Черт! Донован задумался, в этом поселении есть что-нибудь?
Проповедник повернулся к туземцам и громко крикнул:
Ти ра, ма го, ви ро?!
«Есть ли у вас оружие белых людей?!», услужливо перевел автопереводчик. Туземцы пожали плечами и отрицательно помотали головами. Все-таки жесты на многих планетах схожи. Никто ничего не сказал.
В нападении участвовали воины из сорока поселений. Может быть часть оружия завтра к утру и принесем, пробормотал миссионер.
Я заметил, что толпа вокруг нас состоит из одних мужчин. Ни женщин, ни стариков, ни детей. Только воины. Хотя, может быть, таковы особенности их строя все дела решают только мужчины. И вдруг услышал в шлеме щелчок переключателя индивидуальной связи. Меня звал Лимонадный Джо. Я быстро подошел к БТРу, где за пулеметом стоял Джо, готовый ко всему.
Что ты хотел, Джо?
Вам там внизу не очень заметно, а я сверху вижу, как толпа редеет. Около двух сотен человек «уползли» потихоньку за хижины.
Молодец, Джо, сейчас доложу Папе.
Подойдя к Доновану, я сообщил ему о наблюдениях Джо.
Куда уходят люди с площади, проповедник? спросил майор.
Часть ушла гонцами в соседние деревни, а часть на охоту и на рыбалку. Людям ведь надо что-то есть, спокойно ответил тот.
Донован успокоился внешне. Но его, как и меня, как и всех наших солдат, тревожила волна тяжелой злобы, исходившая от собравшихся туземцев. Может быть дело в том, что у них вчера убили у кого брата, у кого сына. На некоторых туземцах видны самодельные грубые повязки следы легких ранений.
В конце концов, Донован махнул рукой ну, не истреблять же их всех.
Ребята, по машинам! Проповедник, попросите ваших людей отойти. Бронетранспортеру надо развернуться, можем кого-нибудь зацепить. Завтра утром жду оружие. И помните про наш уговор.
Труп миссионера-протестанта давно уже сняли с креста и уложили в БТР. Танк развернулся на месте, задрав кверху пушку, чтобы не зацепить хижину. БТР осторожно елозил взад-вперед, поворачиваясь на 180 градусов.
БТР и идущий позади него танк качались на кочках лесной дороги.
Оператор, паучка к площади подгони, приказал Донован, пусть попробует послушать, что там «божий человек» вещать будет.
Уже сделано, откликнулся оператор, сейчас переключу микрофон на вас. И еще: впереди, на дороге ведущей к лагерю, туземцы роют яму. Судя по всему, будет широкая и глубокая. Наверное, по вашу душу.
И тут мы услышали в шлемах голос проповедника: «Дети мои, чтобы вернуться к вам, мне пришлось обмануть белых собак. Бог Куг велик, он не допустил моей смерти. Завтра подойдут воины из других поселений. Вместо одного автомата, у нас будет шесть. Автоматчики, которых я обучил, будут обстреливать лагерь белых. Остальные навалятся с другой стороны. Если умеешь стрелять из автомата, выстрелишь и из пулемета, я покажу как. Сейчас я поставлю всем задачу на завтра. Гонцы уже отправлены во все деревни, чтобы к утру собрать воинов».
Яму роют на выходе дороги из леса, а сейчас начали копать на въезде в поселение, доложил оператор.
Вот сучий потрох! выругался Донован. Чанг, разворачивай танк на деревню. Иванов, Суомалайнен, Ли, Тритенко со мной на броню. Петерсон, гони БТР до выхода из леса, перебей тех, кто останется в живых. Адамс, координаты у оператора, шлепни по яме полсотни снарядов из «тридцатки».
Есть, есть, есть, еще звучали в шлеме разные голоса, а Чанг, умудрившись не порвать на пнях гусеницы, ловко развернул танк. Пять человек облепили башню танка и он понесся по ухабам. Теперь главное не сорваться с брони.
Чанг, включи глушитель, приказал майор. Скорость танка стала немного ниже, зато практически исчез звук мотора.
Перед въездом в деревню, орудовали чем-то похожим на мотыги, полсотни туземцев. Увидев несущийся танк, они бросились не в деревню, а в чащу леса, что нам весьма было на руку. Танк перевалился через неглубокую еще яму и ворвался в просвет между ближайшими хижинами. На поворотах нас швыряло, как тряпичных кукол. Не зря все же заставляют нас на базе потеть в тренажерных залах. Любой недесантник улетел бы в сторону метров на Мы же, вцепившись в стальные ручки на башне танка, только ругались про себя.
