В лучшем? Ясное делоМировая Республика Советов! Союз от Японии до Британии! сказал капитан и засмеялся, и невозможно стало понять, шутит или всерьез говорит. Игрушку верни, посмотрел, и хватит.
Я с некоторым сожалением выложил на середину стола «Электронику».
Телефон мой и часы у вас?
У нас. В надежных руках, не беспокойся. Только, сам понимаешь, вернуть их тебе не могу.
Да. Я и хотел сказатьтехнологии позаимствовать можно.
С этим как раз не очень. Отрыв слишком велик. Разобрать можем, рассмотреть под микроскопом, понять что-то, в самых общих чертах, но воспроизвестинереально. Слишком много ступеней пропущено.
Он замолчал. Снова закурил, отвернулся к окну. Кажется, меня для него больше не существовало«источник» сделал свое дело. И что? Как там спецслужбы с информаторами поступают? «Скрипач не нужен?» Еще две-три затяжки, и он крикнет: «Конвой!» Явятся двое, выведут меня в черную ночь, и ничего, кроме этой ночи, я уже никогда не увижу
Товарищ капитан! От моего крика капитан вздрогнулЭто вы меня из две тысячи десятого вытащили?
Обернулся:
Чего кричишь? Нет, конечно.
А кто?
«Знал бы прикупжил бы в Сочи»слышал там у себя такую пословицу? Ну вот вы и думаете, что прикуп знаете. Настоящее вам претит, с души от него воротит, а изменитькишка тонка. Вот и валитесь сюда, потому что считаете, что здесь поворотная точка. Может, оно и так, конечно, только знаниям вашим ценагрош ломаный. Нет никакой предопределенности, понял? А естьгромада исторического процесса, свернуть которую неимоверно трудно. Это не костяшки домино, что только и ждут толчка, самого мизерного. Может, думаешь, если бы Ленина в восемнадцатом застрелили, так вам бы сейчас в Российской империи жить? А вот дудки!
Ничего я такого, конечно, не думал, но не отговариваться же? Обычно, когда оправдываются, то только хуже выходит
А как же точка бифуркации, странный аттрактор?..
Ишь ты! Производную взять не может, а туда жеоб аттракторах рассуждает! Чему вас только учат в ваших институтах С чего ты взял, что аттракторэто именно то всеобщих воздухов благорастворение, что тебе желательно? А Восточный протекторат Третьего рейха с трехклассным образованием, дешевой водкой в каждом ларьке и круглосуточной музыкой по радио не хочешь? Впрочем, кому и тоблаго
Да что вы меня все немцами пугаете! Ведь если я у вас не один такой, то закономерности изучить можно, какую-то стратегию вывести А может, и вовсемашину времени сделать! Не сейчас, конечно, попозже Одним словом, исследовать явление надо! Я говорил, все более распаляясь, а капитан уселся на угол стола, смотрел на меня сверху вниз, и во взгляде его сквозило не то удивление, не то жалость. Я осекся.
Пойми, произнес он мягко, нет у нас ни ресурсов, ни времени. Да и что за теорию можно вывести по десятку случаев? Притом что половина из вас, таких умных да грамотных, историю своей страны с пятого на десятое знает.
Мне нечего было сказать. Молчал и капитан. Потом вскочил, одернул гимнастерку и занял свое место напротив. Лицо сделалось жестким и непроницаемым. Я понял, что разговор подходит к концу.
Три дня назад фашисты вошли в Париж. Франция пала, говорил он, поймав мой взгляд, и я не смел уклониться. В запасе, может, как ты утверждаешь, год. Может, больше. Но одно я знаю навернякабудущее у нас теперь общее. Каким оно станетзависит и от тебя. Ясно?
* * *
Старик замолчал, откинулся на спинку кресла, прикрыл веки. Юноше показалось, что прадед заснул. Он подождал немного, потом осторожно коснулся худой морщинистой кисти, покоившейся на подлокотнике. Старик повернул голову:
Водички принеси. Устал я чего-то, слабо он улыбнулся. Давно ведь не говорил по стольку.
Парень метнулся на кухню, набрал в кружку воды из чайника, принес и смотрел как пьет прадед, будто впервые в жизни видел его. Острый кадык двигался в широкой прорехе ворота теплой, не по сезону, рубахи, пробуждая чувство пронзительной, немыслимой жалости. И хрупкости, такой, что троньрассыпется.
Ну а дальше что?
