позади, был родианцем; он попал на Татуин совсем недавно и был на несколько лет моложе своих друзей, но показал себя достаточно храбрым, чтобы они позволили ему крутиться рядом.
Привет, Эни, что делаешь? спросил Китстер, подозрительно оглядываясь по сторонамне появится ли Уотто.
Скайуокер пожал плечами:
Уотто велел мне починить болид, чтобы был как новенький.
Да, но не сегодня, серьезно заметил Китстер. День почти закончился. Пойдем. Завтра все сделаешь. Айда за рубиновым блиелем.
От упоминания об их любимом напитке рот Энакина наполнился слюной.
Я не могу. Мне надо работать, пока Мальчик запнулся. Он собирался сказать «пока не стемнеет», но темнота уже почти наступила, так что А у нас есть чем платить? с сомнением спросил он.
Китстер указал на Уолда:
У него есть пять друггатов. Говорит, где-то нашел
Энакин покосился на родианца:
Говорит?
Они при мне, честно.
Уолд наклонил чешуйчатую голову и часто заморгал вытаращенными глазами.
Вы мне не верите? спросил он на хаттском.
Верим, верим.
Китстер подмигнул Энакину:
Давай смываемся, пока старый жук не вернулся.
Через прореху в заборе они выбрались на дорогу и, завернув за угол, побежали через переполненную площадь к продуктовым лавкам. На улицах было полно народу, но все стремились к жилым кварталам или к хаттским злачным заведениям. Мальчики с легкостью лавировали в скоплении жителей и повозок, мимо парящих над землей спидеров, через торговые развалы. Владельцы уже запирали входные двери лавок и складывали на ночь навесы.
За считаные секунды друзья добежали до лавки, где продавался рубиновый блиель, и устремились к прилавку.
Уолд оказался родианцем слова: он выложил обещанные друггаты и получил за них три наполненных стакана. Мальчики покинули лавку и неспешно пошли обратно, потягивая густую смесь через соломинки под болтовню о болидах, спидерах и больших звездолетах, о крейсерах и истребителях и о пилотах, которые ими управляли. Друзья пообещали друг другу, что когда-нибудь тоже станут пилотами, и закрепили клятву, плюнув на ладони и ударив по рукам. Обсуждение достоинств разных истребителей как раз достигло самого накала, когда неподалеку раздался голос:
Будь у меня выбор, я бы взял Зеддевяносто пять«Охотника за головами».
Мальчики как один повернулись на голос. На них смотрел пожилой космолетчик, облокотившийся на фаркоп спидера. Принадлежность к профессии была сразу же видна по его одежде, оружию и маленькой потертой эмблеме истребительного корпуса на мундире. Республиканский знак различия. Для Татуина это было редкостью.
Видел сегодняшнюю гонку, сказал незнакомец Энакину. Он был высоким, худым и жилистым, с обветренным загорелым лицом и глазами странного серого оттенка. Волосы его были пострижены так коротко, что торчали над скальпом, как щетка, а улыбка была насмешливо-доброжелательной. Как тебя зовут?
Энакин Скайуокер, неуверенно ответил мальчик. Это мои друзья, Китстер и Уолд.
Пожилой космолетчик молча кивнул приятелям, не сводя глаз с Энакина.
Ты идешь по небу, словно оно тебе по колено, Энакин. Ты подаешь большие надежды. Он выпрямился и перенес вес с ноги на ногу, обводя мальчиков взглядом. Хотите летать на больших кораблях, когда вырастете?