- Теперь дощечку какую вместо весла, чтобы ящик разворачивать крышкой на волну.
- И мотор подвесной.
- Тоже бы неплохо... Вон, плавает что-то. Давай, подгребем.
Они стали подгребать ладонями.
- Смотри, скрипка!
Клим поднял скрипку, вылил из нее воду. Дека была разбита, но задняя сторона оставалась целой, скрипка вполне могла заменить собой весло.
- Бедный дон Мигель! - сказала Ника. - Его уже нет, а его вещи все еще приходят нам на помощь. Что там наши ребята думают? Петрович поди решил, что нас утопили.
- Почему обязательно - утопили! Скажет, похитили.
- А зачем нас похищать?
- Похищать вроде бы тоже было незачем. - Клим перешел на шутку. Можно потребовать за нас выкуп.
- У тебя папа - миллионер!
- Мой папа - счетовод. Но бандиты могут шантажировать нашего тренера. Все же я перспективный боксер - лишнее очко команде. Тренер запросит спорткомитет...
- А я? Тоже лишнее очко?
- Тебя бандитам проще продать в гарем.
- Кое-где, думаю, имеются.
- Как интересно! А сколько за меня можно взять?
Клим перестал следить за ящиком, и случайная волна плеснула через край.
- Заговорился с тобой!
Он взял скрипку и развернул ящик крышкой на волну. Но крутые волны были редки, пологая зыбь мягко обтекала их "корабль", он только плавно покачивался.
- Как колыбель, - сказала Ника.
- Может, нам вздремнуть до утра.
- Что ты, я не усну.
- Попробуем. По системе йогов, с самовнушением.
Клим завозился, устраиваясь, чтобы ему и Нике было поудобнее. Она приподнялась.
- Задавила?
- Будет тебе. Прислони голову к моему плечу - оно все же помягче, чем стенки ящика.
Ника потыкала пальцем в мускулистое предплечье Клима.
- Ну, разве только чуть-чуть.
Она пристроилась удобнее, послушно закрыла глаза и неожиданно для себя - да и для Клима - уснула. Он прислушался к ее спокойному дыханию: "Крепкие нервы у девушки, что там ни говори!" и тоже попытался отключиться: "Я спокоен... спокоен... Хочу спать... глаза мои..." и тоже если не уснул, то на какое-то время забылся в зыбком полусне. То и дело просыпался, осторожно работая "веслом", выправлял ящик и опять погружался в дремоту. Наконец у него уже затекла спина, так хотелось пошевелиться, но он терпел, не желая тревожить Нику, хотя и подумал невольно, что, пожалуй, сам он тревожится больше, нежели она.
Проснулись они разом.
Их разбудил глухой отдаленный рокот. Он не приближался, не усиливался, и догадаться, откуда он шел, не представлялось возможным.
- Слышишь?
- Какое-то судно идет в стороне, мимо нас. А где - не пойму. Звук растекается в тумане, не сообразишь.
- Может, крикнем?
- Бесполезно. Слышишь, как гремит, грузовоз какой-нибудь. Разве там что услышат.
Стало заметно светлее. Видимо, уже наступило утро, но туман не рассеивался, только стал чуть прозрачнее, видимости прибавилось на какой-то десяток метров.
- Ты спал?
- Подремал немножко.
Ника повела затекшими плечами.
- Не ожидала, что могу в такой обстановке уснуть. Сейчас как деревянная вся. Что если я выкупаюсь, для разминки!
- Попробуй.
Клим полностью откинул крышку, она легла на воду. Ника стала на края ящика за его спиной, стянула рубашку и юбку, чтобы не мочить подсохшую одежду. Придерживаясь за крышку, спрыгнула в воду, прошла быстрым кролем десяток метров.
- Не отплывай далеко, а то еще потеряешься в тумане.
Пока Ника купалась, Клим повнимательнее пригляделся к креслу, на котором сидел. У кресла было массивное квадратное сиденье, обтянутое черным кожзаменителем. Клим просунул руку и убедился, что сиденье доходит до самого низа ящика. Под ногами было сухо - ящик воду не пропускал. Справа и слева у кресла находились такие же массивные подлокотники, сзади - толстая ерника, которая чуть выдавалась над краем ящика.