- Мы будем делать всё, что ты сказала, - глухо произнесла Эдна.
- Ну, вот и хорошо, - отозвалась Императрица, - потому что вам придётся контролировать процесс вдвоем, а я должна покинуть вас на время.
Джамуэнтх испарилась, растаяла гаснущими искорками в океане пустоты несуществующей планеты Призрак - все невероятные чудеса её и непостижимые рассудком красоты были иллюзией, а сам мираж был корнем, основанием веера пространств, множества измерений. Здесь не могло находиться ничто материальное, потому что здесь вообще не было пространства. Это был лишь центральный узел, в который сходились все коммуникации Вселенной. И два оператора в нем были тоже призраками - даже не энергией, а памятью её. И странно то, что оба сохранили свои иллюзорные привязанности к тому, что не было реальной жизнью, существованием разума, а лишь иллюзией мира, ошибочной концепцией строения материи, коллективным сном Живых Душ, ошибкой гигантского мегакомпьютера Вселенной.
Оба оператора Судьбы снова погрузились в свои наблюдения, застыли в созерцании бесчисленного количества таинственных связей, пронизывающих все измерения - они ткали ткань будущего, выбирая нужные нити из бесконечности вариантов. Вздох живого существа и вспышка на звезде - всё было в этой базе данных.
Сияющее существо, напоминающее видом гибрид орла и человека, и вид этот был обманчив, как всё на этой планете, молча погрузился в свою работу. Со стороны можно было подумать (если вообще в таком месте мог быть внешний наблюдатель - уж это точно!), что Кондор спит - его прозрачные алмазные глаза закрыты такими же прозрачными веками, дыхания нет, руки покойно расположены вдоль тела. Он стоит, чуть откинув голову назад, как будто отдыхает. Крылья, растущие из лопаток, прозрачные крылья ангела, как будто готовы ко взлёту - они распущены, и каждое алмазное перо играет в несуществующем свете, который безмолвно исторгает ядро призрачной планеты. Тут всё обман - всё нереально.
Оператор Кондор отыскал нужное ему соединение и раскрыл пакет проводников. Перед его внутренним взором развернулась некая картина.
Красивая, стройная женщина во всем чёрном стояла посреди тёмного помещения, освещаемого лишь тусклыми свечами да неровным светом камина. Грубая каменная кладка, тяжёлые ткани драпировок, тусклый интерьер - всё это выдавала обстановку средневекового замка.
Возле камина, положив ноги на скамеечку, сидел в высоком кресле старый человек с больным лицом и подозрительным взглядом прирождённого мизантропа. Весь тоже в чёрном - как будто два ворона отбились от стаи и стали пленниками тесной, мрачной клетки. Но было между этих двоих что-то остро напрягающее, некий момент сжатия, готовый разразиться взрывом - как между врагов, связанных одной тайной.
- Нет, ты не поверишь, - сказала женщина, вслушиваясь в свои внутренние ощущения, как будто было в ней нечто, такие тайные нить, по которым шли к её подсознанию тихие токи информации - то, что называют люди интуицией. Вот это Кондору хорошо было видно.
- Давай, смелее! - скептически ответил старик, сидящий в кресле - он излучал враждебность к говорящей и в то же время раскрыл все каналы восприятия, ловя её слова. Он знал, что ей доступна эта связь.
- Мне кажется... - она как будто созерцала бездонный мир внутри себя, а в нём была огромность Космоса, наполненная неисчислимой жизнью, светили солнца и шли своими путями галактики, и свет пронизывал его, и пение пространственных струн связи, и нить к его, Кондора, рассудку - отсюда черпала она своё необъяснимое озарение провидицы. Как все пророки во все времена.
- Я чувствую присутствие какой-то чуждой силы, - зачарованно сказала Моргана, - Что-то враждебное и очень страшное приближается к нам. Не именно к нам, а ко всей стране, ко всему миру. Что-то настолько чуждое нашему сознанию и самой нашей жизни. Когда я пытаюсь смотреть вперёд, то не вижу ничего, кроме черноты. Я вижу бездну, в которую утекают наши души - тысячи и тысячи, миллионы, бесчисленное множество душ. И там, за этой чернотой, прячется огромная, алчная глотка и узкий путь, который ведёт в никуда. Поэтому, мой брат, я тороплюсь жить сегодняшним днём и жажду всех радостей и наслаждений, какие только доступны мне. Я буду веселиться, когда наш мир начнёт соскальзывать в пасть преисподней.
Как же ты права, Моргана, как же ты права...
***
Странные сны снились Маргарет последнее время. Каждую ночь она как будто переставала быть собой и уносилась в диковинные и очень реальные видения. Во сне она освобождалась от своего несчастья и даже от самой себя. Снилось ей, что становилась она кем-то другим и жила другой жизнью. Какие-то иные планеты, и сама она иная. Множество лиц, которые ей смутно казались знакомыми. Миры под иными звёздами сменялись свободными полётами в космическом пространстве - среди звёзд, в странно родной пустоте.
