- Виталик, ты меня хорошо слышишь? - ласково поинтересовался Юрий Петрович.
- Тебе прекрасно известно, что по твоей милости я уже давно не Виталик, а Шершавый! - зло процедил тот отсутствующими губами.
- Я всегда говорил тебе, что пьянство не доведет до добра. Но ты же упорно не хотел меня слушать, - отечески пожурил его Репин. - Но я, собственно, совсем по другому поводу хотел с тобой побеседовать. Виталик, ты там никак спьяну головушкой приложился обо что-то очень твердое? Что за исковое заявление ты закинул в суд?
- Ну, ты же не хочешь брать меня к себе на завод по-хорошему! Значит, возьмешь по-плохому! - издевательски расхохотался Шершавый.
Неожиданно его смех перешел в хриплый кашель, который ему долго не удавалось унять.
Эту минутную паузу Юрий Петрович использовал для того, чтобы собрать воедино весь запас ненависти и презрения, который у него был в наличии.
- Послушай сюда, ничтожество! - принялся он цедить, капля за каплей, желчь на измученный мозг Шершавого. - Будем считать, что я услышал твои унизительные мольбы о трудоустройстве. Хорошо, я готов взять тебя на работу.
- А не врешь? - недоверчиво спросил Шершавый. - Ты всегда обманываешь, обманешь и на этот раз.
- Нет, на этот раз все будет по-честному, - искреннее заверил его Юрий Петрович с болью в голосе. - И знаешь почему? Да, потому что я возьму тебя в качестве обитателя террариума, где ты будешь изображать человека-крокодила! Надеюсь, я доходчиво излагаю свою точку зрения по поводу перспектив твоего трудоустройства? Если нет, то мне придется изъясняться более прямолинейно. Виталик, твое место в цирке уродов! Но я, к сожалению, не планирую в обозримом будущем размещение на территории завода шапито!
Шершавый напряженно молчал. То, что он только что услышал, не могло относиться к нему. Потому что это было настолько подло и несправедливо, что такого просто не могло быть! С другой стороны Репин сказал, то, что сказал.
Услужливая память тут же выдала несколько подходящих случаю поговорок. "Слово не воробей - вылетит, не поймаешь", "Слово разит острей меча" и "За базар ответишь"! Но все это было не совсем то, что нужно.
Шершавому просто необходимо было что-то сказать, чем-то ответить на уничижительное хамство Репина. На его ничем неприкрытый вызов. Следующая реплика должна была быть его - Шершавого. И прозвучать она должна была мощно и убийственно, в противном случае, лучше было вообще ничего не говорить. Не разевать свою жуткую пасть и тупо молчать в тряпочку. Но это означало бы только одно - что Шершавый ничем не отличается от загнанного в стойло бессловесного скота. Который все безропотно снесет и стерпит.
Можно, конечно, было разразиться визгливой и гневной тирадой, типа, - сам дурак! И до хрипоты доказывать Юрию Петровичу Репину, что он подонок, каких свет не видывал. Но тот и сам прекрасно знал все это, без подсказок какого-то там несчастного урода Шершавого. До которого ему решительно не было никакого дела. Другой вопрос, что Репин никогда, нигде и никому не признается в этом. И себе самому в том числе.
Между тем, пауза затянулась до неприличия долго.
- Ну, что замолчал, язык проглотил? - поинтересовался Юрий Петрович голосом, в котором явственно сквозили издевательские нотки.
- Я убью тебя, подлая тварь! - зарычал Шершавый. - Прямо сейчас приеду к тебе на завод и убью тебя!
- Ой, ой, как страшно! - визгливо расхохотался Репин. - Можешь начинать убивать меня прямо сейчас. Я разрешаю! Более того, чтобы облегчить тебе задачу, я даже специально задержусь на заводе.
Шершавый тяжело сопел в трубку, и благоразумно хранил молчание.
- Что заткнулся, кишка тонка? - провоцировал его на очередной всплеск неконтролируемых эмоций Репин. - Ты полное ничтожество, Виталик, как и всякое быдло, мнящее себя крутым мужиком! До тех самых пор, пока дело не доходит до конкретики. Одно дело воздух угрозами сотрясать, и совсем другое приводить их в исполнение! Тьфу, на тебя, Виталик!
Шершавый отнял вспотевший смартфон от изъеденного кислотой уха. Сказать, что он взбешен, было не сказать ровным счетом ничего. Степень его ярости зашкаливала, а температура перегревшегося мозга вплотную приближалась к точке кипения.
