– Привык к тому, что вы в железках всегда первые; вот и стоит нам чуть-чуть отличиться…
– Ни фига себе чуть-чуть, – возмутился Порнов. – Трудоемкость одной такой пушки миллион человеколет; у вас найдется столько инженеров… или столько лет?
– Странный у нас с тобой разговор получается, – вдруг заметила Мич.
– Уж не подозреваешь ли ты меня…
– Нет, но… – замешкался Порнов.
– Ты… ты что?! – всю теплоту из голоса Мич словно ветром выдуло; взгляд ее, в первое мгновение растерянный, поменялся на враждебно – надменный; интонации в голосе, если какие и остались, то колюче – ледяные. – Как ты смеешь…
– Смерд, – с готовностью подсказал Порнов; и тут же получил чувствительный удар ногой в бок.
– Не будь у меня этого колтуна вместо нормальных волос, – процедила Мич, – бегать бы тебе по каюте крысой, жабой или пауком!
– Симпатичный видеоряд, – заметил Порнов и стал подниматься, чтобы залезть обратно в кресло. – Кстати, о живности этой… – попытался он сменить тему и хоть как-то разрядить явно нездоровую обстановку. – У вас что, мода такая новая – голову наголо брить и татуировку делать? Тут у одного гражданина на макушке вот такое чудище выколото…
Мич промолчала; причем, очень демонстративно промолчала; не то что не ответила на вопрос – чего Порнов в общем-то от нее и не ждал – но даже и не огрызнулась, не послала подальше.
– Ну вот, разозлилась, – расстроено констатировал Порнов.
Обернулся, заискивающе заглянул в глаза Мич, – и напоролся на тяжелый, больной взор смертельно испуганного человека; сердце, а затем и грудь Порнова неприятно заныли; боль была незнакомая, тянущая; это испугало Порнова еще больше; сроду ничем подобным он не страдал. Он осторожно вздохнул; сердце нехотя отпустило; капкан разжался; нож выпал из раны.
– Ты чего? – шепотом спросил Порнов.
– Я-то ничего, – тихо ответила Мич. – Ты вот как себя чувствуешь?
– Как твои глаза увидел, чуть худо не стало…
– Слушай, не до шуток; давно тебе это померещилось?
– Какое «померещилось»? – удивился Порнов. – Я его вот так же, как тебя видел.
– Где он стоял; далеко от тебя; близко? – совсем плохим, отчаянным голосом спросила Мич. – Слева, справа, – как ты его осязал?..
– Да перестань ты паниковать, – все более недоумевая, воскликнул Порнов. – Какая кому разница, как я его осязал? Я в ящике его только на миг увидел, – Порнов ногтем щелкнул по экрану монитора, – тут сильно не…э-э-э… наосязаешь!
– Сердце; мое бедное сердце, – глухо сказала Мич; она закрыла глаза и откинулась на спину. – Ты так уморишь меня совсем…
– Теперь-то что не так? – Порнов пододвинулся к ней и приподнял за плечи.
– Руки – убери, – велела Мич, вспомнив, что они все еще в ссоре.
– Сейчас расскажу; дай только в себя прийти…
– Через полчаса войдем в астероиды, – предупредил Порнов; он тоже просто так мириться не желал; вернулся в кресло и положил руки на штурвал.
На экране перед ним расходились в боевой порядок четыре звена космических перехватчиков. Фора по скорости у катера была изрядная; казалось, что весь вражеский флот – как гигантские крейсеры, так и крохотные истребители – единым клубком тают вдали; однако, бесстрастные дальномеры замедляли свой бег; преследователи набирали темп.
– Полчаса мне вполне хватит, – сухо заметила Мич. – Особо вдаваться в наши оккультные учения мне сейчас и самой неохота.
Этим делом надо заниматься без суеты и спешки, в спокойной доброжелательной обстановке…
– Я сейчас брошу штурвал, и гори оно все огнем, – воскликнул Порнов страдальчески. – Я же извинился; сколько можно!
– Извинился? – невероятно удивилась Мич. – Что-то не припомню.