Дэйвис устал лежать под гравитационным колпаком. Его внутренняя энергетика усилиливалась и накаляласьведь большую часть времени он нуждался не в покое, а в движении. Кроме того, его раздражала боль в ребрах, руке и голове. Несмотря на ускоренное восстановление тканей и лекарства, введенные ему в лазарете, он не успел исцелиться полностью. Беспокойство нарастало, зарождалась паника. Когда «Труба» вошла в астероидный рой, Дэйвис рискнул покинуть койку.
К счастью, он мог использовать обе рукигипс давал сраставшимся костям хорошую защиту. Гибкая повязка из акрилика плотно облегала грудь и уменьшала нагрузку на ребра. До тех пор пока Ник вел корабль на малом ускорении, движения не представляли для Дэйвиса какой-либо опасности.
Необходимость в активных действиях заставила его потратить десять минут на прыжки между потолком и палубойобычная зарядка в условиях невесомости. Затем, отправившись в душ, он долгое время стоял под колючими струями. Ему хотелось смыть с себя ощущение, оставшееся после предательства Энгуса.
Когда вакуумная вытяжка всосала воду и обсушила кожу, Дэйвис решил не надевать чистую одежду. Он натянул на тело черный костюм из амнионской тканитот самый, который носил с момента рождения. Материя казалась слишком грубой, но он нуждался в ее чужеродности. Ему требовалось постоянное свидетельство его неестественного развития. Каждый раз, забывая о нем, Дэйвис начинал отождествлять себя с Морн. Черт, он даже видел ее сны. Может быть, поэтому он ненавидел отдых.
Ускорение корабля прижало его к одной из стенне сильно, но вполне достаточно, чтобы напомнить об осторожности. И о том, что он должен проверить Морн.
Она спала в паутине ремней под защитным куполом: беспомощная и одурманенная каталепсором. Большие дозы, которые Дэйвис вливал ей между дряблых губ, держали ее во сне так долго, что она могла и не проснуться. Медтехники в Академии любили рассказывать истории о тех, кто злоупотреблял каталепсором, о людях, которые, погрузившись в глубины наркотического сна, уже никогда не приходили в сознание.
Он посмотрел на каютный хронометр. Через сорок минут Морн должна была проснуться или получить очередную дозу. Дэйвис не хотел ждать столько времени. Несмотря на риск, он приподнял ее защитный купол и расстегнул ремни. В ноздри ударил запах нечистот. При таком продолжительном сне любой человек, оказавшийся на месте Морн, испачкал бы костюм. Отвратительное сладковатое зловонье пробудило череду воспоминаний.
Так уже было однажды с ней, а значит, и с ним. Когда Энгус привел Морн на борт «Красотки», он уложил ее в лазарете на хирургический стол и накрепко пристегнул ремнями. Она только что уничтожила «Повелителя звезд» и погубила свою семью. От горя и ужаса Морн кричала и выла среди холодных стен, пока не потеряла голос. Возможно, она лишилась бы рассудка, но Энгус дал ей каталепсор
а затем она проснуласьвсе еще в скафандре, в котором ее перенесли на «Красотку». И этот запах был везде. Он наполнял лазарет, наполнял ее голову. Власть Энгуса над ней началась с убийства и гравитационной болезни; с крови, запаха кала и ясности саморазрушения.
Продолжая спать в объятиях сына, Морн что-то тихо прошептала. Она отвернулась от него, словно Дэйвис побеспокоил ее сон. Тихий шепот матери и это легкое движение заставили его задуматься о самом себе. Пот покатился по щекам. Сердце громко застучало, словно его жизни угрожала какая-то опасность. Он вдыхал запах Морн. Это были ее воспоминания! Ее беды и ее кошмар! Слившись с памятью Морн и забыв о себе, он едва не стал таким же безумным, какой была она.
«Ах, Морн!»
