Она опустилась на землю, закрыла лицо руками, беззвучно заплакала.
3
Иван придержал Еву за локоть.
Смотри. Вот здесь.
Они остановились на перекрестке, он указал ей на знак и надпись.
Ева долго рассматривала буквы и стрелку. Иван тронул ее за руку. Она покосилась на него.
Что это?
Не знаю Кто-то оставил. И не так давно. Пару дождейи все бы смыло. Свежая надпись.
Ева осмотрелась, на лицебеспокойство.
Где мы ночуем?
Он указал на трехэтажное кирпичное здание.
Здесь. Я уже проверил. Есть пару отличных мест. Пошли.
А консервы? Мы же мало взяли.
Иван глянул на небо. Солнце висело над горизонтом.
Знаешь я хотел проверить, нет ли поблизости еще таких знаков
Ева заглянула ему в глаза.
Зачем?
Хочу узнать, куда они ведут.
Ты же сам сказал, что мы уйдем из этого города.
Сказал. Но мало ли что это за стрелки. Мы же никуда не спешим.
Хорошо. Но скоро стемнеет. А ты хотел устроить тайник для еды.
Он повернулся, потянул ее за собой.
Ладно. Две ходки мы сделаем. А завтра, как рассветет, я поищу знаки.
В сумерках они принесли вторую партию консервов. Иван сложил их в тайник в небольшом служебном помещении, где вряд ли бы кто-то решил разместиться на ночьнеудобно и выход всего один, замаскировал по мере возможности. Вдвоем они заняли просторное помещение на третьем этаже, с несколькими выходами. Отсюда просматривалась улица, подступы к центральному входу.
Они перекусили и, прижавшись друг к другу поблизости от окна, смотрели на небо. Разговор Ивана крутился вокруг знаков, но Еве это не нравилось, она не поддерживала беседу, и он решил, что один из них должен лечь спать. Первым заснул Иван. После полуночи Ева разбудила его, незадолго до рассвета они вновь сменили друг друга.
Рассвело. Иван, разбуженный Евой, какое-то время любовался ею, прислушиваясь к тишине, затем накрыл жену, чтобы при появлении постороннего она не сразу бы оказалась в его поле зрения, и вышел.
Он торопливо перемещался по близлежащим улицам, выискивая надписи мелом, как стая собак, взявшая след человека. Он отгонял вопрос, зачем ищет эти знаки, он понимал, что из города им все равно лучше уйти. Иван знал, почему вчера Ева не хотела обсуждать эту тему. Здесь было два варианта. Либо кто-то заманивает простаков, используя слово «ВЫЖИТЬ», либо какая-то группа людей действительно налаживала нормальное сосуществование.
В последнее верилось с трудом. Точнее не верилось абсолютно. Слишком много «но». И самое главное из нихИван с Евой лично убедились, чем заканчивается коллективное сосуществование в мире после Прежней Жизни. Даже если главные в группедостойные люди, даже если у них лишь благие намерения, многие мелочи дают о себе знать, превращаясь в мелкие трещины в борту общего корабля. Результат один. И все-таки странная, нелогичная надежда куда-то толкала, противиться ей было сложно.
Иван вспомнил, как однажды определил для себя отличие между полом, будь то человек или животное. Речь шла об опытах с мышатами. Самцы норовили протиснуться в какую-то щель, где их ждала смерть в виде кота. А самочки никуда не лезли, они довольствовались тем, что есть в загончике. С «женской» логикой спорить тяжело.
Вряд ли Ева довольна жизнью, но у них была хоть какая-то стабильность, плюс ее беременность. Ева не хотела никаких экспериментов, и он ее понимал. Всегда может быть еще хуже. А надеяться на лучшее Надеяться можно, но лучше не предпринимать ничего, что не несет никаких гарантий. В противном случае можно уподобиться тем самым мышатам-самцам.
Иван заметил, как впереди расступаются высотные дома, и улица уходит в одноэтажное предместье. Мост через железнодорожные пути, по краям два высоких дерева, как два вышибалы на выходе, и всечерез несколько кварталов города нет.
Иван заколебался, оглянувшись. Знаков больше нигде не было. Он все исходил в этой части города. Если тот, кто оставлял знаки, стремился, чтобы их увидели, Иван не мог их не заметить. Мелькнуло едва уловимое разочарование, но облегчение тоже былотеперь не надо терзаться, спорить с Евой и гнать от себя страх ошибки.