Была она бесплотным духом, витающим над населёнными мирами, скользила среди странных созданий, наблюдала чужую жизнь, и знала: это всё неправда, мираж, обман. И всё же причудливые, случайные комбинации бесчисленных кубиков мироздания порой привлекали её к себе, и тогда она становилась частью этой игры с названием Жизнь. Неведомыми воротами она входила в эту игру и принимала в ней участие, как многие другие Души. Так много было в этом удивительного, что перед многообразием миров и превращений терялась её беда, как маленькая пылинка среди бури. Пережила она и горе, и счастье. Была награждаема любовью и разлукой. Жила и умирала. И выходила в Безбрежность и Бесконечность бесчисленное множество раз, и была там не одна: много, много дорогих друзей окружали её в этом неслышном парении в пространстве.
И был один, самый дорогой её попутчик, сияющий дух, с которым шли они многими путями и воплощались в жизнь вдвоем. Бесчисленные миры по всей Вселенной, где они любили друг друга и оставляли после себя детей. И уходили в Бесконечность, и любовались сверху, глядя как дети продолжают начатое ими, как возделывают пашни жизни, как любят и мечтают, как крепнет в них бессмертная искра и бережно вынашивается новая Живая Душа.
Видела она свои иные облики, в которых пребывала. И видела его, избранника своего - ангела света, таинственный огненный дух. Всякий раз находили они друг друга среди множества себе подобных, какими-то путями находили и узнавали безошибочно, как будто связывала их неразрывная нить. И вот эта связь внезапно порвалась - словно пришла извне какая-то чёрная рука, схватила в ладонь пульсирующую искру его сердца, сжала и убила. И осталась она одна. Навеки без него. Мыкать свое горе и оплакивать обман, которым обманул её чёрный демон, прикинувшись её божественным возлюбленным и оставив после себя холодный камень обмана.
Таких детей она не рождала никогда - в этом была тьма, а не свет. Оттого и плакала она безмолвно в бледные утренние часы перед рассветом, когда прекрасные видения уходили и оставляли её наедине с позором. И вот однажды перед неизбежным пробуждением, когда проклинала она саму себя за то, что всё ещё жива, явился к ней сияющий. Видела она неясный силуэт и ощущала мощный жар, идущий от него. А в следующий миг испытала острую горечь ошибки: не он, не тот. Но сказал он ей утешительные слова и сердце её измученное успокоил.
- Не мучай так себя, мама, - сказал он ей, - Отец не умер. Он вернулся к своим - так должно быть. Пройдёт время - оно для нас течёт совсем иначе - и звезда по имени Айрон окончит свою жизнь, душа оставит её тело и скользнёт в тоннель, ведущий в темноту. Так мы все уходим, и кто знает, что встретит нас на том конце пути - может, в череде рождений, обойдя всю Вселенную, мы встретимся все трое в новом мире. Прощай, я буду тебя помнить.
В то утро она впервые за два месяца проснулась почти счастливой, успокоенной надеждой: про неё не забыли, кто-то там, далеко-далеко, всё знает и понимает. И само её несчастье, и все её ошибки, и все обманы, в которые она попала, и самая её суть - всему есть место в некотором грандиозном плане будущего, которое непрерывно ткут молчаливые слуги Судьбы.
Глава 11
Среди безмятежных в своём вечном могуществе звёздных соседей галактики RFХ неслась, раскинув мантию на миллионы парсеков, чудовищная комета. Крохотная её голова прорезала пространство, рождая странные вихри смещений и искажений.
Никогда такого не видели жители планетного гиганта, астрономы которых, работающие на орбитальной станции, обнаружили совершенно непонятно откуда взявшееся явление. На относительно безопасном участке космического сектора мгновенно возникло чудовищно гигантское явление, за несколько секунд разросшееся на миллионы световых лет. Что-то похожее на комету, скорость которой оказалась в опровержение всех известных научных теорий немыслимо велика - многократно превышающая световую! Иначе как можно было объяснить такое сверхстремительное перемещение?!
Тысячи глаз следили через приборы за перемещением ядра кометы, и миллиарды глаз смотрели в ночное небо, где разверзлось представление конца света - самое грандиозное, какое можно сравнить разве что со взрывом галактики.
От головы кометы распространялась во все стороны волнистая мантия - она переливалась множеством цветов.
Жутко прекрасное и ужасное зрелище наблюдали жители ночной стороны планеты. Все информационные каналы захлёбывались пересказами старых пророчеств, толкованиями научных расшифровок палеописьменности и голосами сумасшедших предсказателей конца света. Всё сходилось к одному: настало то, чего боятся все разумные существа, осознающие хрупкость своего существования в беспредельной огромности Вселенной. Боги явили себя.
***
Ослепительный сгусток сверхматерии, немыслимо сложное сочетание бесчисленных энергетических полей, масса величиной в плюс-минус бесконечность, сплав физических противоречий - это неслось по сумасшедшей траектории среди замерших в предчувствии светил на краю галактики. Голова кометы выписывала невозможные пируэты, нарушая все законы движения небесных тел. Мгновенные скачки на миллионы парсек туда-обратно, вперёд-назад, крутые спирали и прерывистые треки.
