Мой Джек предупредил меня о вас, начала она. Вы мистер Фрэзер, а вы мистер Джедсон. (Это был не вопрос, а утверждение, и распределила она нас безошибочно.) Полагаю, вам хочется узнать свое будущее. Какой способ вы предпочитаетеладони, звезды, кофейную гущу?
Я хотел было объяснить ей, что вышло недоразумение, но Джедсон меня опередил:
Думается, способ лучше выбрать вам, миссис Дженнингс.
Ну хорошо. Тогда на чаинках. Сейчас поставлю чайник, это и минуты не займет.
Она засеменила на кухню. Мы слышали, как она ступает там по линолеуму, как деловито и уютно позвякивает и побрякивает посудой.
Когда она вернулась, я сказал:
Надеюсь, мы не причиняем вам лишних хлопот, миссис Дженнингс.
Ну что вы, что вы! успокоила она меня. Я люблю с утра попить чайку, так подкрепляет! Но мне надо было снять с огня приворотное зелье, вот я и задержалась.
Извините
Ему не повредит немножко отстояться.
Формула «Зекербони»? поинтересовался Джедсон.
Да ни в коем случае! Такое предположение ее даже расстроило. Убивать кроткие милые существа? Зайчиков, ласточек, горлиц? Подумать и то страшно! Не понимаю, о чем думал Пьер Мора, когда составлял этот рецепт. Так бы и надавала ему оплеух! Нет, я пользуюсь совсем другимколокольчик съедобный, померанец и амбра. А действует не хуже.
Тут Джедсон осведомился, не применяет ли она сок вербены. Она вгляделась в его лицо, а потом сказала:
Сынок, у тебя самого есть дар прозрения, верно?
Очень слабый, матушка. Очень!
Ничего, он наберет силу. Только не злоупотребляй им. Ну а вербена оказывает нужное действие, как ты знаешь.
Так не проще ли?..
Проще-то проще, но если такой нехитрый способ получит известность, то все кому не лень начнут им пользоваться направо и налево, а это куда как плохо. И колдуны с колдуньями поумирают с голоду в ожидании клиентов, что, пожалуй, не так уж плохо! Она вздернула седую бровь. Ну а если ты за простотой гонишься, так и вербену тревожить незачем. Вот, например Она протянула палец и коснулась моей руки, бормоча: «Bestarberto corrumpit viscera ejus virilis». Или что-то в этом роде. За точность я не поручусь.
Да и не было у меня времени думать о заклятии, которое она произнесла. Меня совершенно поглотило внезапно нахлынувшее чувство. Я вдруг влюбилсявосторженно, упоенно влюбился в бабушку Дженнингс! Нет, она вовсе не показалась мне юной красавицей, ничего подобного! Я по-прежнему видел перед собой маленькую высохшую старушку с лицом мудрой мартышки, годящуюся мне в прабабушки. Только это не имело ни малейшего значения. Она былаона. Прекрасная Елена, предмет вожделения всех мужчин, их романтического преклонения.
Она улыбнулась мне ласковой понимающей улыбкой, и я преисполнился счастья. Но тут она сказала добрым тоном:
Не стану делать тебя посмешищем, сынок! опять коснулась моей руки и что-то прошептала.
И тут же наваждение рассеялось. Я снова видел перед собой милую старушку, которая и пирожки внуку напечет, и с больной соседкой посидит. Ничего не изменилось, и даже кот не моргнул. От пылкого чувства осталось только воспоминаниеотвлеченное и спокойное. Но у меня будто отняли что-то очень важное.
Тем временем закипел чайник. Она засеменила на кухню и вскоре вернулась с подносом, уставленным чашками, между которыми красовался тминный кекс, окруженный ломтиками хлеба домашней выпечки, намазанными душистым маслом.
Когда мы все чинно выпили по чашечке, миссис Дженнингс взяла чашку Джедсона и всмотрелась в чаинки на донышке.
Денег не очень-то много, объявила она, но тебе много и не потребуется, а жизнь смотрится полная и дающая радость. Она помешала ложечкой остатки чая. Да, у тебя есть дар и понимание, которое должно ему сопутствовать, но, вижу, ты предпочел делать дело, вместо того чтобы постигать великое искусство или хотя бы малое. Почему?
Джедсон пожал плечами и ответил, словно извиняясь:
Кругом полно работы, которую нужно делать сейчас. Вот ею я и занимаюсь.