Дальше понятно. Заставили написать все, что знал, снова беседовали. Продержали с месяц, а потом выпустили. Подписку о неразглашении, ясное дело, взяли. Документы выдали, по которым выходило так, что родители погибли в Гражданскую, а я в детдоме воспитывался. Справку дали, что семилетку закончил.
А потом?
Потом? Экий ты недалекий Да ведь говорил я тебепошел на завод, учеником токаря. Дальше война. В сорок четвертом, после тяжелого ранения, попал в тыл и больше не воевал уж. Страну восстанавливал. В сорок пятом Катю встретил, прабабку твою. Вот так жизнь и прошла.
Дед! Ну неужели не хотел обратно вернуться?
А как же? Очень хотел! Первое время бегал все на то место, ждал паровоза, машиниста высматривал. Только напрасно. Нельзя дважды в одну реку войти. Тогда решил, что если не я, то обязательно дети мои должны в этом выверте разобраться. Но Женечка в «лирики» пошла, способности у нее к языками открылись. Не зарывать же в землю А с ее сыном, отцом твоим, не сложилось у нас. Притом что я-то его понимал, все же по годам рождения близкие мы. Да только ему на мое понимание начхать было. Вам сейчас в школе говорят и по телевизору вдалбливают, что СССР из-за плохой экономики рухнул, но ты не верь. Неправда это. Главное, что люди цену всему забыли. А когда цены не чувствуешь, то любая экономика плоха будет. И никакие слова здесь не помогут, пока жизнь лично тебя на грань не поставит. Сам таким был Старик замолчал. Ты прости, что морали тебе читаю, не надо бы этого
И ты про себя никому не рассказывал?
Первое время нет. Боялся, говоря по правде. Потом, много позже, Кате открылся.
Поверила?
Поверила. В начале шестидесятых меня в «органы» вызывали. Опять написать все заставили, расспрашивали долго. Опять подписку взяли. Думаю, сверялись, по какому варианту развитие пошло. После того я долго помалкивалот греха подальше. Правда, не удержался-таки, съездил на родину своих родителей. Как раз они скоро должны были познакомиться. Только вышло, что и вправду я сирота здесьдеда моего по материнской линии аккурат в сороковом году на западную границу отправили. Там он и погиб, не оставив потомства. А семья отца, оказывается, была в Среднюю Азию эвакуирована, и там следы затерялись. Вот такие дела.
Прадед снова закрыл глаза. Веки его подрагивали. Вздохнул глубоко, собираясь с силами. Правнук ждал. Тихо отщелкивали секунды кварцевые часы на стене, отчаянно билась в оконное стекло муха.
А я ведь тогда верил, что все совершенно иначе сложится. Просто невозможно было не веритьтакой был подъем в людях! Казалосьгоры свернем! А когда в космос вышли? Еще два шагаи все звезды наши! Потом, правда, чем ближе к моему времени, тем тревожнее становилось. А уж когда в восемьдесят третьем Меченый и здесь к власти пролез, окончательно понялплохо дело. Пытался голос поднять, рассказать, чем все кончится. В газеты писал. И не один я, да только поздно было. Капитан прав оказалсявсе красивой жизни хотели, так чтобы комфорта и удовольствий побольше. И все это ведь не тогда началось. Раньше, много раньше. Не строили мы коммунизм, понимаешь? Болтали только. Живу вот теперь за девять десятков перевалило Зачем? Почему? Может, надлежит мне круг завершить А ты вот чтоподи-ка в спальню. Из нижнего ящика комода сверток достанешь, в белом пакете. Сюда принеси.
Правнук повиновался. Принес бережно запечатанный скотчем сверток, положил прадеду на колени, поверх клетчатого старого пледа.
Нет. Это не мне. Это твое теперь. Открой. Там дневники. Начал вести после войны, записывал различия в событиях и датах, как мог вспомнить. Ну и другое всякое.
Дед! Да ты что надумал?! Не возьму я!
Открой, говорю! Парень открыл, вытащил несколько пожелтевших общих тетрадей, пролистал наудачуисписано убористо, плотно. Вот только это могу тебе передать. И еще, итог всей жизни моей, не беги в прошлое. Знай его, помни, но не беги. Смотри и стремись только вперед, только в будущее! Вас сейчас по-другому учат: «Живи настоящим», но неправильно это. Так вся жизнь одним днем пройдет. А ты ведь человек, не бабочка-однодневка.