Эта дверь привела их в маленькую комнатку, даже, можно сказать, чулан. Вокруг было куча пыли и старой паутины, на стенахобрывки истлевших обоев. Сама комната была шириной метра три, и высотой чуть менее двух метров, так что рослый Гена мог достать потолок темечком, если бы привстал на цыпочки. Но ему и так хватало, и он даже пригнулся, чтобы не собирать волосами паутину. Миша был пониже, и чувствовал себя более комфортно. В одном из углов стоял старый письменный стол, заваленный какими-то бумагами и книгами. Всё это также было покрыто толстым слоем пыли.
Апчхи! Михаил закрыл нос рукавом. Давненько они тут уборку не делали.
Что-то новенькое, раньше мы сразу попадали в коридор. Что тут у нас? Гена подошёл к столу и взял первую попавшуюся книгу. Артур Шопенгауэр «Смерть и её отношение к неразрушимости нашего существа», он хмыкнул. Как символично.
А это чертёж какого-то устройства, Миша выудил свёрнутый в трубку рулон бумаги. «Сепаратор для молока». Википедия какая-то прямо, всё в куче.
Гляди, а тут ещё и чернильница с самым настоящим гусиным пером. Чернила, правда, высохли.
Значит, написать «Здесь были Миша и Гена» не получится, Михаил издал смешок. Пойдём, может? Я всё же неуютно чувствую себя тут.
Вторая дверь находилась справа от той, через которую они сюда попали, за ней ожидаемо обнаружился знакомый коридор, вот только в этот раз он был вверх ногами относительно Гены и Миши.
Это ещё что такое? Миша сунул было голову в проём, но тут же отшатнулся и помотал ею из стороны в сторону. Бр-р-р Ощущение, будто вверх тормашками подвесили.
Гена выставил на пробу руку, затем расслабил её, она тут же подлетела вверх.
А забавно, наверное, будет, если встать так, чтобы половина туловища тут, а половинатам.
Ничего забавного, насупился Михаил. Как нам теперь выбраться, чтобы не сломать шею?
Я тебя подсажу, Озимцев подставил руки лодочкой. Спиной прижмёшься к потолку, я тебя подтолкну и, вуаля, ты уже на полу с той стороны, потолок комнаты действительно был вровень с полом коридора, а вот потолок коридора располагался сейчас для них примерно на метр ниже пола комнаты.
Должно сработать, Михаил забрался ногой на ладони Геннадия, упёрся руками в его плечи и спиной коснулся потолка, после чего Озимцев легко толкнул его по направлению к выходу.
И правда, ничего трудного, Миша поднялся с пола и отряхнулся, на уровне его глаз теперь располагались ноги Гены.
Тот в свою очередь просто сделал полусальто вперёд, приземлившись на ноги уже в коридоре, лицом к дверному проёму, правда, не удержался и грохнулся на спину.
Акробат, Миша помог ему встать.
Выход теперь находился метрах в двадцати от них. То есть, следовало продолжать проходить через двери. Геннадий по привычке подошёл к ближайшей на противоположной стороне коридора. Открыл её, осмотрелся и, улыбнувшись, повернулся к Михаилу.
Нам повезло, кажется.
За дверью был самый конец коридора, справа от двери, через которую они только что прошли, был вожделенный выход. Вычурная дверь больше никуда не убегала и спокойно позволила подойти к себе и потрогать. На ощупьобычная древесина. Вместо ручкимассивное металлическое кольцо. Озимцев потянул его на себя, и дверь со скрипом открылась. За порогом властвовала тьмани стен, ни потолка видно не было, лишь пятно света, падающего из коридора, на полу, да их тени.
Не хочу показаться трусом, но вынужден снова заметить, что всё это выглядит несколько зловеще, высказал мнение Михаил. Уверен, что нам сюда?
Ну Геннадий замялся. Зажигалки у тебя нет?
Не курю.
Ладно, держи дверь открытой, я попробую пройти на пару метров внутрь, авось глаза адаптируются.
Аккуратнее там.
Озимцев глубоко вдохнул и шумно выдохнул.
Ладно.
Он успел пройти по тёмной комнате всего ничего, примерно до границы светового пятна, когда дверь за ним с грохотом захлопнулась.
Миша, я же просил рассержено начал Гена.