И правильно! Она кивнула. Из каждой работы можно почерпнуть понимание, и ты его почерпнешь. Торопиться некудавремени много. Когда настанет черед твоего собственного дела, ты его узнаешь и будешь готов к нему. Ну-ка, дай мне свою чашку! сказала она, оборачиваясь ко мне.
Я отдал ей чашку. Несколько секунд она смотрела на чаинки, а затем сказала:
Ну, у тебя нет ясных глаз твоего друга, но ты обладаешь прозрением в том, что касается твоей работы. А все сверх того только пробудило бы в тебе томление духа, потому что я вижу тут деньги. Ты наживешь много денег, Арчи Фрэзер.
А деловой неудачи сейчас вы не видите? торопливо спросил я.
Нет. Да ты сам взгляни! Она указала на чашку, я наклонился и заглянул внутрь. Несколько секунд за чаинками, словно по киноэкрану, скользили изображения. Я сразу узнал свой магазиндаже выщербины на столбах ворот, ведущих во двор, водители грузовиков склонны заворачивать в них слишком круто.
Но к магазину было пристроено новое крыло, а во дворе стояли две чудесные новехонькие пятитонки с моей фамилией на бортах!
И тут я увидел, что выхожу из дверей и иду по улице в модной шляпе. Костюм на мне, правда, был тот самый, в котором я пришел к миссис Дженнингс, и галстук тот жеклетчатый, цветов клана моих предков. Я поднял руку и погладил его.
Ну, пока достаточно, сказала миссис Дженнингс, и я увидел под чаинками дно чашки. Ты видел, продолжала она, и можешь не тревожиться за свой магазин. Ну а любовь, женитьба и дети, болезни, здоровье и смерть сейчас поглядим.
Кончиком пальца она коснулась остатков чая, и чаинки заколыхались. Несколько секунд она вглядывалась в них. Брови у нее сдвинулись, она хотела было что-то произнести, но опять уставилась в чашку.
Не все ясно, сказала она наконец. Не понимаю. Моя собственная тень накладывается на образы.
Дайте я попробую, предложил Джедсон.
Не суйся, куда не просят! ответила она с удивившей меня резкостью и прикрыла чашку ладонью, а потом посмотрела на меня с состраданием. Будущее твое неясно, так как у тебя два возможных будущих. Постарайся, чтобы ум управлял твоим сердцем, и не терзай его из-за несбыточного. Тогда ты женишься, обзаведешься детьми и будешь доволен своим жребием. Она исчерпала эту тему, так как тут же обратилась к нам обоим: Но вы пришли не гадать, вы пришли искать помощи иного рода. И вновь это было утверждение, а не вопрос.
Какого же, матушка? спросил Джедсон.
Вот такого! ответила она и сунула чашку ему под нос.
Он поглядел в чашку и пробормотал:
Да, верно. А помочь можно?
Я тоже заглянул за край, но увидел только чаинки.
Думаю, да, ответила она. Не стоило вам связываться с Бидлом, ну да кто не ошибается! Поехали.
Без дальнейших разговоров старушка принесла перчатки, сумочку и пальто, водрузила на голову нелепую старую шляпку и выпроводила нас из дома. Об условиях мы не договаривались, это казалось лишним.
Когда мы вернулись ко мне, ее рабочее помещение уже высилось во дворе. В отличие от Бидланикакого шика, а просто старая палатка, смахивающая на цыганский шатер, островерхая и пестрая. Миссис Дженнингс откинула шаль, заменяющую дверное полотнище, и пригласила нас войти.
Там было темно, но она достала большую свечу, зажгла ее и прилепила посреди палатки. При ее свете она начертила на земле пять круговсначала большой, а перед ним второй поменьше. Затем два по сторонам первого и самого большого. В них легко мог поместиться человек, и она велела нам встать там. Последним она начертила круг в стороне и не больше фута в поперечнике.
Я никогда не обращал особого внимания на процедуры чародеевк ним я отношусь так же, как Томас Эдисон, по его словам, относился к математикам: когда ему требовался математик, он его нанимал. Но миссис Дженнингс была совсем другой. Как мне хотелось понять, что именно она делает и для чего!
Я видел, что на земле, расчерченной кругами, она нарисовала много всяких каббалистических знаков. Различные фигуры, а также письмена, которые я счел древнееврейскими, но Джедсон говорит, что я ошибся. Особенно мне запомнился длинный вытянутый зигзаг с петлей внутри, вплетенный в мальтийский крест. По обеим сторонам креста она прилепила еще две свечи и зажгла их.