А на площади вовсю орали динамики мессия, очевидно, задался целью ввести своих слушателей в фанатический транс. Когда из-за хижин выскочил танк, туземцы сыпанули в стороны, а проповедник застыл столбом на месте. Его выпученные глаза и отвисшая челюсть говорили сами за себя.
Но, как?.. Не понимаю. Я же проверил сканером. На мне нет никаких «жучков». Микрофон и динамики «чистые», не отнимая ото рта мегафон растерянно проговорил он и динамики разнесли его слова над площадью. А затем он повернулся, подхватил свое одеяние рукой, задрав его выше коленей и бросился к ближайшей хижине.
Донован молниеносно выхватил из кобуры пистолет, грохнул выстрел, и проповедник со всего маху рухнул в пыль.
О, моя нога! взвыл он. Мы впятером подошли к нему. Танк урчал мотором, готовый начать наматывать «тузиков» на гусеницы. Но туземцы не двигались с места. Тритенко и Суомалайнен взяли проповедника под руки, поставили вертикально. Донован поднял из пыли мегафон.
Оператор, включи-ка мне автопереводчик с нашего на местный язык.
И над площадью загремело:
До ке, ла не, ви ре, бо Ку, ми оа. Ка ро? Ло па.
«Ну и речугу закатил им Папа», подумал я. Нам было непонятно. Оператор забыл подключить нас к переводчику.
Туземцы двинулись всей толпой вперед, нам Донован приказал идти позади. Замыкал шествие тихонечко ползущий танк. Солдаты почти несли проповедника на руках, хотя было не похоже, чтобы пуля перебила кость. Ерундовое ранение, мог бы и сам хромать. Но Донован не разрешил его перевязывать.
И так сдохнет, мрачно процедил майор, после чего миссионера затрясло.
Сразу за деревней была поляна. Там и стоял алтарь бога Куга. Шестиметровая статуя, вылепленная из глины, представляла из себя чудище с огромными выпуклыми глазами. Приплюснутый нос с вывороченными ноздрями и широченная пасть с клыками, выступающими ниже подбородка. Чудище сидело на заднице, колени согнуты и широко разведены в стороны. Короткие, толстопалые руки лежали на коленях. А между раздвинутых колен торчал огромный фаллос. Мерзость жуткая.
При виде статуи бога наш пленник встрепенулся и заорал дурным голосом:
Та Ку, Ку ло!.., но здоровенный кулак Донована вынес ему все зубы. Может, и челюсть сломал.
Вякнешь еще чего, язык отрежу, пригрозил майор.
Перед статуей лежал огромный камень с плоской поверхностью, отполированной почти до блеска. И все же на камне были небольшие впадины, в которых виднелась засохшая кровь. За камнем, который явно был жертвенником, выложен круг из камней. Земля в круге была выжжена. И на этой черной земле белели кости и черепа. Человеческие черепа.
Та-а-ак. Людей, значит, в жертву приносите? И, судя по размерам черепов детей, зловеще протянул Донован.
Только девочек, только девочек, шепелявя, забился в руках солдат проповедник
Хоть девочек, хоть мальчиков, хоть дедушек, в твоей судьбе это уже ничего не меняет, тон нашего командира говорил о многом.
И тогда миссионер завизжал. Так, визжащего, его и усадили на глиняный фаллос. Полипропиленовый трос, взятый из танка, надежно спутал «мессию» по рукам и ногам, втиснув в расселину между коленями статуи. Проповедник даже не мог брыкаться и ерзать. По лицу его текли слезы, перемешиваясь с соплями и кровью. Зрелище было довольно неприглядное.
Вот он, ваш пророк, полюбуйтесь, сказал Донован туземцам на местном наречии. Те удрученно молчали. Как и у многих первобытных народов, у них считалось важным достойно принять смерть.
Донован велел всем отойти подальше от статуи. Туземцев вообще отогнал за хижины, пусть из-за них выглядывают.
Хэррис, приказал он наводчику танка, влупи фугасным в эту сволочь.
Стопятимиллиметровая пушка танка подвигалась, улавливая цель. Замерла. У Хэрриса глаз алмаз. Он из своей пушки в консервную банку попадает за километр.
Огонь!
Первым снарядом Хэррис разнес вдребезги жертвенный камень, второй послал куда велели. Осколки камня и глины пробарабанили по броне. Кто-то из туземцев вскрикнул, похоже, зацепило осколком. Когда дым от разрывов растаял, на месте жертвенника и статуи курились дымком две воронки. Даже клочка белой материи не осталось. Мелкие куски мяса раскидало по окрестным кустам.