Беспилотник зажужжал, и взлетел с запечатанной раны. Глейснер повернулся к Ятиме, стряхивая мокрый песок и ошметки гниющих листьев. Несколько крупных рыжих муравьев, вдруг появились из-под грязи, беспокойно суетясь на плече глейснера, каким-то чудом ухитряясь на нем удержаться.
"Да, здесь я, не волнуйся." Ятима начал получать знакомые подписи, через ИК-порт связи; инстинктивно подтверждая их. Иноширо эксперементировал с приводами лицевой мускулатуры, двигая мыщцами лица и гримасничая. Ятима стал играть со своим собственным выражением лица; интерфейс программного обеспечения его глейснера, упорно возвращал ему теги сообщая, что он пытается сделать невозможные деформации.
"Если ты хочешь встать, я на расстоянии вытянутой руки от тебя." Иноширо плавно поднялся на ноги; Ятима пожелал, чтобы его точка обзора стала выше, и интерфейс заставил тело его собственного тело робота последовать примеру Иноширо.
Он позволил Иноширо чистить и скоблить своего глейснера, почти не обращая внимание на поток меток от своего интерфейса с подробностями изменения давление на "его" полимерной коже. Интерфейс был запрограммирован так, чтобы задавать позу робота аппаратными средствами, в своих собственных внутренние символах для своих иконоки чтобы заставить роботов, в свою очередь, подчиняться изменениям от иконок (пока они не были физически невозможными, или не захотели бы растянуться на земле) но интерфейс отклонял любой тип далеко идущего реконструирования, что должно было дать им глубоко интегрированную сенсорную обратную связь, наподобие той, что была у флешеров, и моторные инстинкты. Даже Иноширо сопротивлялся идее воспользоваться их плотскими аналогами, получившими такие новые живые чувства и способности, только для того, чтобы сходить в мир флешеров и вернуться в Кониши, где эти чувства будут почти такими же бесполезными, как таланты Ятимы делать объектные скульптуры были бесполезны в этих джунглях. Иметь следующие один за другим версии себя в таком разнообразном мире делало весь этот опыт слишком похожим на смерть.
Они поменялись ролями, Ятиме было сподручнее чистить Иноширо. Он уже понял все соответствующие физические принципы, как и то, что он может заставить руки глейснера делать все, что ему понадобится но даже с интерфейсом который мог наложить вето на любые действия, которые нарушали бы тщательно разработанный акт балансировки двуногого движения, ему было очевидным, что движения которые он совершал были невероятно неуклюжими. Ятиме вспомнились сцены из библиотеки флешеров включающие участие в простых задачах: ремонт машины, приготовление пищи, заплетение волос друг другу. Глейснеры были даже более ловкими, когда их программное обеспечение имело достаточно энергии. Граждане Кониши сохранили нервную систему предков для тончайшего управления руками своих аватара так же языковые центры, для целей коммуникациино все же создание очень развитых систем для манипуляций с физическими объектами было сочтено излишним. Пространственные объекты делались такими какими они были заказаны гражданами, и даже математические игрушки Ятимы подчинялись специальным ограничениям имевшим лишь отдаленное сходство в правилами внешнего мира.
"И что теперь?" Иноширо застыл на мгновение, дьявольски ухмыляясь. Внешний вид тела его робота полностью отличался от его обычного оловянно-ободранного вида; полимер под пятнами покрывающей его грязи был тускло-серого металлического цвета, но наружная поверхность глейснера была достаточно податливой, чтобы суметь опознать под этим грязным, жалким подобием робота реального Иноширо. Ятима все еще чувствовал себя транслирующим наружу ту же гибкую, фиолетовую флешеровскую икону как и обычно; он почти радовался, что не мог быть на месте своих навигаторов и ясно видеть свое собственное бесцветное физическое обличье.
Иноширо скандировал, "22 килотау. 23 килотау. 24 килотау."
"Замолчи". Их эксоселвы отправились обратно в Кониши, им было поручено объяснять любому интересующемуся чем именно они теперь занимались, чтобы никто не подумал, что они просто стали кататоникамитем не менее Ятима по-прежнему чувствовал как в нем растет болезненное сомнение. Что Бланка и Габриэль подумают? А Радия, а родители Иноширо?