Наверное, он тоже потерял бы рассудок. Однако до сих пор ему как-то удавалось сохранять здравый ум. Вот и сейчас Дэйвис успокоил себя мыслью, что Морн нуждалась в нем, что он должен избавить ее от омерзительной вони. Нахмурившись, юноша поднял невесомое тело матери и понес в душ. Его живот напрягся, когда он стянул с нее костюм и начал смывать испражнения. К счастью, Морн спала. По крайней мере, она не будет помнить об этом.
Дэйвис отрегулировал распыление струй таким образом, чтобы Морн не захлебнулась водой. Затем он удалил ее испачканный костюм и приготовил чистую одежду. Несколько раз рывки корабля швыряли его на стенысудя по всему, «Труба» уклонялась от космических глыб. Каждый удар о переборку отдавался в ребрах леденящей болью. Но он не боялся этих столкновений. Его тревожила Морн. Впрочем, боковые ускорения не были настолько сильными, чтобы вызвать у нее гравитационную болезнь.
Вернувшись к кабине душа, он услышал кашель Морн. Прохладные струи воды пробудили ее от наркотического сна. На всякий случай он повысил голос:
Морн, я здесь. Я рядом. Ник не передавал никаких сообщений, но мне кажется, что все остальные находятся в своих каютах. Еще я знаю, что мы в астероидном рое. Наверное, скоро пристыкуемся к лаборатории. Я побоялся дать тебе новую дозу каталепсора и решил, что под душем ты проснешься быстрее.
Откашлявшись, она ответила:
Спасибо.
Морн пробудилась от сна и сохранила рассудок. Волна облегчения довела Дэйвиса почти до слез, и на него обрушился шквал эмоций. Слава Богу, обошлось без гравитационной болезни. Только сейчас он понял, как тревожился за мать Морн впервые попыталась приглушить свое безумие с помощью каталепсоров. Ни он, ни она не знали, как подействует это средство.
Дрожа от наплыва чувств, юноша вышел из ванной комнаты. Пока Морн принимала водные процедуры, Дэйвис занялся зарядкой. Изгоняя страх из мышц, он довел себя до изнеможения. В конце концов амнионская ткань натерла кожу, а сам он настолько вспотел, что ему снова потребовался душ.
Она вышла чистая и посвежевшая, но даже долгий принудительный сон не вернул ей былой красоты. Морн выглядела бледной и истощенной, словно несколько дней не принимала пищи. Каталепсор туманил ее взор. Несмотря на невесомость, каждое движение Морн казалось замедленным и неловким. И почти не верилось, что она была той женщиной, которая убеждала их: «Не надо сражаться. Не надо сопротивляться. Не давайте им повода расправиться с вами. Нужно жить, пока мы не узнаем правду».
Странно, но Энгус не помог Нику сделать новый пульт для зонного имплантата Морн. Это воспоминание принадлежало Дэйвису, и он намеренно цеплялся за него, чтобы слабость матери не пробудила в нем панику. Морн не смотрела на сына. Возможно, она не могла сфокусировать взгляд.
Что дальше? утомленно спросила она.
Дэйвис пожал плечами. Капли пота, сорвавшись с его лица, разлетелись в стороны крохотными шариками. Дрейфуя к очистителю воздуха, они сверкали, как стеклянные бусы.
Я думаю, нам надо подождать.
Подождать, пока «Труба» не пристыкуется к лаборатории. Подождать, пока Вектор не проведет анализ иммунного лекарства. Подождать, пока Ник не сделает ошибку или пока Мин Доннер не совершит какое-то чудо.
У меня нет других идей.
У Морн их тоже не было. Она лишь уныло покачала головой.
Какое-то время корабль не двигался. Затем он медленно полетел вперед, осторожно и мягко меняя курс, словно выискивал путь через минное поле. Чтобы поминутно не смотреть на хронометр, Дэйвис старался понять смысл маневров, которые выполняла «Труба». Вот она остановилась: очевидно, Ник вел переговоры с охраной и просил разрешение на посадку. Гравитационный скаут двинулся впередделикатно и медленно, чтобы лаборатория не увидела в нем угрозы, чтобы орудия на крупных астероидах не открыли прицельный огонь. Судя по всему, «Труба» находилась рядом со станцией. Плазменные пушки должны были располагаться в непосредственной близости от лаборатории, иначе скалы и статические помехи сделали бы невозможным точное прицеливание. Сканеры и ретрансляторы могли размещаться на дальних подступах в астероидном рое, но орудия были гораздо ближе.
