В раздевалке пахло несвежими носками и куревом. Переодевались, обменивались новостями, перемывали косточки начальству.
Замок проглотил отпечаток, Печа открыл шкафчик, кинул под ноги гигиенический коврик, избавился от ненавистных сапог, стянул носки и стал босиком на губчатую поверхность. Мимо прошустрил Яша, фасовщик творожного цеха: в одних трусах, с полотенцем через руку официант недоделанный.
Привет, Печа. Как ночка?
Как в мае почка!
Лёха Печаев получил кличку «Печа» ещё в школе, подхватили её и на работе, стоило лишь раз заикнуться на перекуре.
Поленившись влезать в сандалии, Печа сбегал босиком к умывальникам возле стирочной и помурыжил ступни в струе холодной воды, не жалея халявного жидкого мыла из дозатора.
В лабиринте шкафчиков обсуждали ночную травму. Недолго, с главным выводом: «не повезло». И желанием как-то сгладить начавшийся день.
Ну что, все в ресторан? сказал Василь. Уже одетый, уже с сигаретой, он заглянул в один из жестяных рядков, постучал ладонью по дверце. С нами, Хохол?
Йдiть ви до бiса! Чи ти хворий? отозвался Хохол, оператор приёмки, друг пострадавшего оператора. Який тепер ресторан?
Впрочем, сказал не зло. Да и не было причины «рестораном» они называли магазинчик через дорогу, даже не сам магазин, а обшарпанную локтями стойку у входа, где после смены распивалось пиво или раскатывался пузырь-другой.
Новости бачыли? Так шо там метеорит или якая падла прилетела? пародируя (удачно, как ему казалось) Хохла, сменил тему Яша.
Що ти верзеш? устало и без злобы возмутился Хохол, видимо, избегающий дыхания медиа-монстра, потому что про «новый тунгусский метеорит» талдычили с каждого экрана, с каждой бумажной и электронной страницы разной степени желтушности.
Кто его знает, сказал Василь. Может сегодня просветят.
Просветят они, буркнул Печа, засовывая разопревшие от носки сапог ступни в чистые носки. Если только рентгеном яйца
В Сибири ведь, да? спросил кто-то из глубины раздевалки.
Что?! гаркнул Василь.
Упала эта хрень
А. Да. За Мирным, кажись. Читай прессу!
Хавай кебаб, добавил под нос Печа. Жуй пряники.
Они вышли через проходную втроём: Филипп, Василь и Печа. Закурили под козырьком.
Я пас, мужики, сказал Печа, работая на опережение.
Василь покачал головой, прищурился, поцокал. Маленький, ссохшийся и желтоватый, он походил на альтернативную версию Соловья-разбойника. Печа живо представлял его на дереве, нахально-пронзительный взгляд, два пальца во рту свистел Василь так, что грузчики на рампе выпускали из рук рукоятки рохлей.
Малой, влюбился поди? Что-то ты часто «пас» стал. Утро без стакана только романтики встречают и те, кто на больничном.
Я после вашего стакана только на следующий день встаю, попытался отшутиться парень. Да и с пацанами вечером словиться хочу.
А со стариками, значится, западло?
Да что вы
Мудрый и седовласый Филипп как всегда смущённо улыбался. С высоты лет и роста.
Я, Вась, тоже не пойду.
Василь сплюнул чинарь в урну, не попал.
А вот от тебя, Филипп Дмитриевич, я такой подлянки не ожидал. Тем более в такой сложный для страны момент.
Моя на дачу хотела тихо сказал Филипп.
О, тих-тих-тих А вот это удар по яйцам. Мне. И по самолюбию. Тебе, Филипп. Василь повернулся к Пече, во рту слюнявилась новая самокрутка. Запомни, малой, никогда женой, если ума не хватит холостым остаться, не прикрывайся.
Понял, батьку, весело сказал Печа. Чёрт его разберёт этого Василя, где он серьёзен, а где дурня лепит. Возможно, имела место золотая середина, как и общий уровень жизни маленьких городков то ли плакать, то ли смеяться. А лучше кивать, опустив глаза. Как Филипп.
