Сквозь двери и контрольные ворота меня ввели внутрь особнячка, пришлось еще пистолет сдать и объяснять, что у меня на пятом ребре металлокерамический протектор стоитпосле того как кунфушник угостил меня сапогом по бюсту. Объяснял минут пять, как будто мне очень надо.
Потом на лифте я вместе с сопровождающими вниз поехал. На удивление долго ехал. Этажей шесть, не меньше, в глубину. Просто небоскреб, который не в ту сторону построили.
И оказался я, в итоге, в каком-то бункере. Кругом мониторов, экранов, дисплеевкак грязи. Деки, экраны, модемы, сплиттеры, шифровалки, индикаторы, плетенье проводов и еще черт-те знает что в пластиковых коробочках. За полупрозрачной переборкой просматривается длинный белый стол и портрет нашего руководителя.
Именно туда меня приводят, и я остаюсь наедине с двумя полковниками и одним генерал-полковникоммонументальные такие мужики с орлиными профилями и квадратными подбородками (я их сразу бронзовыми представил). А до этого-то на меня мог обратить свое не слишком благосклонное внимание максимум невротик-майор.
Лейтенант Тачиловский по вашему приказанию прибыл. максимально бодро гаркнул я, хотя по телу у меня гуляли дрожь и неуверенность.
Не шуми, садись, мирно, но по-деловому отозвался генерал.
Все закурили, даже ягрех отказываться, если «Кэмел» предлагаюти один полковник стал мне вещать про тяжелое положение страны. Дескать, на всех фронтах напирают разнообразные враги, там душманы и турки, тут кунфушники. Причем кунфушники пока напирают только в десятую часть своей силы, всего три хунвейбинско-добровольческие дивизии. От союзников толку никакого. Да и в тылу змеюшник, полным полно пидорасов и прочих миротворцев, которые рады свою задницу любому супостату подставить.
Недавно одному такому голубцу лично выложил два зуба, верноподанно отрапортовал я. Это было правдой. Только двинул я этому пидору не из-за политики, а потому, что он девушкой претворялся и тряс передо мной своими силиконовыми сиськами. Ну, разве не грешно так над офицериком издеваться?
Другой полковник заговорил про то, что пора переломить ход военных действий с помощью новых технологий, которых у противника нет. И даже спросил мое мнение на этот счет. Это сейчас такая мода пошлапанибратство с подчиненными разводитьпосле того как выяснилось, что подчиненных едва ли не меньше, чем командиров.
Абсолютно с вами согласен, преданным густым голосом отозвался я. Пора бы нам новую технологию применить. Говорят, что есть такие машины, внешне ничем не отличимые от бабблагодаря силикону и встроенному секс-процессору. Басурман на нее напрыгнет и тут сюрприз, у нее на месте давалкипечь-микроволновка. Это я шучу, товарищи офицеры, моя голова пока в порядке.
Генерал благодушно выслушивает меня и объявляет, что родина-мать дает мне ответственное заданиенайти одного мощного биокибернетика в каком-то иностранном городе и доставить его к нам.
Но разрешите доложить, товарищ генерал. Я обычный армейский лейтенант, полгода тому как мобилизованный из запаса. Мне тридцать пять лет, ни рукопашным боем, ни стрельбой из экзотических видов оружия, ни дрессировкой вирусов, ни ядами и токсинами, ни микроаппаратурой не владею. Зачем я вам?
У нас есть те, кто этим всем владеет, вежливо объясняет генерал. А мы найдем применение тем силам и умениям, которые у вас есть. Вы на гражданке кем были? Он щелкнул клавой и на дисплее появилось мое досье. По образованию сетевой программист, полгода стажировки в корпорации «Диджитал Эквипмент», три года работали в Ростелекоме, еще трикак независимый специалист, выполняли контракты для многих известных организаций.
Ну и что, товарищ генерал? Все равно меня мобилизовали и в окопы. Вначале на Севан бросили под турецкие танки, когда я умел только на кнопочки компьютерные жать, а потом сюда, в Приморье.
Это нам тоже нравится. Закалились, умеете и на спусковой крючок надавить, пуль не боитесь, в трудных ситуациях действуете грамотно. И, надо полагать, программистской своей квалификации не растеряли. Вынаш кадр, наш.