Ладно, предположим, догадка верна. Сколько им еще ждать? Час? Больше? Меньше? Дэйвис не хотел смотреть на хронометр. Устав от безделья, он слова начал зарядку. Вверх и вниз, постепенно увеличивая темп. Вверх-вниз, хотя направления были бессмысленными. Просто критерий. Вверх и вниз. Но прыжки создавали свою собственную силу тяжести, имели собственный смысл.
Ждать нелегко, прошептала Морн. А тут еще ты никак не успокоишься. Зачем ты это делаешь?
Дэйвис остановился у края койки. Его дыхание было частым, но ровным, словно он мог прыгать вверх и вниз еще пару часов.
Мне не нравится сидеть и смотреть в потолок, ответил он. Я не люблю покой. Он меня раздражает.
Воздействие каталепсора начинало ослабевать. К мышцам Морн возвращалась пластичность. Ее выражение лица стало более фиксированным и внимательным. Ей даже удалось улыбнуться.
Странно, что ты мой сын. У меня все наоборот. Я могла бы отдыхать целую вечность.
Она поморщилась и пожала плечами.
Меня раздражают движения и действия. Я всегда боюсь того, что случится дальше. Думаю, к старости этот страх станет еще сильнее. А поскольку мы с тобой сейчас примерно в одном возрасте, то я, возможно, побью мировой рекорд по трусости.
Дэйвису было не до шуток.
После того ада, через который ты прошла, ответил он, у тебя есть заслуженное право на трусость. Сон восстановил твои силы. Однако я должен признать, что ты всегда превосходила нас в действии. Мы не могли и не можем угнаться за тобой.
Сиб взялся охранять Саккорсо, и это закончилось провалом. Мике и Дэйвису не удалось одолеть Термопайла.
Каким-то странным образом ты неизменно остаешься нашей последней надеждой. И ты всегда выручаешь меня из бед.
Морн покачала головой.
Я не согласна с тобой, возразила она. Взять хотя бы мое освобождение из амнионского плена
Тебя спасли Ник и Энгус, напомнил Дэйвис.
«Мика и Сиб. И Мечта капитана».
А я в это время присматривал за «Трубой».
Морн начала сердиться.
Ты в это время сохранил рассудок и не сошел с ума от страха, огрызнулась она. Ты напугал Билла до такой степени, что он не посмел отдать тебя амнионам и Нику. Ты раскрыл Энгусу обман Саккорсо. Без тебя мы вряд ли остались бы живыми. И ты всегда был рядом со мной. Не умаляй свои заслуги. Я ценю твою помощь и еще раз повторю: ты нужен мне.
Дэйвис почувствовал волну досады.
Извини. Я не это хотел сказать. Прости меня. Я просто забылся.
Чувство вины пробуждало в нем ярость.
Я просто не уверен в себе. Ты дважды спасала мою жизнь, когда Ник хотел отдать меня амнионам.
«Сначала на Станции Всех Свобод, а затем в спасательной капсуле».
Не называй себя трусихой. Иначе я начну бояться, что мне не на кого больше рассчитывать.
Морн смущенно вздохнула.
Я понимаю. Мне не следовало раздражаться. Это все ожидание
Она погрузила пальцы в волосы, словно искала в них утраченное самообладание.
Оно утомляет меня. Оно длится и длится, и я не знаю, на что надеяться. Иногда мне кажется, что я распадаюсь на части.
Ему было знакомо это чувство. Он скрипнул зубами и ухватился за край кровати, стараясь отогнать от себя тревожное томление.
Дэйвис и Морн продолжали ждать.