Он попрощался со слесарями и рванул в сторону остановки. Лобастый автобус с матовым передом и чешуёй солнечных батарей на крыше двигался по огороженной полосе людям всегда нравилось водить, непредсказуемо, эмоциями, проблемами, торжеством, без рук. Беспилотный транспорт, полностью доверившись лазерам, бамперным сенсорам и считывающим знаки, дорожные метки и светофоры камерам, плавно свернул под навес остановки.
Душный нижний этаж пустовал, на втором прильнули к стеклу усталые лица. Пасмурный день вынудил автобус надолго присосаться к остановочным розеткам, и у пассажиров было несколько минут, чтобы поскучать, поглазеть на серые фасады комбината и ползущие по стеклянным рампам электрокары.
Когда Печа обернулся, то увидел подходящего к магазину Василя. В компании Филиппа.
Печа поднялся в салон, улыбаясь.
Будильник сработал в два часа дня. Пять часов сна после ночной смены достаточно, чтобы не чувствовать свои ноги набитыми стекловатой. Вполне. Как делился Василь: «Тих-тих-тих, я по молодости больше четырёх часов не спал. Иногда вообще не ложился. Хотел успеть всё. И стакан дёрнуть и ляшку замацать». Печа не удивился бы, окажись, что за всю свою молодость Василь спал всего четыре часа.
Мать спешила на работу. Печа попрощался с её невнятным голосом из коридора, покрутился на диване и выбрался из-под одеяла в первый выходной после двух смен, точнее, отсыпной. В своём отношении к графику «два через два» он до сих пор не определился. Вроде и не плохо, но все праздники и календарные выходные в основном проходят мимо, как удача в мгновенной лотерее. Ты батрачишь, а друзья и вся планета отдыхают.
Он включил телек, и сразу же узнал, что погода на сегодня ожидается облачная, без осадков, плюс пятнадцать-восемнадцать.
На оконное стекло липла водяная пыль.
Ага, давай. Местами мелкая влажная хрень. Не угадали, халтурщики. Печа покачал головой и переключил на другой канал. Там «Вести» мельтешили заставкой: на зрителя мчалась тройка скакунов, словно хотела испугать, завидуя славе люмьеровского поезда.
Он кинул на кресло перемотанный скотчем пульт. Почти античная вещица, но гугловский «Умный дом», способный объединить все домашние гаджеты в одну удобную сеть, его семья позволить себе не могла. Да и самих гаджетов имелось раз, два, ищи третьего. Один из них стоял в прихожей гордость и отрада. «Умный» холодильник, который его покойному отцу презентовали вместо премии лет десять назад, когда Пече было двенадцать.
Внутри нашлась банка пива, бутерброды и большой простор для мышиного суицида. Печа взял пиво, проверил на дверце состояние счёта, перетащил в окошко заказа рисованный помидор, сыр, батон хлеба и пакет яблочного сока. Подтвердил. Агрегат польской сборки послал заказ в интернет-магазин.
Он устроился перед телеком, сорвал чеку и сделал глубокий глоток.
Дикторша на экране серый пиджак, волосы бубликами над ушами делилась с миром чем-то сокровенно-общественным.
Сейчас мы можем с полной уверенностью сказать, что люди не одиноки во Вселенной
Хера себе, сказал в жестянку Печа. Чахлая пенка цеплялась за края отверстия.
В нескончаемых спорах теперь можно поставить последнюю точку. Сегодня из официальных источников нам стало известно, что на территории Восточной Сибири, недалеко от озера Мирное Томской области, совершил посадку космический корабль внеземной цивилизации. Сейчас над местом посадки военными развёрнут гигантский защитный купол и работает специально сформированная чрезвычайная комиссия.
В рот вам ноги, а чё у нас во дворе не приземлился? Вон, к Дрону на теплицу.
Печа схватил сотовый, пролистал список последних вызовов, поелозил на именах «Дрон», «Месси» и «Монте-Карло», но никого из районных товарищей так и не набрал.
с целью оказания содействия инопланетянам создан специальный Комитет по приёму и расселению. Рядом с местом посадки в срочном порядке идет создание временного поселения. Постигшая инопланетян катастрофа вынудила их обратиться за помощью к нам, своим менее развитым, но Улыбка и глаза ведущей сделались проникновенными до гротеска, а исполнение паузы шагнуло на метамхатовский уровень. Печа подавился пивом, не менее отзывчивым и радушным галактическим братьям. Герберт Уэлш, наверняка, удивился бы такому безобидному способу знакомства