На этом общение с высшими силами заканчивается и меня два сержанта, можно сказать, под белы руки берут и еще на три этажа вниз спускают. Это ж какой-то бездонный колодец, а не подземный бункер!
И вот я соображаю, что в этой преисподней начинается новая моя жизнь. Это, конечно, хорошо, что я ни в чем не виноват и меня не собираются под трибунал отдавать, но с другой стороны, какой из меня на хрен разведчик? И сколько мне осталось новой жизни радоваться? Поди не разведчика из меня сделают, а подопытного кролика
Сперва такое предположение находило весомые подтверждения.
По болезненно белому коридору сопровождающие (или конвоиры?) доставляют меня в помещение медицинского вида. Фельдшер (или гробовщик?) измеряет меня, а затем оказываюсь я в соседней операционной, где электрическое солнце отражается от различных никелированных поверхностей. Где пахнет химической гадостью и светятся экраны наблюдательных приборов.
Там пара военврачей без всяких объяснений укладывает меня на стол, и сестричка вкалывает анестезию. Это так быстро случилось, что я и сдрейфить не успел. Только успел заметить, как доктор в черных очках-мониторах подносит к моему горлу ослепительный лазерный скальпель
Когда я проснулся, уже в другом помещении, прошло, судя по настенной тикалке, два часа. Наркоз мне не слишком сильный дали, и я сразу понял, что потрошили меня не шибко, ничего полостного. В комнату не без стука вошел врач, уже в обычных очках, и стал любезно объяснять, что мне поставили кибернетические имплантаты в глазную впадину, в ухо, в горло и еще в запястье. Это-де для моего усовершенствования, ничего опасного.
Ага, так я тебе и поверил, очкастый вивисектор. Ты ж, если врать не будешь, отправишься во фронтовой госпитальв кровавой грязи купаться.
Впрочем, может доктор и не врет? В виде исключения.
Полчаса я еще отхожу от наркоза, наконец могу посмотреть в зеркало и увидеть пластыри из синтекожи на своей брови, за ухом, на горле и руке.
А потом появляется техник с погонами младшего лейтенанта и начинает проверять работу всех этих микрокибернетических устройствс помощью пульта дистанционного управления! Словно я игрушка электрическая. Этот юнец лихо давит кнопочки и у него такой вид, словно он играет в какую-нибудь «Нинтендо-666».
А результат «баловства» такой. Как будто в воздухе передо мной возникают разные слова, числа, знаки, рисунки, всякая графика, словно живой прыгает мультяшный Микки Маус и лязгает челюстями динозавр.
Если я глаза закрываюто все равно кажется, что они у меня открытыникуда не деться от зубастой рептилии.
Нет оснований для паники, нарочитым басом говорит юнец, это работают нейроконнекторы, подключенные к вашим глазным нервам.
И продолжает объяснять, что все эти картинки, в принудительном порядке, вливаемые мне в мозги, называются МИМИКАМИ. Или масками.
Слышу я еще какие-то трубные гласы, приказы, музыкутак отлаживаются нейроконнекторы, подсоединенные к слуховым моим нервам. Эти звуки тоже мимики, ненастоящие.
Ладно, насчет нейроконнекторов я понял, не тупой. Но откуда идет информация?
Техник мне объясняет, что в запястье мне вживлен персональный коммуникатор, компер. Это все от него: и картинки, и звуковые сигналы. Поскольку он под кожей, то уже не потеряется.
Компер позволяет скрытную ближнюю связь поддерживать. С помощью того киберимплантата, который у меня в горло вшит, я могу говорить, не раскрывая рта, на манер чревовещателей.
Компер позволяет обнаруживать в темноте и под водой разные объектытем же макаром, как это проделывают акулы: с помощью электрических полей, на расстоянии до десяти метров.
Моя кожа как проводник участвует и в приеме, и в передаче сигналов. И чем она грязнее, тем лучшес точки зрения физики.
Компер мне подсадили, конечно, не ради Микки Мауса, а чтобы я секретно общался с командиром и товарищами, управлял оружием и чуял приближение коварного врага
Ладно, разобрался, не балбес. У американцев это называется Personal Area Network или Near-Field Communication. А у нас, соответственно: система ближней связи. СБС.
Поучил меня техник как регулировать громкость, яркость, каналы связи и прочую мудянку. Все регуляторы суть призраки, видимые мне одному. Однако слушаются моих пальцев и «молча проговариваемых» команд.