- Ну, дворец, пускаешь меня внутрь? - со смехом повертел он в пальцах маленький кружок и указал кинжалом на Пространственника.
Тот повернул голову, тоже посмотрел вверх и чуть заметно покачал головой.
Дворец издал стон.
- Постой! - вдруг крикнул ему Фальконе и быстро сунул руку в озеро. Он хотел схватить додона и вытащить его, как было это однажды, когда Уилл вытащил для него с Урсаммы большой обломок ствола тантаруса. Сквозь портал можно схватить тело Пространственника одной рукой.
- Прости, Джед, - тихо сказал Пространственник, крепко сжал его за палец и выдернул из дворца.
- Стой! - крикнул Альваар, уцепился за ногу Джеда и тоже улетел следом.
- Простите меня, - слабеющим голосом сказал обоим своим друзьям додон, и кровь текла из его рта. Пальцы его зажимали рану под ребром, но кровь остановить не могли.
- Ради Авелия, - прошептали мертвеющие губы - жизнь удивительно скоро покидала его тело, и почему-то не было волшебных Сил на исцеление.
- Ну вот, мы все и в сборе, - с усмешкой проговорил Рушер, глядя на онемевших от изумления и ужаса Джеда и Альваара.
- Всё оказалось слишком просто, - добавил он с той же холодной улыбкой.
- Уилл!! - вдруг заорал Фальконе.
- Зови громче, - посоветовал Калвин.
- Не зови, - прохрипел Пространственник.
- Смотри, - показал глазами в сторону волшебник. Джед посмотрел, и сердце его едва не остановилось.
Все четверо людей находились на краю каменного обрыва, от которого начиналась глубокая пропасть, а в другой стороне стоял плотной стеной огромный лес попугайно-ярких расцветок. Огромные корявые стволы медленно разворачивались к людям, а гигантские кроваво-красные цветы раскрывали свои пасти. Деревья выпускали корни, и те ползли, как змеи, навстречу людям. Густое чавканье присосков обещало, что долго ждать смерти не придётся.
- Зови Уилла, Джед, - угрожающе сказал Калвин.
Тот попятился, озираясь в безумной надежде, что сейчас что-то случится, что-то непременно придёт на помощь. Громадные искривлённые корни уже ползли к нему, и длинные лианы с цветами на концах нетерпеливо тянулись к свежей добыче, рыча от вожделения. Но тут что-то отвлекло их, они замешкались и в сомнении закачались.
- Сюда, ко мне, - звал их за собой Альваар, призывно протягивая к корням ладони. Он был ближе к ливорусам, чем Джед, и те потянулись к новой добыче.
- Забавно, - улыбнулся Рушер.
- Ко мне, ко мне, - звал хищников волшебник и уводил их в сторону от Джеда - к пропасти. Он тянул время - бессмысленно и безнадёжно, потому что они все трое были в полной власти врага, а тот явно всё рассчитал. Ему нужен Валентай, и им тоже нужен Валентай. Джед и хотел, чтобы друг услышал, и не хотел - чтобы тот не попался точно так же. Почему Пространственник лишился Сил?! Как Рушер подловил его? Что значит это "прости"?
Альваар медленно отступал к пропасти, уводя за собой корни. Вот он остановился на самом краю, неотрывно глядя на поднимающиеся дыбом корни с присосками и на подползающие цветы. Создание охотилось на своего создателя.
Голодные кровавые рты нацелились на Альваара. Он выпрямился, мужественно глянул в лицо смерти и шагнул назад, в пропасть.
Мгновение Рушер смотрел на опустевшее место, и этим воспользовался Пространственник.
- Беги, - шепнул он Джеду.
- Что? - не понял тот, глядя, как завороженный, на корни, которые снова поползли к нему.
- Беги в лес, - с усилием вытолкнул из себя последние слова додон прежде, чем потерял сознание.
Бежать в лес?! Что может быть безумнее?! Навстречу жуткой смерти?!
