Казалось, доктор Деннинг был удовлетворен услышанным, хотя все еще сохранял обеспокоенный вид.
Очень трудно заставить людей видеть действительность в истинном свете, правда? Лесли кивнула.
Безусловно. Все мы сталкиваемся с этой трудностью. Даже самый беспристрастный репортаж не удовлетворит пристрастного зрителяи порой ты не можешь выиграть, что бы ты ни делал.
Деннинг рассмеялся.
Ну, профессия медикане исключение, позвольте вам сказать. Предположительно мы должны быть объективными профессионалами, опирающимися единственно на опыт, но и мы не застрахованы от предвзятости. Некоторые вещи мы хотим знать, а некоторыенет. Некоторые факты наши коллеги признают, а некоторые признавать не желают. Одним из условий выживания для представителя нашей профессии является умение правильно обращаться с особого рода информацией. Таковы правила.
Как, например...решилась Лесли.
О неудачных абортах говорить не принято. О своих коллегах, делающих тайные аборты в клиниках, говорить не принято. О неспециалистах, делающих аборты вместо опоздавшего на операцию специалиста, говорить не принято. О рецептах, выписанных неспециалистами на бланках, заранее заверенных подписью специалиста, который вообще отсутствовал на рабочем месте, говорить не принято. Об антисанитарных условиях, преступной поспешности при проведении операций, о мелких нестыковках там и сям, которые допускаются ради экономии времени и увеличения заработка, говорить не принято.Теперь голос Деннинга звучал расстроено.Потому что если ты начинаешь говорить об этом, ты превращаешься в противника абортов. Ты заклеймен. Ты проводишь неправильную политику. И ты больше не входишь в круг уважаемых профессионалов.Он посмотрел на Лесли внезапно заблестевшими глазами.И знаете, вот сейчас, когда я сижу здесь и разговариваю с репортеромс репортером!я чувствую себя в полной безопасности. Я знаю, что могу рассказать вам множество леденящих душу историй, одну за другой, но вы не станете предавать их гласности, а если попытаетесь... что ж, мы уже видели, чем кончаются подобные попытки.
Несколько мгновений Лесли молчала, не находя ответа. Потом наконец ответила, очень тихо:
В настоящее время не могу не согласиться с вами.
Одним словом,со вздохом заключил Деннинг,все мы сели на поезд своей профессии, и он везет нас куда хочети мы подчиняемся правилам, поскольку не хотим, чтобы нас вышвырнули прочь.
Как, например, вас? Деннинг кивнул.
Да. Вы знаете, сколько связанных с абортами случаев ежемесячно проходит через больницу «Вестлэнд Мемориал»?
Сколько?
Деннинг пожал плечами.
Не знаю. Никто не знает. Спросите в архивеи вам ответят пустым взглядом. Поройтесь в историях болезнии вы обнаружите там туманные записи. Таков заведенный в больнице порядок, и вы либо подчиняетесь ему, либо долго там не задерживаетесь.Он немного помолчал, пытаясь справиться с волнением, а потом сказал Дин:Насколько мне известно из личного опыта и из того, что я видел на отделении патологоанатомии, ваша дочь Энни была лишь одной из множества за последние несколько лет.
Дин мрачно кивнула. Она не удивилась.
Но кому есть до этого дело?повторил Деннинг.
Нам,с благодарностью сказала Дин.И мы очень вам признательны.
Деннинг смиренно улыбнулся.
Что ж, просто ваш муж и его друг, тот пожилой человек...
Джон Барретстарший,сказала Лесли.Отец Джона Баррета, телеведущего новостей Шестого канала. Деннинг удивился такому странному известию.
Интересно, как старик ладит со своим сыном?
Они... не очень хорошо ладили, разумеется. Деннинг заметил, что Лесли сделала ударение на глаголе прошедшего времени.
О? Барретстарший умер? Лесли кивнула.
Погиб несколько недель назад в результате несчастного случая на складе.
Деннинг заговорил чуть медленнее, из почтения к памяти покойного.
