Я предложил ей стаканчик виски, и она опорожнила его одним глотком, будто у нее во внутренностях полыхало пламя. Затем села, и меня окатило ароматом духов «Лотофаги», как в решающую ночь в теплице Ниро Вульфа.
«Я беспокоюсь за мужа, Локи Агонистеса. Его шантажируют. Он продавал оружие полумагическим революционным режимам третьего мира, и кто-то об этом узнал».
Локи Агонистес! Будда на костылях! Едва я услышал это имя, как мои глаза округлились и стали размером с крупный самоцвет. Я испугался, что они вот-вот выскочат из орбит, но какое-то время спустя, слепо пошарив руками по столу и надлежащим образом сдавленно повздыхав, ухитрился вернуть их на место.
«Иисусе, госпожа! Откровенно говоря, моему дряхлому телу осталось жить еще как минимум пару тысяч лет. Я буду морочить людям головы и после того, как моя карма вместе с Локи Агонистесом угодит в Гадес, а рассказ об этой поре моей жизни окажется в египетской Книге мертвых, в разделе Чокнутые ищейки. Я поднялся, чтобы выпроводить посетительницу из кабинета. Почему бы вам не обратиться к моему приятелю? Он живет в Сосолито, в плавучем доме под названием Трах-растрах. Зовут его Трэвис Уоттс. Он занимается метафизическими расследованиями. Что касается меня, я предпочитаю чисто мифологические дела».
«Мистер Чандлер, лучезарная, исполненная надежд улыбка на ее лице сменилась гримасой разочарования, столь глубокого, что она утонула в нем чуть ли не с головой. Мистер Чандлер, я хочу именно вас!»
Внезапно она обняла меня, и я уткнулся носом в промежуток между роскошными грудями; она буквально излучала феромоны, причем в таком количестве, что возбудился бы и инеистый великан, застигнутый врасплох в разгар зимы. Она принялась распалять мою похоть; я ничуть не сопротивлялся.
Где-то через полчаса, спустившись на миг с вершины блаженства, я согласился взяться за расследование.
Я, признаться, и не подозревал, что стал участником космической карточной игры и только что вытащил из колоды козырь Психопата.
«Расклад такой, прошептала она, затянулась сигаретой и выдохнула дым мне в ухо. Здесь не обойтись без Трех Таинственных Сестер»
Эй! раздался вдруг чей-то голос, который словно шел откуда-то издалека и был усилен расхлябанным клаксоном-громкоговорителем.
Билл моргнул и кое-как выбрался из навеянных романом грез. Он пожелал, чтобы строчки, что горели перед его мысленным взором, исчезли, и те повиновалисьправда, со второго захода. Билл сообразил, что перестал подниматься и стоит на ровном плато, а поблизости возвышаются храмы с мраморными колоннами. Ближе всего, на каменной агорену, вы знаете, агорой у греков назывался то ли рынок, то ли место собраний, а может, то и другое вместе, так вот, на агоре виднелся самый настоящий звездолет: высокий, метров под тридцать, серебристый корпус, острый, как игла, нос, стабилизаторы, последние придавали кораблю вид приза за наихудший рассказ для научно-фантастического журнала. На борту звездолета громадными сверкающими буквами, украшенными изящными завитушками, было выведено: «Желание». Чарующее зрелище напоминало виньетку на киноэкране; над акрилово-голубовато-белыми горами вставала ослепительно яркая луна, существа, что сновали между храмами, выглядели сущими мультяшками. Вдобавок их наряды дополняли кружевные манжеты и брыжи. Словом, ничего греческого. ИЗороастр! звезды на небосклоне походили на стилизованные блестки, вроде тех, какими усеивают рождественские елки.
Потрясенный увиденным, Билл ощутил, будто наяву, как кто-то взял и впрямь ошарашил его.
Картина, что предстала взгляду, смахивала на вдруг оживший рисунок художника из мастерской Келли Вшиза. Эти ребята, что сидели в университете Л.Рона Хабара, рисовали плакаты, призванные облегчать работу армейских призывных комиссий.
Билл направился к звездолету, настолько ошеломленный бравурными красками и обилием тонов и оттенков, что почти забыл о дохлом голубе у себя на шее, хотя тот вонял куда сильнее прежнего.