- Беги, Фальконе! - расхохотался Рушер, указывая окровавленным клинком на кошмарные заросли ливоруса, в которых всё уже пришло в движение.
- Зови Уилла, Джед, - прошипел он, посылая к нему тонкую голубую змейку, которая огненной плетью ударила Фальконе так больно, что он пронзительно закричал и побежал.
Тонкий разряд Силы жалил его и заставлял бежать. И больше некуда было спасаться от этой страшной боли, как только броситься в объятия ливорусов. Какая смерть чудовищнее?
Спотыкающийся человек, зажимая рот обеими руками, ворвался в лес и побежал, шатаясь и падая, среди гигантских стволов самых диких раскрасок. А следом шёл его мучитель и говорил: кричи, Фальконе.
- Помогите, - слабо прорывалось сквозь губы, и сознание уже оставляло Джеда, как вдруг жалящая змея отстала от него.
Он остановился и схватился за сердце, пытаясь унять бешеное его биение. В глазах темнело, или это просто мрак под кронами ливорусов, заплетших своими корявыми ветвями небо над головой. Вот ты какая, моя смерть. Видел ли тебя в своём видении Альваар?
Почему они ещё не схватили его? Почему не припали своими жадными пастями к его лицу и не выпили из него кровь?
- Что с тобой, Маленький Брат? - спросили его непонятно откуда.
- Кто говорит?! - встрепенулся Джед.
- Ты звал на помощь, Маленький Брат. Что угрожает тебе?
С ветвей ливорусов свесились цветы, распахнули хищные лепестки, и в глубине глубоких чаш открылись уродливые глаза, похожие на крабьи. Ветви раскачивались без ветра, но не приближались к Джеду.
- Это ты говоришь, ливорус?!
- Это я, Маленький Брат.
Мгновенная догадка пронзила мозг. Маленький Брат! Это из-за отравления ливорусом! В его крови есть компонент ливоруса, спасающий от любого яда! Вот почему Пространственник сказал ему: беги в лес! А больше некуда бежать!
- Эй, Фальконе, ты там не сдохни! - раздался озабоченный голос Рушера, - Ты нужен мне живым!
Враг шёл среди гигантского леса ливорусов, ничего не опасаясь, потому что Сила хранила его - самая непроницаемая защита во всей Вселенной.
Вот он показался на узкой тропе, затенённой густыми ветвями.
- Добыча, - сказал лес и протянул к нему множество ветвей.
- Э, - небрежно бросил Рушер, отмахнулся от ветви и направил свой насмешливый и хладнокровный взгляд на беззащитную жертву. Он был неуязвим.
Гибкая ветвь с цветком-ртом на конце ловко обвилась вокруг руки Калвина, и тут он закричал:
- Что это?!
Рушер отчаянно отбивался от тянущихся к нему корней, ветвей, цветов. Он испускал из себя снопы белых молний Силы. Жёг людоедов-ливорусов, посылал на них потоки пламени. И ничего! Они не умирали!
Деревья выли и ревели от восторга тысячью голосов, хватали лапами жгуты Силы и втягивали в себя. И тут же разрастались вширь и вверх. Их руки-ветви становились толще, и вот фигурки Рушера уже не видно под этой копошащейся массой, только визг и пронзительный крик, в котором не было уже ничего человеческого. Идеальная защита Силы не спасала Рушера, а только наоборот - притягивала к нему ливорусов. Весь лес пришёл в движение, деревья плотно обступили бьющееся в агонии тело и жадно пили из него жизнь.
Обомлевший Фальконе не мог оторвать взгляда от этого искрящего Силой клубка - Рушер защищался, но всё напрасно. Это было именно то, что не удалось ни Альваару, ни Джеду - ливорусы не боялись Живой Энергии! Они её жрали!!
- Джед!! - раздался над лесом громкий голос.
- Я здесь! - напрасно он пытался перекричать пьяный рёв деревьев-вампиров.
Он ошибся, его звал не Валентай.
Большое лицо проявилось прямо в небе - огромное лицо женщины. Она смотрела вниз, в гущу леса и искала в нём его, Джеда.