Чудовищная мантия света исходила от кометы - дрожащие в сверхмощном напряжении поля энергий. Они ломали и крушили структуру пространства, и за кометой сходили со своих путей звёздные гиганты.
Сдёрнутые со своих орбит, бусинами разлетались в искорёженном пространстве планеты, сталкиваясь и взрываясь. Их солнца, потеряв устойчивость, возмущённо выкидывали миллионы протуберанцев, размахивая ими, как руками. Дикие, сверхъестественные силы срывали с места неповоротливых огненных гигантов и волокли их навстречу друг другу. В безмолвном Космосе гремели взрывы, пронзительно и дико вопили напряжённые пространственные струны, как нервы раненого тела, огненные колёса сталкивались в безумных поцелуях и рождали смерть.
Молниеносное искажение пространства давало мощную отдачу, как инфекция, разносящуюся во все стороны, заставляя колебаться и пульсировать отдалённые галактики. Буйная пляска маленького яростного зверя в голове кометы обращала в первобытный прах гордые своей непобедимостью звёзды. Впервые могучие потомки звёздных семян видели безумного огненного ифрита.
Невидимое ни одному живому глазу, в нематериальной голове кометы кривлялось и скакало существо. Руки, ноги, голова - всё указывало на человека, но это был не он. Тёмное пламя неведомой природы, ифрит со знаком минус.
"Кийан, тварь, ты нарочно это делаешь!"
Удар энергии, и Рушера выбрасывает за пределы галактики - на пустующие тропы, соединяющие звёздные острова.
"Нет, Авелий, это ты делаешь!" - хохочет Рушер, и мгновенным переносом возвращается туда, где был - почти туда, парсек на тысячу в сторону. Пространство отвечает мгновенным всплеском разрыва связей. Взрывается солнце и посылает опаляющий прощальный вскрик на лица братьев-солнц и их детей - планеты. Ослепительной красоты мантия энергетического сгустка вспыхивает, скручивается, выворачивается и начинает гулять по головам светил. Режущие, пронзительные вскрики в спектральных частотах, и солнца, утратив фотосферу, испаряют в космос горячую кровь своих тел.
"Рушер, ты убийца!"
"А ты, Валентай, дурак!"
Навстречу бешеной комете разевает пасть гигантская, в миллиарды критических масс, чёрная дыра.
"Ой, мне!" - хохочет Кийан, видя, как в чудовищный пресс двинулся весь край галактики, а сам он разорвал пространство перед собой, сформировал трубу и проскочил.
Вокруг кометы начинает расширяться со страшной скоростью пространство, пульсируя с непостоянной частотой, оно попеременно превращается во время и обратно.
Мантия кометы замигала, втягиваясь в пульсацию - энергетические тяжи захватывались образованным пространством, вплетались в новые структуры, удерживались, растягивались, тормозя скорость сгустка Силы.
"Э, нет!" - низко рычит Кийан, мгновенно задавая вращательный момент и обрывая нити Силы. Он оторвался и ушёл, отращивая новую сеть.
- Я говорил тебе, Авелий, твоё дело безнадёжно! - звучит из пустоты за границей видимой Вселенной, за пределами всех скоплений материи. - Тебе не обыграть меня.
Валентай не отвечает. Он стоит на обширной фиолетовой платформе, посреди которой возвышается немыслимо прекрасный дворец. Глаза его смотрят в пустоту за парапетом, сама платформа темна, и только отсветы дворца бликуют на гладкой поверхности неизвестного материала. Кажется, Уилл висит среди безбрежной пустоты, потому что сверху его ничего не закрывает - купол, оберегающий обитателей дворца, прочнее любых вещественных материалов. Он живая энергия, мыслящая форма.
Внешне человек, по сути уже нет - его мозг подобен компьютеру, мощность которого практически бесконечна. Его решения мгновенны, исполнение незамедлительно, он приказывает, и Сила повинуется. Электрон медленнее движется по орбите вокруг протона - так велика скорость мыслительного процесса уже не человека, а истинного додона. Внутренним своим взором он видит отсюда, издалека, с края Вселенной то, что делается на другой стороне этого мира. И враг его подобен ему во всём - это как борьба с самим собой. Оба додоны, оба вечные странники, оба изначальны - битва их может уничтожить всю Вселенную. Это путь безнадёжности, потому что победа теряет смысл. Поставивший на кон всё, проиграет. За гранью распада всего того, что дорого, что служит маяком разуму, когда теряет смысл совесть как граничное условие рассудка, остается только тёмная энергия распада и превращения всего в ничто. Есть смысл продолжать такую битву?
- Безумец Авелий, - говорит Кийан, - ты же только из одного упрямства сражаешься со мной. Ты рушишь то, что сам же создавал когда-то. Это твои миры, брат.
- Ты нарочно сделал это, - сквозь зубы отвечает белый додон.