"Надеюсь, ты не откажешься помогать мне?" Иноширо смотрел на него подозрительно.
"Нет!" Ятима с раздражением рассмеялся; независимо от своих опасений, он принял на себя обязательство участвовать в этой сумашедшей затее. Иноширо убедил его, что это будет его последним шансом сделать что-нибудь "дистанционно возбуждающее" прежде, чем он станет использовать аутлук Источника Знаний и "потеряет интерес ко всему иному"но это не было истиной; аутлук был, скорее, каркасом, чем смирительной рубашкой, усиленный внутренний костяк, а не оболочка клетки. И он должен продолжать повторять себе это пока наконец не осознает, что Иноширо был слишком упорным, чтобы отказаться от своих планов, даже если он поймет, что ему понадобится не только смелость, ведь радикально-настроенные друзья из Аштон-Лаваль всегда готовы были поддержать любые его начинания. Ятима все время постоянно соблазнялся идеей пройти прямо из времени Кониши и встретиться с чужаками-флешерами, однако он также с удовольствием бы ушел от всех, на время, в места правдоподобной фантазии. В конце концов, все свелось к одному вопросу: Если Иноширо пойдет напролом и сделает это в одиночку, не прекратятся ли их дружеские отношения? Ятима с удивлением обнаружил, что не хочет рисковать этим и он решил пойти с Иноширо.
Он нерешительно предложил: "Мы, возможно, не захотим остаться на полные сутки, но." Восемь-шесть мегатау. "Что делать, если весь город пуст, и ничего не найдем?
"Это анклав флешеров. Он не может быть пустым."
" Последний известный контакт был столетия назад. Они могли вымереть, уйти прочь еще что-нибудь." Согласно статьям договора, заключенного восемьсот лет назад, дронам и спутниками не разрешалось вторгаться в личную жизнь флешеров, живущих в нескольких дюжинах, разбросаннных по Земле городских анклавов. где их собственные законы разрешали им воздействовать на дикую природу и строить поселения, и эти законы рассмотривались как нерушимые. У них была своя собственная глобальная система связи, но никакие шлюзы не связывали ее с Коалицией; злоупотребления с обеих сторонах, относящиеся к периоду Исхода в полисы усилили разделение между двумя ветвями человечества. Иноширо настоял, что просто управление глейснеровскими телами через спутник из Кониши будет моральным эквивалентом посылке дронаи несомненно спутники, запрограммированные, чтобы подчиняться договору, не захотят разрешить этоно вселиться в два автономных заброшенных в джунглях робота для визита было совсем другим делом.
Ятима осмотрел глухие заросли вокруг, сопротивляясь бесполезному желанию попытаться послать свою точку зрения вперед на несколько сот метров или поднять ее высоко над лесом для лучшего обзора местности лежащей впереди. Пятьдесят килотау. Пятьдесят один. Пятьдесят два. Не удивительно, что большинство флешеров бежало в полисы, как только у них появился на это шанс: если болезнь и старение были не достаточной причиной, были еще тяжесть, трение, и инерция. Физический мир был обширной, запутанной полосой препятствий бессмысленных, произвольных ограничений.
"Нам лучше начать двигаться."
"После вас, Ливингстон"
"Неверный континент, Иноширо."
"Джеронимо? Хакэльбери? Дороти?"
"Пощади меня."
Они отправились на север, беспилотник жужжал за ними: их единственная связь с полисом, дающая шанс быстрого отступления, если что-нибудь пойдет не так. Он сопровождал их первые полтора километра, всю дорогу до границы анклава. Не было ничего что показывало бы границутолько те же густые джунгли с другой стороныно дрон отклонился, чтобы не пересекать воображаемую линию. Даже если бы они взяли с собой свой собственный приемо-передатчик, из этого ничего бы не вышло; зоны покрытия спутников были сформированы так, чтобы исключать регион анклава. Они могли бы соорудить базовую станцию для ретрансляции сигнала но теперь было слишком поздно это делать.
Иноширо сказал: "И что самое худшее, может случиться?
Ятима ответил без колебаний. "Зыбучие пески. Если мы оба попадем на зыбучие пески, то мы даже не сможем даже общаться друг с другом. Мы просто будем плавать под ними, пока энергия наших батарей не кончится." Он проверил заряд аккумулятора. "6037 лет".