Варя, жди меня здесь?
Мне интересно посмотреть.
Нет, я сказал. Фотки потом посмотришьповесив фотоаппарат на одно плечо, а автомат на другое, я побежал к яме. Скользкая поверхность не давала сделать это быстро, но и расстояние было не ахти какое.
Я попробовал подтолкнуть бочку к яме. Но куда там. Ноги скользили, как при нулевом трении. Тогда я подобрался на карачках к краю ямы и сделал несколько фотографий. Бочек двадцать не успели попасть в яму. Значит семьдесят лежат здесь, на дне. Это семь тысяч литров яда. А его еще разводить надо, десять миллилитров на десять литров воды. Цифра получалась астрономическая. Должно было подействовать. Я снял автомат с плеча, поставил на одиночный огонь, и начал дырявить одну бочку за другой. Вода на дне ямы окрасилась в молочный цвет. В нос ударил резкий запах химических препаратов. Мне было плевать. Гиганту скоро станет гораздо хуже, чем мне. А вдруг у него еще и аллергия на химию. Стенки ямы дрогнули и пошли друг к другу. Я прихватил свое добро и бегом кинулся к Варе.
Она смотрела в небо, прикрывшись ладонью от солнца. Затем побежала, я не сразу понял для чего. Но тут на девочку стрелой спикировала «гарпия». Она ударила Варю сзади. Девочка и птица закувыркались по черной поверхности чудовища. Затем птица вскочила и попыталась вцепиться когтями в девочку. Варя отбивалась руками, кричала и звала меня на помощь. А у меня не осталось ни одного патрона. Я бежал со всех ног. Птица кидалась на Варю. Руки и ноги девочки, которыми она пыталась отбиваться, уже были в крови. На последних метрах я прыгнул и схватил «гарпию» за шею. Я поднял птицу над собой и изо всех сил ударил о поверхность гиганта. Потом еще и еще. Затем свернул ей шейные позвонки и что-то еще, не помня себя от ярости. Птица дергалась в конвульсиях, болтая незакрепленной головой в разные стороны. Монстру пришел конец. Опомнившись, я бросился к Варе. Она ошалело рассматривала свои руки и ноги, с которых капала кровь. Я схватил ее в охапку и понес к машине. Девочка не плакала, она остекленело смотрела в одну точку. Бедняга была в шоке. Хорошо, что боли сейчас она не чувствовала. Почему я не взял ее с собой? Почему?
Варя обняла меня за шею. Я почувствовал, как кровь течет мне за шиворот. Если бы я мог повернуть время вспять, чтобы предотвратить это. Говорят, родители всегда хотят болеть сами за своих детей. Я хоть и не родитель Вари, но мне было бы гораздо легче, если на ее месте оказался я. В будке у меня лежала аптечка первой помощи. Я сам насобирал ее, на всякий случай.
Сейчас протрем руки и ноги спиртиком, чтобы зараза не пристала, а потом забинтуем. И все будет хорошо, только не плачьВарвара ничего не ответила, посмотрела мне в глаза, и в них я прочел понимание. Она совсем не боялась.
Я полил спиртом на большой кусок ваты и протер правую ногу девочки. По виду она была самой пострадавшей конечностью. Варя втянула воздух.
Терпи, если не будешь плакать, я принесу тебе все, что пожелаешь. Идет? Варя кивнула в знак согласия.
Все раны были поверхностные, кроме одной, вдоль голени. Сантиметров десять в длину и на глубину до сантиметра. Кровь из раны текла довольно интенсивно. В медицине я полный профан, но мне кажется, что никаких важных артерий в этом месте нет. Я приложил ватно-марлевый пакет вдоль раны и перемотал бинтом. Остальные раны, хоть и кровоточили, но на вид были поверхностными. Я обмотал всю ногу бинтами, оставив наружу одну коленку. Левой ноге досталось меньше. Я обтер ее спиртом и замотал бинтами. Руки пострадали только с одной стороны. Варя рефлекторно прикрывала ими лицо во время нападения. Раны на них оказались не глубокими, и после обработки спиртом я перемотал их. Потом встал и критически осмотрел дело рук своих. Варвара представляла собой очень жалкое зрелище. Перепачканная в крови, с какими-то испуганно-грустными глазами. Она смотрела на меня, и я не мог понять, что в них написано. Мне кажется, ей хотелось, чтобы я успокоил ее, сказал, что все будет хорошо. Она еще не произнесла ни одного слова с того самого момента. Я присел рядом с ней, положил ее голову себе на ноги.