Очень печально слышать это.Он вспомнил о своем опыте общения с Джоном Барретомстаршим и улыбнулся.Он не растворялся в общей массе, во всяком случае, в больнице. Было так удивительнознаете, словно глотнуть свежего воздухавстретиться с человеком, чей образ мысли столь резко отличается от образа мысли людей, с которыми я работаю изо дня в день. Думаю, именно поэтому я пошел на такой риск. Как я начал говорить, мистер Брювер и мистер Баррет поймали меня в нужный момент. Я уже был достаточно разочарован и расстроен необходимостью покоряться воле преобладающих ветров в той больнице и обрадовался возможности сделать что-нибудь, хоть один раз, для успокоения совести. Я никогда не лгал в заключениях о вскрытии и записывал все, что обнаруживал. Но я знал правила плюс официальный закон, запрещающий доводить до сведения родителей любую информацию, связанную с абортами,поэтому мирился с ними. А если кто-нибудь за моей спиной пытался тайком заглянуть в медкарту в поисках какой-то информации, что ж...
Но насколько я поняла, вас все равно выгнали,сказала Лесли.
Полагаю, да. Никаких записей об этом нет, и никто этого не признает, но...Он взглянул на Дин.Пожалуйста, не вините вашего мужа. Думаю, он поступил правильно, подняв тогда шум в клинике и потребовав ответа на свои вопросы, но...
Он навлек на вас неприятности,сказала Дин. Деннинг кивнул.
Да, меня вычислили в два счета, вот и все. Я не считал, что доношу на своих коллег, но у них было другое мнение.
А доктор Лоуренс, гинеколог, занимавшийся случаем Энни?спросила Лесли.Полагаю, он проголосовал за ваше увольнение?
Безусловно. И вам небезынтересно будет узнать, что доктор Лоуренс и доктор Хьюронакхорошие друзья.
А кто такой доктор Хьюронак?спросила Дин. Деннинг усмехнулся себе под нос.
Вот видите, как мало знают люди? Доктор Майкл Хьюронак производит большинство абортов в Женском медицинском центре. Практически все операции проводит он, работает там шесть дней в неделю. Улавливаете связь? Рыбак рыбака видит издалека, а третий лишний должен держаться подальше.
Значит... вы нашли другую работу, да?спросила Лесли.
В католической больнице. Не скажу, что это рай земной, но по крайней мере там не приходится сталкиваться с проблемой абортов.
Лесли что-то вспомнила и тихо пробормотала:
Католическая. Католическая школа...
А?
Дин вынула из сумочки блокнот.
Повторите, пожалуйста, имя доктора еще раз. Деннинг произнес по слогам:
Хьюронак. Майкл. Конечно, это не мое дело, но вы не думаете начать судебный процесс?
Мы пока еще не знаем.
Что ж... возможно, я сумею помочь вам, если дело дойдет до суда.
Тут Дин и Лесли разом встрепенулись.
Правда?
Вы, случаем, не захватили с собой какой-нибудь официальный запрос?
Дин торопливо порылась в сумочке и извлекла оттуда конверт со штампом юридической конторы Харта, Маклаулина, Питерса и Сэнборна.
Вот... Я являюсь управляющей имуществом своей дочери и в этом качестве имею законное право затребовать ее медицинские документы...
Деннинг встал с дивана и взял конверт. Вскрыв его, он пробежал глазами письмо и сказал:
Отлично. Это послужит мне прикрытием. Я ничего вам не выбалтывал, вы затребовали сведения в законном порядке. Я сейчас вернусь.
Он ненадолго покинул гостиную, а Барбара, Лесли и Динтем временем налили в свои чашки следующую порцию кофе. Деннинг вернулся с толстым белым конвертом.
Дин встала и протянула руку, чтобы взять конверт. Лесли тоже встала. Такие моменты требуют известной торжественности. Это было сокровище, обретенное в конце долгого пути.
Пока Дин открывала конверт, чтобы взглянуть на содержимое, Деннинг кратко пояснил:
Там всевсе, что я обнаружил. Я могу объяснить вам любые непонятные термины, но суть вам уже известна. Аборт производился в спешке, небрежно; в матке были обнаружены гниющие части эмбриона и плаценты; сама матка была перфорирована, инфекция распространилась по всему организму. Так что первичной причиной смерти явился общий сепсис, то есть общее заражение крови, а вторичной причиной был инфекционный абортза который, по моему мнению, несет ответственность гинеколог, проводивший операцию.
И вы говорите... вы готовы подтвердить это в суде?спросила Дин.