-Что? - вырвалось у меня: - еще один?
-Ну, в первый раз было, когда мы в два ночи вернулись, а ты на радостях, что она не сбежала, даже не стал требовать назад свои 220 галокрон, - сказанное девочкой Сашей спокойным голосом, дало выход зациклившимся в моей голове мыслям.
До последнего момента я перебирал в памяти свои поступки, думая, что же я такого сделал или не сделал в последний день, что заставило Катю уйти. Но стоило мне расширить диапазон анализируемого промежутка времени, начав со дня нашего знакомства и заканчивая моментом отбытия с планеты, как сотни мелочей вылезли наружу.
Я не знал, каково это жить в семье, где есть достаток, где отец любит мать, а та остается с ним не потому что некуда идти, а потому что тоже его любит. Катя, по мере своих сил, пыталась создать подобный уют в нашей квартире, но сыгранные с фальшью ноты не настораживали меня, считавшего, что так и должно быть. Чем больше я находил подтверждений ее неискренности в своей идеальной памяти, тем меньшую боль испытывал. В конце концов осталось только сожаление, но не о том, что она ушла, а о том, что невозможно забыть о месяцах совместной жизни.
-Теперь зато понятно, что она имела ввиду, - подала голос Марина, продолжавшая сидеть напротив меня за столом.
-И? - подал голос проснувшийся во мне интерес.
-Ну, я про то, что с ее внешностью, а так же деньгами, можно отлично устроиться на какой-нибудь курортной планете, - обобщив сказанное Катей, детдомовка повторила чужие слова, сопроводив их кривляющейся мимикой и манерно-передразнивающим взмахом кистью руки.
Сначала я прыснул, потом улыбнулся и хмыкнул, затем хохотнул, после чего уже не мог сдерживаться и стал смеяться в полный голос. Обе подружки с удивлением, а потом и опаской, уставились на меня. Замахав руками, пытаясь показать, чтобы не обращали внимания, я сделал еще хуже. Детдомовки заняли оборонительную позицию, готовые защищаться, если спятивший я, на них наброшусь.
-Все нормально, - я поторопился их успокоить, стоило смеху слегка отпустить мои голосовые связки: - просто очень смешно.
-А что смешного, ты скажи, нам тоже не помешает посмеяться, - продолжая подозрительно смотреть в мою сторону, сказала Саша.
-Мы пока до бокса шли по коридорам станции, много встретили людей? - спросил я.
-Ни одного, - ответила она.
-А из тех разумных, что вы видели, хоть один вам понравился? - задал я очередной наводящий вопрос.
-Уродцы все, - Саша была категорична.
-Собаки какие-то и еще эти, на ящериц похожие, - Марина внесла свою лепту в разговор.
-Теперь представьте себе, кого будут видеть перед собой все эти инопланетяне при встрече с Катей? - я довел свою мысль до конца: - она для них настолько же уродлива, насколько они для нас!
-Ой, - Марина прикрыла ладошкой рот, сдерживая смех.
-Сами они уроды, - Саша продолжала быть категоричной.
На торговой станции, висящей в космосе, не было дня и ночи. Свет в боксе выключался тогда, когда арендовавшие его разумные собирались спать. По времени Земли уже было утро, а мы еще не ложились. Устроившись вдвоем на полу, детдомовки пожелали мне спокойной ночи. Я тоже не долго ворочался на узкой шконке, но, несмотря на эмоциональное потрясение, заснуть удалось довольно быстро.
Первым делом, после того, как мы проснулись и позавтракали, встал вопрос что делать дальше.
-Сами-то вы на что рассчитывали когда в космос собирались? - спросил я.
-Я Марину сопровождаю, - ответила Саша.
-Марина? - переведя взгляд на вторую девочку, я решил услышать и ее мнение.
-Ну, так Катя сказала, - поняв, насколько нелепо это звучит в нынешней ситуации, она сникла.
-Ну а ты чем жить собирался? - Саша тут же бросилась на защиту подруги.
-Пристроиться на космический корабль, - честно сказал я.
-А мы? - почти синхронно, в два голоса, детдомовки уставились на меня.
Для того, чтобы девчонки понимали, как устроено управление и обслуживание звездной техники, мне пришлось сделать небольшой ликбез на тему необходимости покупки лицензированных схем и появляющуюся после этого возможность эксплуатировать оборудование.
-А что с гражданством? - задала правильный вопрос Марина.
