Какие люди тут шляются Здаров!
Он едва удержался, чтобы не назвать лучшего друга старым погонялом. «Здаров, Бильбо!» Не стал. Ник обожал «Властелина колец», но вот на прозвище реагировал болезненно.
Чего трубу отключил? Рыскаю тут Есть планы на вечер?
На свиданку зовёшь? весело сказал Печа, скрепляя рукопожатие.
Бери выше. На пьянку!
Тогда я вся ваша! Только мартини не поите, дяденька, меня от него путчит.
Мартини, ха! Винища стакан и в номера.
Густой, как пивная пена, туман конденсировался в ветвях деревьев, капал на землю. К смеху друзей примешивался гул скользящего по монорельсу состава. Казалось, что за забором вибрирует толстенный металлический трос.
Включились фонари, и лучи выборочно раздвинули вечерний полумрак. А потом Ник сказал:
Ну что, погнали? Я тут таксиста за углом уже полчаса морожу. В «Бульбяше» был?
Туда в спортивках пустят?
С Никитой они выросли в одном дворе, сдружились, срослись в разношёрстной компании, из которой к школьному выпуску Печи (он был на два года младше Ника и закачивал позже остальных) выплыло в одной лодке четверо он, Ник-Бильбо, Женя-Пуля и Стас-Рыжий. Да только лодочку ждали новые испытания разными интересами, районами, работами, положениями. Друзья поразъехались, поразбежались, балансируя на острие сигнала мобильников, старый двор перепланировали, в некогда знакомых окнах зажёгся чужой свет.
Из старой гвардии (банды «карэ», как величали себя парни) Печа сохранил контакт только с Ником. Рыжий колесил целыми днями на служебной тачке, зависал в новой компании, вроде собирался рвануть «отседава» и выпасть в осадок в Первопрестольной; он как бы и не зашивался, но они редко созванивались, а когда случалось, чувствовали пустоту, мусолили избитые фразы. Пуля о Пуле отдельный разговор. На него Печа имел зуб.
Ник же остался. Новый Ник с престижной работой, высокомерной невестой, собственной жилплощадью, но всё-таки его старый друг, встречи с которым Печа ждал всегда.
Цимус, а? улыбался Ник.
Небольшое зданием «Бульбяша» располагалось в зелени Приоратского парка, окна смотрели на холодное озеро Чёрное. Парк был славен тополями, липами, клёнами, дубами, елями. Полтора гектара почти девственного леса, ограниченного Дворцовым парком и железнодорожными путями. Единственным крупным сооружением был Приоратский дворец Приорат, который в разные времена служил Резиденцией Мальтийского ордена, запасным дворцом для приёма августейших особ, местом отдыха ленинградских рабочих, Дворцом пионеров для гатчинских детей. Теперь там размещался музей, экскурсоводы которого могли рассказать вам, что до постройки в 18 веке Приората территория называлась Малым Зверинцем, а бомбардировки и топоры лесорубов Великой отечественной войны превратили парк в голую, испещрённую воронками землю.
В «Бульбяше» Печа отдыхал впервые. Массивные дубовые столы, соломенные абажуры, пивные бочонки вместо стульев, деревянные колёса и вилы на стенах, прислуга в сермягах. С колбас и кусков грудинки капал в жаровню ароматный жир, котёл над огнём вскипал пеной, пахло мёдом и дымом.
Весь этот пафос тянул на тройную наценку.
Пулярку, пожалуйста, не открывая меню, сказал Ник официантке в переднике. Две половинки. Сушёную корюшку, гренки с чесноком и два пива.
Посетителей было не много, только один стол не пустовал: в углу на бочонках сидело трое мужчин, шумно, зычно, налегая на содержимое кувшина, стуча липовыми ложками.
Цимус, ещё какой, Печа осматривал внутренности «корчмы». А что ты там хитрое такое заказал, а?
Пулярку? Жирную кастрированную курицу.
Чего?
А того. В средние века Европа научилась измываться над курями весьма изысканно. Кроме обычной курочки, которая отваривалась в бульоне, и цыплят, обычно поджариваемых, имелось ещё два вида. Пулярка и каплун.
Печа положил на край стола пачку сигарет, сверху зажигалку.
А каплун это старый, больной петух-евнух, да?
Почти. Никита придвинул стул-бочонок ближе, снисходительно улыбнулся. Это кастрированный петух, специально раскормленный на мясо. Кормили от пуза и запекали беднягу. Он поднял вверх палец. Парадное блюдо, хочу заметить!.. Только причём здесь белорусская народная кухня, я не понимаю, но хозяин барин.