Крадущейся походкой Билл приблизился к кораблю, и тут в днище звездолета открылся люк, из которого выпала веревочная лестница. К тому времени, когда Герой Галактики достиг одного из стабилизаторов, на лестнице, что доставала до мраморных плит, которыми было выложено плато, появилась человеческая фигуравысокий, привлекательный мужчина с повязкой из горного хрусталя на глазу и ярко-оранжевыми эполетами, со вкусом отделанными сверкающей мишурой, на плечах. Обут он был в остроносые черные башмаки; изящную талию перехватывал металлический, опять же оранжевый шарф, на котором болталась кобура с ручным бластером внутри и весьма грозная на вид абордажная сабля. Мужчина, который производил достаточно внушительное, если не сказатьустрашающе-пышное, впечатление, лихо спустился по лестнице, а последние восемь футов просто-напросто пролетел, сорвавшись с очередной перекладины, и звучно шлепнулся на задницу. На Билла пахнуло лавандой и ромом. Мужчина поднял голову и озадаченно воззрился на Героя Галактики единственным неправдоподобно голубым глазом; второй закрывала повязка.
Аррррррр! произнес он голосом, похожим на рык Черноборода по окончании занятий по исправлению произношения. Святые гипербореи! Слушай, приятель, не напоминает ли тебе жизнь тот мусор, которым завалено побережье Токийской бухты?
Нет. По-моему, я никогда не слышал о Токийской бухте.
Я тоже. Пусть будет не Токийская бухта, а Гудзонов залив. Это на Земле, недалеко от Ньярка. Мне однажды случилось пролистать книжонку о легендарной Земле, прародине человечества, испепеленной ныне ядерными войнами. На чем я остановился?
Кажется, на середине Гудзонова залива.
Разумеется, дружище! А ты умен, однако! Впрочем, какая разница? Медицинские штучки, иглы наркоманов, записи старины Чарли Паркера Не обращай внимания. Я Рик, Рик-Супергерой. Он протянул руку, которую Билл не преминул пожать.
Очень приятно. Меня зовут Билл. С двумя «л». Это ты окликнул меня пару минут назад?
Точно. Увидел, как ты выбрался из-за горизонта с дохлой птицей на шее, и сразу понял, что передо мной скиталец по океану Жизни, такой же, как и твой покорный слуга. Рик посмотрел на свое плечо. Арррр! А где моя собственная пташка? Архимед! рявкнул он, повернувшись к открытому люку в днище великолепного звездолета. Архимед! Спускайся сюда! Нашелся еще один обожатель птиц!
Аууууук! донесся изнутри корабля хриплый вопль. Дерьмо! Кругом дерьмо!
Осторожно, Билл, предупредил Рик. У Арчи понос. Обожрался чернослива. Не знает никакого удержу.
Внезапно из люка вынырнул попугай. Сверкая зелено-голубым оперением и визжа, как бэнши во время пожара, он взмыл в небо и тут же дал залп из своего клоакального орудия. Во все стороны полетели брызгии не только. Билл поспешно исполнил ацтекское па на два такта и сумел увернуться, однако Супергерой Рик слегка замешкалсято ли спьяну, то ли потому, что был под наркотической мухой, и в результате схлопотал «подарок» прямо в лоб. Сладкозвучно выбранившись, Рик вытер лицо кончиком шарфа, затем закинул тот на плечо и жестом пригласил попугая приземлиться. Архимед низвергнулся с небес кобальтово-изумрудным вихрем, выпустил газыбудучи попугаем, он страдал попугайной болезнью, повернул голову и с подозрением уставился на Билла.
Аууууук! Птицеубийца! Ауук! Истребитель птиц!
Я с голодухи, жалобно проскулил Билл. Откуда мне было знать, что эти вшивые птичкисвященные? И потом, тебе-то что за дело, попугайское отродье?! За последнее время Билл изрядно намучился с птицами, а потому не сдержался и раздраженно ткнул в попугая пальцем. Архимед сердито заклекотал и клюнул Билла в палец. Тот взвыл и сунул раненую руку в рот.
Архимед, веди себя прилично! Ты же знаешь, я могу клонировать тебя в мгновение птичьего ока! Будешь хулиганить, я обзаведусь новым попугаем, уж навернякабез проблем с кишечником. Так что смотри у меня!
Аууууук! Архимед хороший! Аууууук! Кому ты нужна, малышка?
Ну как клонировать такого симпатягу? проговорил Рик и сочно поцеловал попугая в клюв. Эй, Билл, шикарная у тебя нога. Где ты ее раздобыл?
Билл поглядел на свое раздвоенное копыто и нахмурился. Ему ни капельки не хотелось пускаться в объяснения по поводу ноги-капризули. Нет уж, увольте! И без того хлопот хватает. Пожалуй, не мешает вспомнить старинную армейскую поговорку: «Сомневаешьсяври напропалую».