Джонатан смеялся хрипло и обессиленно, жадно обнимал детей и успокаивал их. Они, сбивчиво ему что-то говорили, за что-то извиняясь и убеждая, что любят его, плакали и целовали куда придется. Тоумас стоял поодаль и не мог понять, что чувствует на самом деле. Как и многие люди, он испытывал к не-людям весьма двойственные эмоции.
* * *
Засев в кухне какой-то квартиры, Джонатан долго говорил по телефону. Что-то шипел, ругался, потом извинялся и несколько минут молчал, глядя в пол, как побитая собака. Джонатан звонил Сааре.
Саара была не в себе. До сих пор.
Джонатан был ближе всех к пожилой няне. Ближе, чем родная племянницаего жена. Ближе, чем дети. Он был единственным, кто знал правду о «болезни» женщины. Она действительно болела. Неизлечимо и надолго. Не телодуша, развороченная и израненная до неузнаваемости. Саара похоронила мужа. На следующий день после отъезда Ферретов. Джонатан просто не мог увезти Ивэй и детей быстрее. Саара просто не могла выйти из дома и встретиться с племянницей. Она две недели пребывала в депрессии, иногда отвечая на звонки Ивэй и надрывно кашляя в трубку.
Джонатан сегодня позвонил ей впервые за это время. И принес дурные вести, от которых женщина снова готова была впасть в депрессию. Такое вот возвращение Ивэй в Юсту и внезапно ставшее шатким положение детей стали для нее шоком. После этого она вообще не соображала и не могла понять, почему Джонатан хочет, чтобы она взяла детей к себе. Сааре казалось, что это опасно. Джонатан уверял, что как раз таки это единственное безопасное решение.
Послушай меня мужчина тяжело вздохнул и, забрав у Тоумаса банку пива и залпом ее осушив, сел на стул. У нас больше нет выхода. Ивэй ничего не знает про Раксара. У нас больше нет вариантов, не отдавать же Нину Хельге! У тебя ее не будут искать, я уверен. Куда тем более. У менябудут. Поэтому я не могу сейчас оставить детей!
Но как же?.. Я не смогу, Джо!
Сможешь. Саара, поверь, я не желаю тебе зла. Тем более не желаю его детям. Но так надо. Ненадолго, пока Ивэй не разберется с Юстой.
Со мной опасно. Раксар ведь
С тобой безопасней всего. И Раксар здесь не причем.
На том конце провода молчали. Джонатан чувствовал, что в его горле разгорается пожар. Саара точно была не в себе. Саара вообще не понимала, о чем с ней говорят.
Хорошо, простонала она, сдавшись. Привози их. Через три дня, не раньшемне нужно привести себя в порядок. Думаю, Раксар был бы против
А я думаю, что вовсе нет. Не беспокойся, будет у тебя три дня: раньше приехать у меня и не получится, с облегчением вздохнул Джонатан. Он, не прощаясь, отключился и перевел взгляд на Тоумаса. Тот все это время просто сидел и ждал, пока старый знакомый закончит все свои дела.
Выглядишь как он замялся, подбирая подходящее слово, и Джонатан, уловив его мысль, рассмеялся, кивая. Тяжело это, старик. Тяжело И мальца туда же?
Сомневаюсь, что это хорошая идея, но придется честно ответил Джонатан. Если Саара действительно так плоха, как хочет показаться, наверное, Куда я возьму с собой на работу. Его, конечно будут искать там Но из наших никто не задаст лишних вопросоввы все прекрасно осведомлены, кем работает Ивэй, так что
Я не хочу на работу, я хочу к маме, шепеляво донеслось из-за спины, и Джонатан враз побледнел.
Все это время дети, которые должны были спать беспробудным сном после таблеток, стояли в проходе, скрываясь в тени. И ни один из взрослых этого не заметил!.. Теперь их присутствие стало настолько ощутимым, что Тоумас отшатнулся назад, а Джонатан, поднявшись было со стула, сел обратноу него просто подкосились ноги. Нина беззвучно плакала, зажимая себе рот, Куд стоял насупившись. Он уже, кажется, был готов куда-то ехатьсумка висела на шее.