По характерным звукам они поняли, что «Труба» приступила к стыковке. Сначала было торможение, которое ощущалось как ровное и мягкое давление. Затем раздался слабый гул позиционных сопел. Лязг металла, усиленный замкнутым пространством, возвестил о том, что корпус судна встретил направляющие штанги и скользнул по ним в док до якорного места. Последовали шлепки присосок, тихие стоны захватов и, наконец, последний небольшой толчок. Через несколько секунд началось подключение воздушных патрубков, коммуникационных линий, силовых кабелей и насосов утилизатора. Каждое соединение сопровождалось своим отличительным шипением или звоном. Импульсный двигатель замедлил пульсацию. Его гудение перешло на низкие частоты и постепенно затихло. Стыковка была завершена.
Мрачное предчувствие, свернувшееся вокруг позвоночника Дэйвиса, поползло от живота к голове. Пальцы Морн нервно сжимались и разжимались, словно ей хотелось вырвать клок волос. Внезапно просигналил интерком.
Эй, задницы, на мостик! самодовольным тоном приказал Саккорсо. До этого нам было хорошо. Теперь будет еще лучше. Я научу вас любить порядок!
Морн тут же вскочила на ноги, словно не сомневалась в своих силахили словно боялась впасть в беспомощное оцепенение. Ее мертвенная бледность и ужас в глазах терзали сердце Дэйвиса. Он поймал ее за руку и развернул к себе.
Я могу сказать ему, что ты еще спишь. Ник поверит. Он не знает, какую дозу я тебе дал. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь.
«Я могу защитить тебя от его мести».
Она покачала головой.
Это означало бы новое ожидание. Я хочу перемен. Каких угодно.
На ее губах промелькнула печальная улыбка.
Оказывается, ты любишь меня больше, чем я думала.
Он не нашелся что ей ответить. Его потребность в действиях не оставляла места для спора. В любом случае, он не был уверен, кто из них станет действительным защитником. Сжав кулаки, Дэйвис направился к двери. Во время движения он почувствовал небольшую силу тяжестилегкое притяжение астероида, увеличенное гравитационными полями какого-то экспериментального оборудования. Когда Дэйвис открыл дверь, его ботинки коснулись палубы.
Замечательно! Это притяжение не позволяло двигаться нормально, но его вполне хватало, чтобы аннулировать навыки дрейфа в невесомости.
Дэйвис в длинном прыжке приблизился к трапу. Страх пульсировал в венах, как кровь. Он пришел первым. На мостике были только Энгус и Ник. Увидев его, Саккорсо оскалил зубы в роковой усмешке. Черные шрамы налились угрозой. Энгус сидел неподвижноплечи сгорблены, голова опущена, будто он заснул над пультом.
Через несколько мгновений на мостике появилась Морн. Усмешка Ника стала шире.
О, к тебе вернулся рассудок? язвительно поинтересовался он. Даже не знаю, горевать мне или радоваться по этому поводу.
Лучше радуйся.
Голос Морн был тихим и спокойным. Похоже, она нашла какой-то уголок сознания, куда не проникала злоба Ника.
Когда я в своем уме, ты можешь оскорблять меня. А это тешит твою душу.
Несмотря на явную слабость, она шагнула вперед, заслонив собой сына. Возможно, Морн бросала вызов Нику. Но он не обратил на это внимание. Его поглощало странное веселье. Страсть, пылавшая во взоре и затемнявшая его рубцы, создавала впечатление, что Саккорсо находился в экзальтации. Он тоже был недосягаем для простых эмоций.
Что-то случилось. Что-то важное и фатальное, как сообщение с «Карателя».
Ты недооцениваешь меня, ответил Ник. Но в данный момент мне плевать на тебя. Пока ты спала, растеряв свои дурные мозги, игра стала на порядок интереснее.
Почему? одновременно спросили Дэйвис и Морн.
О чем ты говоришь? добавила она.
Что случилось? эхом вторил Дэйвис.
Здорово! со смехом произнес Саккорсо. Мне это нравится. Вы так похожи, что могли бы быть близнецами. Я, пожалуй, покажу вас команде Бекмана. Пусть его ребята позабавятся, глядя, как вы читаете мысли друг друга.