Пауза.
Почему ты так считаешь?
Пауза.
Я не католик, а ты не Папа Римский. Я не обязан верить тебе на слово. Откуда такая уверенность, что он мертв?
Ох, ни хрена себе!
Хорошо, я приму это к сведению. А ты прими к сведению, что он может быть жив и что его брат точно жив.
* * *
«Итак, что я им скажу? Я скажу, что сразу попробовал зайти с другого конца. Если в штабе крыса, то она там не вчера завелась. Значит, нужно разобраться с последней операцией. Которая была удачной. Просто на редкость удачной. Если крыса есть, а гауляйтера Австрии, Германии и Италии нет значит, его позволили убить. И тогда очень интересно, откуда пришла информация о Литтенхайме. А пришла она от одного из персональных контактов Стеллы. Что само по себе ничего не значит. К ней этот контакт могли и подвести. Но тогда, услышав о Екатеринославе, Стелла должна была немедля озаботиться душевным здоровьем этого самого контакта. И уж точно упомянуть его в разговоре со мной как только я заговорил о том, что Михал ищет дятла. А она этого не сделала. Более того, она каменно уверена в том, что Михал мертв и сдается мне, не из сети она эту информацию получила. Да, это должно пройти без масла. Спасибо, пан Квятковский Только Курась остановился, а что если Стелла права? Что если Михал на самом деле погиб? Тогда это либо остатки его людей добираются до меня либо либо российская СБ до моего куратора. Возможно? Ещё как. А проверить совсем просто. Если на встречу придет сам Михал вопрос закрыт. Если мальчик нужно попросить встречи с Михалом и посмотреть, что будет. И пусть Квятковский потом копает».
Они слегка опоздали вполне в рамках конспиративного хорошего тона. Опоздание в данном случае было средством демонстрации лояльности: они поверили Курасю на слово, позволили первым прийти в знакомое ему и незнакомое им место, где он мог бы расставить наблюдателей или разместить контрольные камеры. А впрочем, грош цена такой демонстрации у них было время сориентироваться. Вон та парочка уличных музыкантов, черная девушка и белый парень кто они на самом деле? И чьи?
Ваши? улыбнулся Курась, мотнув головой в их сторону.
Эней помотал головой. Теперь его одежду дополнял тонкий джемпер с капюшоном над Вислой было по-вечернему прохладно. Его спутник, высокий блондин в дымчатых очках, был одет в голубые потертые джинсы и сине-белую клетчатую рубашку.
Если бы это были наши, мы бы вам все равно не сказали, верно? улыбнулся он.
Вы были правы, Курась закурил, протянул пачку сначала Энею, потом новоприбывшему. Первый отказался, второй достал свои и только огоньком разжился у Курася. Перед встречей я связался со штабом. Точнее, с одним человеком из штаба. Этот человек ведет себя странно. Казалось бы стоит порадоваться тому, что Михал жив. Или хотя бы удивиться. Может быть, даже неприятно удивиться «Крысолов» понравился в штабе не всем я сам от этой идеи не в восторге Но человек уверен в том, что Михал мертв.
Эней смотрел в пол.
А почему, пан Юпитер, вы позвонили именно этому человеку?
Потому, Курась затянулся, что, вернувшись к себе, я подумал: сдать вас могли сверху или снизу. Но если сверху то этот человек там уже давно. Его не сегодня ввели или сломали. Ваша предыдущая работа была очень-очень удачной. Может быть, вам кто-то хотел удачи? Он посмотрел на Энея. Я даю жилье и обеспечиваю транспорт и часто знаю больше, чем мне положено. Информация о Литтенхайме пришла через контакты того человека, которому я звонил.
Это Стелла или Билл? непринужденно спросил высокий. Почему-то по-русски.
Курась чуть не поперхнулся дымом. Они успели подсадить «клопа». Значит, врать бессмысленно
Стелла. И меня очень занимает эта её уверенность в том, что Михал убит. Как в отношении её, так и в отношении вас, господа. Ведь если Михал мертв, то все, что вы наговорили мне в Захенте, пан Энеуш все это полная лапша. Я могу увидеть самого Михала, поговорить с ним?