Значит, фиглярка
Пулярка.
Если выбирать, то бабу, конечно, пусть и кастрированную. Всё приятней, чем мужика.
Пока из опустевшего кега краником цедили пиво первому желанному бокалу всегда что-нибудь мешает, Ник спросил:
Видел в сети фотки пришельцев?
Ага, давай, как же. Комп накрылся. А что, есть?
Да куча. Только почти все липа. А сегодня на «Строке» появились там вроде гимпом не увлекаются. Качество дерьмовенькое, но
И что?
Страх болотный, бррр, Ник картинно поёжился. Вместо рук лапы богомола, тело раздутое, бугристое, как тесто на пиццу, ног не видно, может, и нет вовсе, а фэйс на термостатический смеситель похож продолговатый, блестящий, два глаза по бокам, и краником хобот висит.
Блять, скривился Печа. Серьёзно?
Забыл! Рот в брюхе, сраная топка. В чате писали, одному спецназовцу голову на раз отхватил, по недоразумению.
Печа прищурился.
Да нет Ты гонишь! А, сука, я чуть не повёлся!
Чуть ха! Проглотил за милую душу.
Принесли две оловянные кружки с пенными шапками. Друзья чокнулось, жадно приложились.
Так что, продолжил Печа после приятной паузы, есть всё-таки фотки?
Есть. Но муть нечёткая. С Эвереста, наверное, снимали. Или монтаж. Или аниме.
Допили пиво мало его было, слёзы, и только. Ник заказал ещё по одной кружке. Платил сам, Печа не спорил.
А это кто? Шеф-повар? Печа показал глазами.
С лестницы спускался брючно-пиджачный мужчина.
Администратор.
Администратор был узкоглазым. Тут европейское средневековье от стыда поперхнулось и закашляло. Он подошёл к столику в углу и принялся о чём-то беседовать с одним из посетителей. В руке смартфон, с которым он постоянно сверялся, будто с переводчиком.
О! Глянь на него, Ник. Элита пролетариата, усмехнулся Печа, и усмешка его была весьма неприятной. Как в этой стране устроиться на нормальную работу, когда этих чмошных иммигрантов хоть седлом жуй?! И все специалисты, куда там Немчура, пшеки, япошки, пиндосы, азеры эти везде! Директора компаний, консультанты, инженеры, прорабы, администраторы Хавай кебаб, простой русский гражданин
Даже с очень широкими штанами и очень красным паспортом, добавил Ник.
Так и есть.
А тебе кто мешает нормальным специалистом стать? Или хочешь после восьми классов сразу фирмой рулить?
Причём тут я! Да и если Печа поставил кружку, так и не сделав глотка. Тебе хорошо трепать, а как как поступить в универ без лавэ, без дяди в комиссии, а?
Учить, вырвалось вместе со смешком у Ника.
Ага, давай! Дрочить!
Ну, поехало
Да не, Ник. Не скалься. Тут и с высшим поди устройся толково, сам знаешь, а без него Господин Сунь Мой Хунь, мы рады принять вас на работу, а вы Печаев Алексей Леонидович, извините, но нам ни хера не подходите, уж больно рожа у вас славянская Ага! Погодь, ща покажу Печа суетливо полез в джинсы, достал истёртый до желтоватых проплешин кожаный кошелёк и начал перебирать замусоленные визитки. Вот!
Ник взял картонку, быстро пробежал глазами, как колонку некролога, в которой надеешься не увидеть знакомых имён, но потом хмыкнул и прочитал неспешно. Печа ждал эмоционального отклика. Дождался.
Как? Нормуль? Дрон мне дал, а ему брат, он проектировщиком пашет. Привёз визитку этого Володи с какой-то питерской выставки.
Во-ло-дя, кривляясь, произнёс Ник. Мы с Лё-хай бю-дэ-ма ця-бе на-ни-мать на трюд-ный ра-бо-та, дэ-лать ошень баль-шой за-ка-за
Он бросил визитку на стол, покачал головой, потом снова взял, широко улыбаясь.
Надо бы запомнить. Вот прикол.
Ник достал смартфон и, поискав лучшую освещённость, щёлкнул визитку.
А то, довольно подтвердил Печа и надолго приложился к кружке, поглядывая прищуренными глазами на друга, ловя каждую его реакцию.