- Джед, я Джамуэнтх, - сказала она, найдя его в невообразимой мешанине летающих ветвей и раскачивающихся в экстазе огромных деревьев.
- Джамуэнтх, спаси меня! - взвыл он в радостной надежде. Хоть кто-то пришёл на помощь!
- Спаси Рушера, Джед, - умоляюще произнесла она.
- ?!
- Все объяснения потом! Спаси его, иначе всему конец!
- Я?..
- ТЫ!!! - крикнула она так громко, что ливорусы оставили добычу и принялись заинтересованно пялиться наверх.
- УМОЛЯЮ!!
- Маленький Брат, что это такое? - спрашивали цветы.
- Это Джамуэнтх, - ответил он, не находя более подходящего ответа.
- Она вкусная?
- Нет, она... пустая.
-У-уу, - и ливорусы потеряли интерес к недосягаемой, хоть и очень большой Джамуэнтх.
Рушер лежал на голой и бесплодной земле Лимбии, утратив сознание, беспомощный, в разодранной одежде, сплошь покрытый следами присосок, с кровавыми ранами по всему телу и умирал. Жизнь вытекала из него тонкими струйками и маленькие, жадные, молодые корешки подлизывали это даровое угощение.
- Большой Брат, отдай мне это, - Джед указал на тело Рушера.
- Возьми, Маленький Брат, - умильно отозвался лес, - поешь и ты.
- Я пойду туда, - указал Маленький Брат на выход.
- Иди, укоренись, - сыто и лениво согласились ливорусы.
Вот так. Когда-то Альваар придумал этих монстров как универсальные утилизаторы, вот они и утилизируют всё подряд. И никакая Живая сила им не страшна. Их прёт от энергии любого вида.
- Зови, Авелия, дворец, - прошептал Пространственник при виде Фальконе, несущего на плече странно лёгкую ношу: их врага - Рушера.
***
- Вы не послушались меня, Операторы! - в ярости вскричала Джамуэнтх, появившись на планете Призраков. - Почему Уилл не подошёл к озеру?
- Потому что дворец не позвал его, - ответила Эдна.
- Вы должны были что-нибудь придумать, - горестно проговорила Императрица, - Вы позволили Валентаю выиграть.
- Если он и выиграл, то лишь формально - его участия в этом не было, - вмешался Кондор.
- Вы сговорились?!
- Послушай, Джамуэнтх, - осторожно заговорила Эдна, - твоя задача привести Рушера к решению выполнить свой долг.
- Да, и вы только что сорвали её.
- Нет, мы продолжаем нашу операцию, - сказали подчинённые, - но мы знаем как сделать это. Ты плохо знаешь людей, Императрица, а мы провели среди них много-много жизней. Сейчас всё идёт как надо - он там, где ему надлежит быть.
- Ливорусы выпили из него всю энергию, - холодно ответила Императрица, - Вы знали, что эти твари способны поглощать Живую Силу?
- Нет, но мы знали, что Джеду они не страшны.
- Мне нет дела до Джеда, если я решилась отдать в жертву Авелия.
- Кийан обманул тебя, - ответили Операторы.
- Что мне сказать Опылителям?
- Скажи: пусть подождут.
Глава 15
В чудесных зарослях Острова Неудачников не водилось опасных зверей - здесь был настоящий рай, первобытный мир, непуганая природа. Только одно нарушало всеобщую гармонию в этом чудном месте: печаль в глазах человеческих существ, что пребывали в одиночестве на полосе белого песка, омываемого вечным прибоем, или сидели на краю скалы над неглубоким заливом. Или бродили по лесу, среди роскошных вечно цветущих и плодоносящих деревьев и множества сладкоголосых птиц.
Устав от безделья и одиночества, человек ложился в нежную, густую траву и смотрел в небо, пока веки его не смежались, и не приходило облегчение сна. Вот так теперь лежала в тени пальм Нэнси и слушала нескончаемый шёпот их крон, колеблемых океанским бризом.