Малыш, послушай Джонатан не мог оторвать взгляд от глаз Нины. Кажется, она видела все. Знала все. На ее лице читались страх, жалость и, как ни странно, ненависть. Вот только к кому? Дети, вы все неправильно поняли. Просто мама сейчас
Маму забрали, прохрипела девочка. Нас разлучили. Теперь и вы. И ты, и мама, и няня, и даже ты, Куд! Вы сговорились! и она со всей силы толкнула Куда в спину, выскакивая из комнаты. Джонатан замешкался, Тоумас бросился наперерез, не успевая удивиться, как слепая девочка целенаправленно взяла курс на выход. Никто ничего не успел понять. Куд вскрикнул, и Нина, резко свернув, влетела прямо в косяк и упала. Мальчик, побарахтавшись на полу, бросился к ней и начал тормошить, за что-то извиняться и орать, поднимая весь дом вверх дном своими воплями. Нина не отвечала. По ее виску стекала кровь.
Кто-то начал стучать и грозиться вызвать полицию, отчего мальчик взвыл еще громче. У мужчин заложило в ушах.
Да что же это за наказание! проревел Джонатан и, придя в себя, потащил детей прочь из этой заброшенной квартирыбольше нельзя было здесь оставаться ни секунды. Нина так и не пришла в себя, а Куда едва удалось заткнуть.
На выезде со стоянки Джонатан со скучающе-усталым выражением лица проехал мимо полицейской машины, которая как раз припарковалась на его место рядом с машиной Тоумаса.
Прости, старик пробормотал он и, прибавив газу, помчался в сторону выезда из города.
Запись четвертая. Тридцатое мая. Юко и Смотритель
В последний день перед отъездом Смотритель изводил Оза напутствиями и предупреждениями. Через полчаса непрерывного бурчания под нос мальчик понял, что старик пошел по кругу. Через полтора часаперестал его слушать и начал просто кивать, когда замечал, что монотонный голос киборга затих. Он думал о своем. Об отъезде, об Эммах, о расстояниях и возможных трудностях Он пытался справиться с дрожью в руках.
Как мальчик ни старался делать вид, что все в порядке, Смотритель все-таки понял, что его не слушают. Старик смертельно обиделся и хотел было уже уйти прочь, но Оз, вдруг осознав, что если сейчас дать киборгу уйтиони так и расстанутся в ссоре, возможно, навсегда, возможно, даже не попрощавшись, вдруг сорвался:
А давайте лучше погуляем! По Городу, там и поговорим мальчик запнулся, а Смотритель, забыв об обиде, остановился и обернулся. Его лицо вытянулось так, что, казалось, непонятного цвета глаза вот-вот выкатятся из орбит.
Ты чего это? Боишься, что ли? на последнем слове голос сорвался на язвительный смешок, но, как ни странно, Оз не вспыхнул. Только потупил взгляд и еле заметно кивнул. Смотритель не стал больше даже спорить. Быстро переоделся и, что-то поручив Четвертой, взял Оза за руку, совсем как в далеком детстве. Протез старика показался мальчику теплым.
Идем. Надо тебя проветрить. Не отпущу же я тебя в таком состоянии. И не реви, слышишь? Не реви
Не дождетесь, пробурчал Оз, украдкой утирая глаза рукавом и чуть сильнее сжимая металлическую ладонь Смотрителя. Через секунду старик, не меняясь в лице, ответил тем же.
Выйдя на улицу, мальчик не смог сдержать восторга от вида падающего снега. И это-то в конце мая!
Что происходит?! в полной прострации зачем-то заорал Оз, а Смотритель поежился и ответил, что и сам не понимает, какого черта вдруг вернулась зима, припорошив уже распустившиеся листья на деревьях. Мальчик поддался порыву восторга и побежал вперед, но старик ловко схватил его за шиворот:
Ну уж нет, быстро одеваться! Эмма! позвал он дроида и, когда та выехала из-за угла, велел:Будь добра, достань куртки. На улице видела, что творится?
Нет еще. Но если выйдупосмотрю.
Когда она вернулась и раздала куртки, Смотритель, ежась и плотнее кутаясь в шарф, который и так натянул по самые глаза, остался на пороге корпуса, не решаясь выйти, хоть на улице было тепло. Снег таял, едва касаясь земли. Старик подумал, что, наверное, не зря все-таки повозился с программой погоды под куполом и устроил Озу «прощальный снегопад». Пусть даже в мае. Он долго ворчал и натягивал на металлические пальцы перчатки, чтобы ненароком не заморозить протезы, если вдруг придется взять в руки снег, а когда, наконец, поднял взгляд, обнаружил, что Оза рядом нет.
И поперхнулся недовольным ворчанием. Одинокая цепочка уже растаявших черных следов, сильно выделяющаяся на фоне ослепительно-белого снега, убегала вперед. Смотритель не мог отделаться от мысли, что, наверное, видит действительно страшную картину. Такие робкие шаги единственного на земле человека и маленький хрупкий профиль, застывший и смотрящий вверх