Иван прошел к мосту, чтобы убедиться, что он не разрушен, и они смогут перейти. За горизонтом, куда стремилась лента железной дороги, показался краешек солнца. Мост был в порядке.
А посреди моста кто-то начертил мелом стрелку. Она указывала на восток.
Они оставили мост и знак на нем позади, но продвигались медленно. Город не заканчивался, не желая выпускать их из своего чрева. Иван смотрел под ноги, и Ева замечала эти взгляды.
Ищешь знаки?
Просто смотрю он помолчал. Я вот думаю, не поздно ли выходить из города? Скоро полдень
Останемся здесь еще на одну ночь?
Похоже на то. Городок немаленький.
А как он назывался раньше? Ты мог бы догадаться?
Иван покосился на нее. Ева впервые заинтересовалась названием города. Прежде это не имело смысла, но что изменилось сейчас?
Не знаешь? спросила Ева.
Здесь несколько зданий, похожих на институты. Плюс курган, несколько памятников, тот же всадник и гусляртакого в мелких городах не строят. Плюс река, достаточно широкая.
И что?
Ту реку, что была Днепром, мы прошли уже пару недель будет, если не месяц. Значит, это не Гомель. Брянск или Орел. Или Курск. Не помню, в Курске есть река? Если и есть, не такая широкая. В ОрлеОка. В БрянскеДесна. Но если бы это был Орел, значит, мы где-то перешли бы Десну он помолчал. Или Десна в верхнем течении узкая, и мы ее не запомнили?
Брянск или Орел?
Скорее всего, Брянск.
Иван, если не уходим из города, давай остановимся где-нибудь пораньше? Все равно окраина близко.
Резкая смена разговора вызвала у Ивана заминку.
Сейчас что-нибудь найдем. Устала?
Ева хотела ответить, он ее взгляд застыл. Иван глянул на нее, покосился по сторонам. Несколько долгих секунд он искал причину такой реакции.
Что?
Ты слышал?
В чем дело, Ева?
Кажется выла собака. Может, ошибаюсь но что-то я слышала.
Когда вокруг тишина, перепутать один звук с другим невозможно. Но оглушающая тишина порождает иллюзии. Особенно, если человек чего-то боится. Иван ничего не слышал, надеялся, что Ева ошиблась, но решил подстраховаться.
Пойдем. Быстрее
Они прошли мимо двух домов, пересекли несколько захламленных участков, которые когда-то были задними дворами, вышли на соседнюю улицу. Иван держал Еву за руку, она едва поспевала за ним. Они снова углубились в участки, вышли на параллельную улицу, там резко изменили направление, двинулись назад.
Иван остановился, снял рюкзак, покопался внутри.
На всякий случай оставлю подарочек. Самую малость.
Он достал небольшой пакетик, раскрыл его, взял щепотку молотого перца, бросил на дорогу.
Давай пробежимся.
Через два квартала, запыхавшиеся, они остановились. Иван прижал Еву к себе, она положила голову ему на плечо.
Молодец. Быстрей меня бегаешь.
Да уж Мне сейчас только бегом заниматься.
Прости. Зато они нас уже не достанут.
Полной уверенности не было, но стало спокойней, хотя присутствие в городе собакмрачный, опасный факт. Иван и Ева тем более не могли покинуть город сейчас. За его пределами шансы выжить станут минимальными, если стая покинет город в том же направлении и возьмет след. Иван указал на здание без входной двери на противоположной стороне улицы, Ева кивнула, вдвоем они направились через дорогу.
Когда они выходили на тротуар, оба увидели в оконном проеме мелькнувшую тень. Ева подалась назад, Иван выхватил топор, закрывая собой жену.
Два разных страха играли в перетягивание каната: Анна не подходила к спящему незнакомцу, но и не уходила прочь оттуда, где рядом со спящим находился труп ее мужа.
Она знала, что в одиночестве обречена, но была уверена, что не заставит себя разбудить человека (и тем самым спасти и его, и себя?), который, судя по всему, убил ее мужа. Есть шанс, что незнакомец сказал правду, и Виктора убил кто-то другой. Но даже в этом случае Анна не могла смириться с тем, что дальше ее жизнь станет общей с жизнью незнакомого человека. Сейчас совместное сосуществование предполагало такое переплетение чувств, интересов, времяпрепровождения, что никакой Прежней Жизни было не под силу настолько тесно соединять людей.