-Надо выяснять, - подытожил я: - предлагаю вам остаться в боксе, пока я пройдусь по станции и не соберу необходимую информацию.
-Хорошо, - согласились ни на два голоса.
Когда я вернулся, детдомовок конечно же в боксе не было. Как то позабыв, с кем имею дело, я понадеялся на их благоразумность. Торговая станция была настолько огромна, что за три часа я не смог посетить и двух процентов ее площадей. Где теперь искать подружек я не представлял.
Многие зоны на космической станции имели требование к ношению скафандра. Выданные нам вчера на входе в станцию комбинезоны имели только сменные респираторы. Маска закрывала пол лица, позволяя видеть все вокруг, но не могла обеспечить хоть сколько-нибудь приличной защиты, как впрочем и ткань комбинезона.
Пройдя сквозь шлюзовую дверь в жилой бокс, я скинул натершую лицо за долгое время ношения маску. Кухонный комбайн утробно заверещал, получив запрос на двойную порцию серой буры. Взяв миску с едой, я уселся в одиночестве за стол. За три часа почти ничего не удалось узнать, личное общение здесь не приветствовалось, а попасть в информационную сеть не имея гражданства, мне так и не удалось.
Заставляя себя глотать безвкусную липкую буру, я обдумывал дальнейшие шаги. Надо было с кем-то познакомиться из местных, при этом не оказавшись в каком-нибудь "дерьме" и сохранить имеющиеся в наличии галокроны. За время, прошедшее с момента расставания с Катей, прошло более двенадцати часов. Из-за утраты гражданства я опасался, что составленные договора аннулируются, но исправно капающие на галосчет деньги за проведенные на Земле ген модификации, подсказали, что это не так. Прикинув, что если так и дальше пойдут мои дела, то можно вообще в будущем ничего не делать, заработанных галокрон хватит на путешествие к какой-нибудь курортной планете и жизни на ее поверхности без материальных проблем.
"-Млять!" - вспылил я.
Стоило мыслям про отдых посетить мою голову, как я тут-же понял, что это сработали вложенные еще на Земле закладки. Катя заранее прорабатывала запасной вариант, если с первым ничего не выгорит. Раз в жизни я ездил с отцом и матерью на Азовское море и отлично помнил, как изнывал от скуки уже на второй день лежания на пляже под палящим солнцем. Определенно, мысли про курортную планету принадлежали не мне.
-О! Жека! - ввалившиеся через отъехавшую в сторону дверь шлюза, подружки прервали поток моих мыслей.
-Мы хотим бухнть! - выдала Саша, придерживая Марину.
-У этих собак не бухло, а какая-то моча! - добавила вторая малолетка, обведя наши "хоромы" мутным взглядом.
-Собак? - переспросил я.
-Малики, - пояснила Саша, и приобняв Марину сказала: - мы с ними в баре на минус восьмом познакомились.
Собираясь что-то сказать, я резко замолчал, услышав нумерацию уровня. Вся торговая станция состояла из двух частей. Условный "нулевой" уровень считался границей, между деловой частью станции, где поддерживался порядок и развлекательной, на которой каждый был за себя, ну, или, за свою компанию, с которой попал в неприятности.
Находиться ниже "нуля" категорически не рекомендовалось, так как там скапливались "отбросы космоса". Так звали разумных, по каким-либо причинам выгнанных из экипажей космических кораблей и находящихся в поиске новой работы. Как и на Земле, попав в подобную ситуацию, большинство заливало "горе" в злачных местах, пока галосчет не лишался последней кроны. Что происходило дальше, для каждого складывалось по разному, но атмосфера такого места по определению не могла оказаться благодушно настроенной к случайно оказавшимся на нижних уровнях девочкам.
-Вы целы? - более внимательно осмотрев подружек, поинтересовался я.
-Более чем! Они тут все слабаки! - выдала Марина, разбитное поведение которой для меня сегодня оказалось очень неожиданным.
Внимательный осмотр, помимо того, что детдомовки действительно выглядят целыми, выявил и еще один факт. Саша с Мариной оказались красивыми, насколько могут быть красивыми подростки. На фоне бросившей меня Кати, подружки всегда терялись, со ста пятьюдесятью сантиметрами роста, против ее ста семидесяти пяти. Ко всему прочему, не пользуясь косметикой, которой они сегодня не преминули воспользоваться, раньше девушки казались намного моложе.