Не бойся Варь, у тебя нет ни одной серьезной раны, одни царапины, они скоро заживут. Мы с тобой сделали такое важное дело, что скоро все должно вернуться к прежнему. Твои родители приедут. Они, конечно, удивятся, что уехали всего на один день, а ты уже расцарапала себе все, что можно. После этого они всегда будут брать тебя с собой. Да. Может ты когда-нибудь, и вспомнишь про дядю Аркадия и приедешь навестить меня. Ты же приедешь поступать в университет в город? Конечно, приедешь. Не здесь же торчать всю молодость. К тому времени я уже буду матерым алкоголиком, и мы с тобой крепко поддадим, да будем вспоминать боевые деньки. Представляешь, когда мы с тобой спасем человечество, и все вернется на круги своя, никто и знать не будет, что это наша с тобой заслуга. Мальчишки будут дергать тебя за косы, а ты будешь им говорить, что если бы не ты, то их уже и в живых не было. А мой начальник, будет брызгать на меня слюной, и дуться от собственной важности, а я буду знать, что это я дал ему шанс злиться и надуваться, как жаба. Варя закрыла глаза. У меня, с перепугу, аж все перевернулось перед глазами. Я затряс плечо девочки. Варя, Варь!
Я спать хочуеле слышным голосом произнесла девочка.
Уф, слава богу, я перепугался, конечно, спиЯ подложил подушку вместо своих ног, положил рядом Павлика и вышел.
Чтобы Варваре лучше спалось, я завел генератор и включил кондиционер. Происшествие на озере выбило меня из колеи. Оставшись наедине с собой, я занялся самоедством. Это была моя вина, чтобы иметь возможность защитить девочку, нужно держать ее рядом. А я отправлял ее на пост, как взрослую. Идиот. Мне даже не интересно было, что там происходит с озерным гигантом? Как ему по вкусу наша отрава? Здоровье Вари меня беспокоило намного больше. Я поднимался в будку через каждые пять минут, слушал ее дыхание, щупал лоб. Успокаивался на время, а потом снова поднимался и все по кругу.
Прошло восемь часов прежде, чем Варя проснулась. Я потихоньку вошел, чтобы в очередной раз послушать дыхание и пощупать лоб.
У меня все болитнеожиданно сказала девочка. Она помахала забинтованными конечностямиособенно нога. Вот эта.
Она показала на правую ногу. В том месте, где была большая рана, бинт напитался кровью. Ноге требовалась перевязка.
Давай, я дам тебе таблетку от боли, от заразы и перевяжу тебе ногу? под понятием «от заразы» я подразумевал антибиотик.
Давай, но перевязывать будем, когда боль пройдет.
Хорошо.
Девочка разгрызла таблетки и запила теплой водой, потом хитро прищурилась и спросила меня.
А ты тетю Настю знаешь?
Какую тетю Настю? мне это показалось невероятным, но я догадывался, о какой тете Насте шла речь.
Та, которая с медведем ходит. Она мне рассказала, что знает тебя, с тех пор, как ты попал сюда. Она похвалила нас. Сказала, что не ожидала такого результата, что ты дядя Аркадий сильный и умный, а со мной еще и осторожный.
Да уж, себя-то я уберег. Да я знаю эту тетю Настю. Чего еще она рассказывала?
Про меня спрашивала, ей интересно, как я могла столько времени прятаться. Рассказала, что когда все закончится, все вокруг станет, как было. Нужно только довести дело до конца. А она красивая, правда? Варя с хитринкой посмотрела на меня.
Ну. я не знаюэто же, как сонвдруг у тебя она выглядит иначе?
Голубые смешливые глаза, русые волосы, делает постоянно вот такВаря хотела показать, как Настя поправляет свои волосы, но скривилась от боли.
Вроде, похоже. Но тебе еще рано махать руками. Ложись, сейчас ногу перемотаем.
Варвара ойкала и покрикивала, когда бинт отрывался от присохших краев раны. Но это было приятнее слышать, чем ее гробовое молчание, когда я бинтовал в первый раз. Вроде ничего опасного с раной не произошло. Она уже не выглядела так страшно, как мне показалось сразу. Я приложил чистый пакет и забинтовал заново.
Хорошо, что на свадьбу одевают длинные платья, а то увидят родители жениха невестку с такими шрамами, да испугаются брать. Скажут, наш мальчик гладкий да белый, а ваша то, вон какая, вся в шрамах.
Ну, прям, дядя Аркадий, да мне все мальчишки завидовать будут!
Да это я шучу, чтобы отвлечь тебя от раны. Ну вот, все готово. Но ходить тебе пока нельзя, только на горшок. Рана еще не затянулась, а потому, пока постельный режим. А я пойду, полюбуюсь, что там, на озере происходит.