Она измучилась в своих размышлениях и попытках отыскать оправдания перед Бобом. Муж замкнулся в себе. И сколько будет продолжаться это молчание? По зарубкам на дереве, они тут находятся уже три месяца.
Да, она изменила ему, но с кем? Со своей мечтой о сказке, в которую он однажды увлёк её. Потом он был Аргентором, великолепным и прекрасным героем. А потом снова стал Бобом Мелковичем - красивым, но ничем не примечательным мужчиной. В той жизни, в которую они вернулись, не было места подвигу. А без подвига нет Ланселота, нет Аргентора. И вот, спустя десять лет, ей выпала возможность снова почувствовать себя прекрасной Наяной.
О, эта волшебная история, которая закончилась таким крахом! Это Рушер виноват во всём - он ловко подобрал ключик к её тайне, её мечте. Проклятый Рушер, он разрушил её и Боба жизнь. Он дал им то, о чем они оба грезили втайне друг от друга - рядом, но не вместе. Он любил Джиневру, а она - Ланселота. В его мужественном сердце живёт древний рыцарь, недаром он сказал ей как-то, уже тут, на острове, когда она ещё пыталась объясниться с ним, оправдаться, и в запальчивости бросила слова: твой король Артур был просто мужлан, а твои рыцари Круглого Стола вели себя, как конюхи! И припомнила ему тот разговор, нелепую историю Гавейна про лошадь, которая стала. Они ей показались все глупцами, когда так серьёзно обсуждали причину, по которой эта лошадь стала! Она тогда слушала их и думала: о, что за идиоты!
- Они были шутники, - печально ответил Боб.
Да, кажется, она не поняла тогда этого, увлечённая лишь одним: своим юным возлюбленным, прекрасным Ланселотом, и изнывала от необходимости прикидываться верной женой Артура и украшением Круглого Стола.
- Я думала, что это ты, - обронила она тогда, - ведь даже твой конь, Леандр, признал меня.
- Моего коня звали Ронсар, - холодно бросил он.
Вот после этого она и заткнулась, и предпочла бродить по острову в одиночестве.
Да, тут в отменном спектакле Рушера получился прокол - коня назвали неправильно! И вот лежит она в своём простом, отнюдь не королевском платье в траве, под пальмами и думает не о Бобе - о Ланселоте! О том, другом рыцаре, с которым она была близка, а не о том, который убил себя, чтобы не предать честь короля Артура. О своей мечте - Белом Рыцаре! Так кто она после этого - тварь или женщина?
Он снился ей, и она точно знала - это не Боб, это другой. Но как же хорошо ей было с ним! А когда просыпалась, ненавидела себя за эти непрекращающиеся ночные измены мужу. В снах она была счастлива.
Белый рыцарь приходил к ней, и они упивались друг другом. Ни упрёков, ни воспоминаний о том, что она предала его и погубила. Она видела только его сияющие глаза цвета морской волны и белые волосы. И любила его, а утром проклинала себя за счастье.
Они носились ночами на паруснике под яркими южными звёздами - звёзды в небе, и звёзды в воде! А потом вода исчезала, и оставались только звёзды - со всех сторон! Парус растягивался и наполнялся светом, и несло их среди бесчисленных светил, и он ловко правил своей лодкой, держа снасти крепкой белой рукой, а второй рукой прижимая к себе Наяну. И волосы их смешивались и вспыхивали от светового ветра. Она видела мерцание прозрачной защитной кожи на его лице и сильных плечах и знала, что ей самой тоже ничего не угрожает, потому что им нет необходимости прятаться под громоздкими скафандрами от ледяной тьмы Космоса. Их кораблик - прозрачная сфера, несомая световым парусом. Они дети другого мира.
Во сне Нэнси видела множество планет, к которым заносило их в этом безумном и счастливом полёте, и Белый Рыцарь подтягивал парус, чтобы погасить скорость, приблизиться и посмотреть, что там, внизу. И они смотрели на жизнь тех, кого оставили после себя во время своих бесчисленных воплощений. Их дети прекрасны.