Он еще некоторое время тупо смотрел на смартфон. У него шевельнулось сильное желание со всего маху швырнуть его об стену. И, таким образом, выместить хоть на ком-то свою злость. Но он подавил в себе это чувство. Дрянной китайский аппаратик был здесь совсем не причем. А тот, кто был причем, только что подписал себе смертный приговор.
Для того чтобы добраться до Репина и спросить с него за свою загубленную жизнь, за все унижения, нужно было, чтобы тот, как минимум, оказался в пределах досягаемости. Шершавый еще не знал, что именно сделает с этим низким человеком. Но то, что это будет нечто из ряда вон выходящее и подлинно ужасное он не сомневался ни на мгновение.
Самое простое, что всплывало в его воспаленном воображении - это сделать из Юрия Петровича Репина еще одного Шершавого. Так сказать, по своему образу и подобию. Благо все для этого мероприятия имелось на Химическом заводе в немалых количествах. Оставалось лишь руки приложить.
Но у этой в высшей степени перспективной идеи был один существенный минус. Тот жиртрест в которого, к этому времени, превратился Репин мог просто не выдержать нестерпимой боли от чудовищного ожога кислотой. А в планы Шершавого не входило столь быстро лишиться общества этой знаковой для него фигуры.
- 8 -
Плавное течение мыслей Аристарха нарушил противный прерывистый писк тревожной сигнализации. Бросив быстрый взгляд на монитор, расположенный на стене, он обнаружил, что входная калитка, возле ворот, открыта. Это означало, что кто-то проник на территорию особняка и теперь беспрепятственно двигался в сторону дома.
- Гр-р-р-ебаные гости! - тревожно каркнул Карл и, взмахнув крыльями, уселся на плечо Аристарху.
- Любопытно и за что я плачу такие огромные бобосы за сигнализацию, если каждый лох в погонах может зайти ко мне как к себе домой? - бурчал Аристарх себе под нос, стремительно поднимаясь по каменной лестнице наверх. - Карлуша, и тебе не стыдно? В тебе же полпуда веса! Не хочешь ножками пойти?
- Кар-рлу тр-р-ревожно! - возмутился ворон, но послушно спланировал с плеча хозяина на верхнюю ступеньку лестницы.
Выбравшись на первый этаж, Аристарх подошел к стене и решительно сдвинул в сторону небольшую картину, являвшуюся неплохой копией Модильяни. Его пальцы, с необычайной легкостью, запорхали на открывшейся за ней клавиатурой. Первым делом Аристарх привел в действие замки входной двери и надежно заблокировал ее.
- Тр-р-рик, тр-р-рак! Мы в домике! - иронично прокомментировал Карл.
Прежде чем опустить стальные жалюзи на окна, Аристарх выглянул в ближайшее окно и увидел двух полицейских с автоматами. Судя по нашивкам, это были сотрудники вневедомственной охраны, которые караулили его особняк. Поодаль шел тот самый тип в гражданском, что тыкал ему в камеру наблюдения свое ментовское удостоверение.
Если бы не он, Аристарх без опаски открыл бы дверь и выяснил, с какого такого перепугу охрана решила нанести ему визит? Но присутствие полицейского опера существенно усложнило дело. Не было никакой гарантии, что хитрый мент не привлек этих двоих громил в камуфляже, для того чтобы усыпить бдительность несговорчивого хозяина особняка.
- А пошло оно все в баню! - рассерженно пробормотал Аристарх. - Береженого Бог бережет!
- А небер-р-реженого конвой стер-р-режет! - внес свою лепту ворон.
Между тем, Аристарх с грохотом обрушил бронированные, стальные жалюзи на окна, чтобы исключить возможность использования их в качестве входных дверей. Теперь непрошеные гости могли проникнуть через них, разве что, при помощи гранатомета.
Аристарх через монитор, на который были выведены камеры наружного наблюдения, увидел как троица снаружи, неодобрительно покосилась на предпринимаемые им меры предосторожности. Самый крупный из них поднял к уху телефон и, склонив голову набок, озадаченно уставился на входную дверь дома. Через секунду затрезвонил смартфон Аристарха. Не нужно было обладать большим умом, чтобы догадаться, что полицейский звонит именно ему.
- Алло! Это господин Лютый? - послышался хриплый голос.
- Нет, блин, Мур-р-рзилка! - презрительно каркнул Карл, обладавший чрезвычайно чутким слухом.