Его ослепила вспышка яркого белого света, и он машинально прикрыл глаза. Когда способность видеть восстановилась, и перед глазами перестали прыгать пятна, он обнаружил, что стоит в совершенно белой кубической комнате, со стороной примерно метра в два с половиной. Сзади него раздались хлопки.
Ты резко развернувшись, Геннадий увидел Конструктора, тот неспешно хлопал в ладоши.
Мои поздравления, молодец, в его голосе сквозил сарказм. Надо было слушать Михаила.
Что ты
Он не раз тебе говорил, что не стоит лезть в подозрительные места. Но ты был слишком самоуверен.
Подожди, но реальность же не пускала меня к выходу. Что ещё мне было делать? Я шёл по твоим знакам, ты сам сказал
Моим знакам? губы Конструктора недовольно искривились. Это Я не пускал тебя. Я поставил ту стену, я не дал вам дойти до Пересыпского моста, я не позволял приблизиться к двери! Но ты упрямо шёл вперёд. Да ещё и вёл за собой Мишу.
Разве это не реальность мешала мне? Я думал, что преодолеваю её препятствия с твоей помощью.
Что непонятного в стене, не дающей тебе пройти? Насколько более явным должно было быть указание, чтобы ты понял? Вот уж действительно, горе от ума.
Гена замолчал. Сейчас в его голове всё переворачивалось. Выходит, они прошли через всё это зря
Где Миша? наконец, хрипло спросил он.
Это не должно тебя волновать, довольно резко ответил Конструктор. Ты его уже довёл, куда не надо.
А сам я сейчас где?
В буферной зоне, или, если угодно, пропускном пункте. В общем, там, куда ты должен был попасть через пару кварталов, если бы не ринулся лезть через стену. Пришлось лично вытягивать тебя из того места, куда ты по уши залез.
Спасибо, только и смог сказать Озимцев.
Оставь, Конструктор поморщился. Я это сделал не по доброте душевной, я уже говорил тебе. А теперь брысь из моей реальности, он щёлкнул пальцами и Гену снова ослепила яркая вспышка.
Краткий миг, когда ему казалось, что он падает в никуда, а затем Озимцев обнаружил себя стоящим посреди какого-то кафе. На стене справа от него висели электронные часы, показывавшие почти 12 часов дня, в зале было полным полно людей, а за дверью слышался шум проезжающих автомобилей. Кобуры с пистолетами остались при нём, и Геннадий поспешно застегнул куртку, после чего одёрнул её пониже, чтобы хоть как-то скрыть пояс с обоймами. На его счастье, никто из посетителей не обратил особого внимания на его манипуляции, как и на тот факт, что он, по всей видимости, возник посреди кафе из воздуха.
Присаживайтесь за столик, предложила подошедшая к нему официантка.
Это прозвучит странно, но скажите мне, где я нахожусь? осторожно поинтересовался у неё Гена.
Э-э-э-э Вообще-то вы сейчас находитесь в «Робин-Бобине», официантка подозрительно осмотрела Озимцева, но на алкоголика или наркомана он не походил никак, и она расслабилась.
Спасибо, а то я по рассеянности не посмотрел на вывеску, как можно убедительнее заверил её Озимцев. А адрес не подскажете? Друг встречу назначил, но я его тут не вижу, может, ошибся кафе
Владимира Высоцкого, 2а. Так вы будете что-то заказывать?
Значит, всё верно, Геннадий мило улыбнулся. Заказывать буду, он нащупал в кармане пачку денег, прихваченную в недостроенной реальности. Дайте мне несколько минут, чтобы определиться.
Хорошо, официантка оставила меню на столе.
Гена благодарно кивнул, сел за столик, и уткнулся в меню. Через две минуты официантка вернулась.
Вы готовы сделать заказ? спросила она.
Да. Принесите, пожалуйста, жареную картошку с отбивной и стакан ананасового сока, просматривая меню, Озимцев понял, что не на шутку проголодался. А значит, почему бы не воспользоваться тем, что его перенесли в кафе.
Одну минуту, бодро ответила официантка и ушла отдавать заказ повару.
Озимцев снова уткнулся в меню на предмет выбрать что-то из сладкого, и не заметил, как рядом с ним оказался какой-то незнакомый человек. Одет он был довольно приличноделовой костюм серого цвета, галстук, рубашка в тон костюму. Незнакомец бесцеремонно сел за столик Гены.