Не можете, Эней по-прежнему молчал, говорил белявый, Михал действительно мертв. Почему бы пану инженеру не пойти в своих предположения дальше? Группа Ростбифа легла в полном составе частью до операции, частью после. Найти молодого человека подходящего роста, сложения и типа оказалось очень легко у покойного Энея была совершенно серая внешность. Наживку забросили наугад но вы клюнули, пан Юпитер, вы заглотали её целиком.
Высокий совершил неуловимое движение и зажигалка Курася оказалась у него в ладони. Старший. Старший из российской безпеки. И лет ему много, потому что сумерки только-только опускаются У Курася сердце ёкнуло и понеслось галопом вот только вырваться из ребер и удрать, бросив хозяина, оно не могло, как ни хотело.
Подбрасывая и ловя зажигалку, варк продолжил:
Вы сразу же поверили, что Саневич уцелел и пришел искать вашей жизни. Именно вашей, не чьей-то ещё. Вы сейчас боитесь но не меньше вы боялись, когда ждали, что с минуты на минуту появится Михал. Человека вы бы провели но запах вашего пота я учуял за километр. Чем вам так страшен Михал, пан Курась? И за что, он склонился к самому лицу Курася, и загасил сигарету о свою ладонь, вы так ненавидите покойного?
Курасю очень хотелось вызвать снитч, но от этого его удерживали два соображения: первое эти двое, перехватив вызов, успеют убить его раньше, чем снитч подлетит. И второе сейчас может начаться более крупная игра. И из этого следует, что хотя пан Курась и потел от страха, и ощущал какие-то шевеления в животе но настоящим трусом он не был, ибо настоящего труса в такой ситуации не остановили бы никакие соображения.
Зачем? спросил он. Зачем вы мне это говорите, высокий господин? последнее прозвучало почти издевательски. Если вы хотели гнать через меня дезу, зачем показываться мне. Почему не втемную?
«Вы открылись мне, думал Курась, Вы меня не убили и вы мне открылись. Значит, вы и не собирались меня убивать. Я вам нужен. Живой. На вашей стороне».
А почему мы должны раскрывать вам свои резоны, пан Юпитер? переспросил тот, кто выдавал себя за Энея. Мы играем с вами в открытую, такова оперативная необходимость. Была бы она другой мы бы играли с вами втемную.
Кстати, знаете, как у нас называется игра втемную? весело и опять по-русски спросил старший. Сталинград. Потому что все стоят насмерть. А вы не готовы стоять насмерть, господин Курась. Вы не из таких. Покойный Ростбиф да, а вы нет. И кто вам сказал, что мы хотим гнать через вас дезу? Разве вы слили польской безпеке дезу? Нет, вы слили ей чистую правду. Честный обмен.
Кто такая Стелла и почему она уверена, что Ростбиф мертв? спросил лже-Эней.
Я не знаю, почему она уверена, ядовито сказал Курась. Просочиться с такой мерой точности оно могло только из вашего ведомства. Она координатор по Европе, и если бы не Литтенхайм и не сегодняшние её слова, я бы поклялся, что она невинна как бабочка. Потому что если бы у нее текло, хоть струйкой, хоть куда-нибудь, мы бы шагу из под колпака не сделали и я бы никому не был нужен. Ей тоже «Крысолов» встал поперек глотки но это потому, что она считает, что мы вовсе не должны трогать людей. Только варков, извините, старших.
Он посмотрел на лже-Энея и беловолосого. В гляделки с ними играть было бесполезно.
Я бы не стал её вызывать. Не пришло бы в голову. Я сразу решил, что Литтенхайма ей слили через третьи руки. Не заподозрил. Но мой куратор сказал: «Позвони». И тут такое
Имя, сказал псевдо-Эней.
Не знаю. Не знаю, и не пытался узнать. Знаю, что немка. Это что, проверка?
Нет, улыбнулся старший.
Она же ваш агент.
Наш? Это чей?
И тут Курась понял, что дела его совсем плохи.
Он посмотрел на беловолосого, сглотнул.
Но вы же старший тут же нельзя ошибиться.
Русский улыбнулся во все 64 очень белых и слишком острых зуба.
Теперь можно.
Понимаете, сказал юноша, я ведь и в самом деле Эней. А Виктор Саневич, кто, что за Саневич? и в самом деле мертв.
Все время разговора Курася с белым паренёк рисовал что-то в блокноте. Теперь он показал Курасю рисунок скорее даже надпись. Иероглиф, вычерченный красным маркером. Японский или китайский (и есть ли между ними разница? И в чём она?)