Соседи по очереди похлопали Себастиена по плечу. Юноша благодарил каждого. Повозки разъехались в разные стороны от пепелища.
Что нам теперь делать-то сынок? Мать протяжно, переходя в плач, спросила сына, прислонившись к его руке. Дуче нам жизни теперь не даст.
В лес бежать, прямо сейчас, пока его головорезы не вернулись.
Быстрый побег затянулся до темна. Хозяйственный Себастиен не желал оставлять кому-то свою технику: косилку, молотилку, прицепные грабли. Юноша свез свое добро в дальний овраг и прикрыл его ветвями деревьев. К телеге привязал двух коров с телятами. Мать быстренько порубила кур, ощипала и сложила их в большую плетеную корзину, переложив тушки лопухами и прочей травой, чтобы на жаре мясо не «загорелось». Все домашнюю утварь сложили в телегу. Получилось с «горкой».
Тяжело груженая повозка тронулась в путь, когда солнце уже опустилось за горизонт. Только тогда отец первый раз открыл глаза и начал дико озираться. Он рассмотрел свои руки, потрогал лицо.
Я жив? Неуверенно спросил он.
Скорее да, чем нет. Пошутил над ним сын.
Ох, голова раскалывается. Куда мы едем?
В лес. Коротко сказал Себастиен.
Первый раз в жизни не хочу ругать тебя, за то, что ты напился, Хосе. Мне и самой надо было напиться. А я стояла и тряслась, как осиновый лист, пока наш дом сгорал. Что мы будем делать в лесу, не знаю? Сокрушалась женщина.
Не попадем мы там из огня да в полымя, с этим твоим пилотом? Спросил отец, держась за голову руками.
Думаю, что нет. Он очень благодарил меня за помощь. Он и мне и сказал, что произойдет так, как произошло, и очень звал в лес. Так и получилось. Себастиен немного подумал. А как вы догадались в погребок спрятаться?
Есть Господь на небе, Себастиен, поверь. Это все он. Начала мать. Сначала я заметила, что отец запропастился куда-то. А куда он может запропаститься молчком? Ведь если он едет в поле, все об этом еще за день знают, как на войну собирается. А тут раз и пропал. Я в погребок, а он там цедит себе в кружку. Только я захотела на него ругнуться, слышу, ноги затопали на крыльце. Я сразу поняла, что это не к добру. Тебе еще рано было возвращаться. Подтянула циновку и закрыла крышку. Они долго ходили по дому, ругались, раскидывали все, а потом ушли. Мы с твоим отцом решили еще немного переждать, да только поняли, что поздно, когда затрещало все вокруг. Отец, вон отключился, а я каждую секунду ждала, что умру.
Мать промокнула платком выступившие на глазах слезы.
Все пропало, что целую жизнь наживали. Сквозь слезы произнесла бедная женщина.
Не плачь, Мария, ты мне всю жизнь говорила, что деревенская жизнь не для тебя. Праздников хотела и танцев. Считай, что твоя мечта почти исполнилась. В лесу у тебя будет уйма времени на то и на другое.
Лучше бы ты спал, Хосе. Обиделась на мужа Мария.
Хватит вам. Как случилось, так случилось. Поживем в лесу пока. Не вечно же нам от дуче прятаться. Если что, поедем в другой край четверти, где нас никто не знает. Пойду в шахтеры. Там и на барак заработаем.
Э, Себастиен, не работал ты на шахте. Адский труд, круглый год. Не то, что у нас, сезонный. Там в сорок лет половина мужиков на кладбище, остальные выглядят, как будто их самих завтра туда понесут.
Тогда выбираем жить в лесу, среди разбойников. Выходныекруглый год. Ни забот, ни хлопот. От набега до набега. Иронично сказал Себастиен.
А чем там собирается заниматься пилот? Озабоченно спросила мать.
Он мне ничего не говорил, но я уверен, что без дела он сидеть не будет.
А что, разбойники его приняли, как своего? Спросил отец.
Не сразу, маленько повыделывались.
Он не признался, как его зовут? Спросила мать.
Нет, но согласился на Орлика. Разбойникам так и представился.
К поганому самочувствию Хорхе Мендеса привязалась еще одна неприятная болячкажжение мочевого пузыря. Неприятная болезнь не давала дуче забыться сном на дне повозки, его постоянно тянуло помочиться, и он был вынужден часто останавливаться, чтобы справить нужду.
Чтоб тебя, ну какой неудачный день, я ведь так молился богам! Бубнил дуче себе под нос.
Это все твои эксперименты с настойками, шеф. Выдвинул предположение Рауль Лопес, загорелый, сухой мужчина, во рту которого постоянно находился комок жеванных листьев дурмана.
Это от того, что на мне вся четверть. Заботы о ней отбирают все мое здоровье, а настойки здесь не при чем.
Ну, так откажись, восстанови здоровье. Я думаю, желающих потратить свое здоровье на посту дуче будет предостаточно.
Придержи язык, Рауль. Я вижу ты совсем двинулся от своей травы. Хорхе не на шутку рассердился.
Ладно, молчу. Рауль поудобнее облокотился о ствол мушкета.
Куда еще поедем искать неуловимых Алонсо? Спросил у дуче сидящий на облучке Мигель. Лицо мужчины рассекал безобразный шрам от носа, через губы, наследие шахтерского бунта. Нижняя губа была рассечена так сильно, что так и осталась разделенной на две половины.
Уже и не знаю, как в воду канули. Заохал дуче, занятый в этот момент своим мочевым пузырем. Таблетки надо заказать какие-нибудь из верхнего мира. Они там творят чудеса своими лекарствами.
А был ли пилот на самом деле? Может он и сгорел вместе со своим вертолетом? Предположил Рауль.
Нет, он выжил. Следы от ботинок рифленые на том сгоревшем пятне, да и Алонсо не просто так слиняли. Это он их предупредил. Вопроскуда они все делись? Мигель имел большой опыт розыскной работы и всегда замечал мелочи, которые не замечали остальные.
Заночуем сегодня у соседей Алонсо, у Хуана Круса. Мы с ним по молодости немного работали вместе, может, сболтнет что по старой дружбе. Сказал дуче и попросил остановиться.
Когда в сумерках во двор семейства Крус вкатилась повозка вооруженных людей во главе с дуче, сердца обитателей дома заволновались в неприятных ожиданиях. Глава семейства выбежал на крыльцо, не зная какую маску напялить на лицо, страха, радушной доброжелательности или рабской покорности. Навстречу ему уже шел улыбающийся во все усы Дуче.
Хулио, старина, как поживаешь? Произнес дуче, открывая объятия для дружеского обнимания.
Хуан. Рефлекторно переправил его глава семейства Крус, и сам испугался своей наглости.
О, прости. Сколько лет прошло с тех пор как мы виделись в последний раз, не грех и забыть имя товарища. Мы к тебе Хуан заехали с целью переночевать. У нас здесь дела неотложные, вот мы и решили здесь переночевать. Ну? Что, пустишь старого товарища? Вопрос был праздный. Никто бы не посмел отказать дуче в ночлеге. Но и самому дуче нравилось наблюдать за реакцией человека, которого он просил. В этот момент он упивался своей властью, напрочь забыв про зудящий мочевой пузырь.
Конечно, мой дом ваш дом. Ложитесь, где вам удобно. Мух мы уже выгнали, никто не побеспокоит ваш сон до утра.
А как насчет немного подкрепиться перед сном? Спросил Мигель.
Конечно, сейчас я прикажу жене накрыть на стол. Хуан обернулся в сторону дома и крикнул. Лупита! Накрой на стол уважаемым гостям.
Из-за двери показалось испуганное лицо супруги Хуана, и мгновенно исчезло выполнять указание.
Прошу вас, проходите в дом. Хуан повел людей, не расстающихся с оружием в своё жилище.
Большая, по сельским меркам, комната была гостинной. В центре комнаты находился тяжелый стол, украшенный белой скатертью. Вдоль одной стены стоял самодельный шкаф, на полках которого были выставлены все предметы гордости семейства Крус. Тонкой работы фарфоровые молочники, стояли рядом с глиняными кубками для вина, сложная лепнина на которых свидетельствовала о кропотливой работе гончаров.
Керосиновая лампа тускло освещала гостинную. Хуан подкрутил колесико прибавив яркости. Гости стали рассаживаться. Лупита поставила на стол нарезанные овощи, обсыпала их сверху солью и посыпала измельченным перцем и еще какими-то ароматными травами. Поставила большую булку хлеба, от которой Мигель своим тесаком сразу же отрезал хрустящую корку.
Хуан сам слазил в свой погребок, и набрал вишневой настойки. По дороге он немного разбавил ее водой. Лупита к тому времени уже начала жарить кабачки и баклажаны. Хуан поставил на стол влажный кувшин.