Гласс знала этот вздох. Он означал, что время вышло. Она улыбнулась и встала, чтобы он тоже мог встать и одеться.
Почему ты идешь патрулировать территорию прямо во время праздника урожая? она натянула через голову рубашку и пошарила ногой по полу в поисках толстой шерстяной туники, которую сбросила несколько часов назад. Тунику подарили ей новые земные друзья. Даже в хижине было совсем нежарко, а ведь солнце еще не село. Их первая зима приближалась.
Зима на Земле. При мысли об огне в очаге, о слепяще белом снеге, о теплых ночах в объятиях Люка у Гласс зашлось сердце.
Ну, кто-то же должен этим заниматься. Почему не я? он надел сапоги, выпрямился и с треском потянулся. Ты ведь не будешь скучать? он присел рядом с ней на кровать. Сядь с Кларк и Уэллсом.
Гласс толкнула его в плечо.
Я отлично проведу время. Говорила она беззаботно, но на самом деле привыкнуть к жизни в лагере ей было куда сложнее, чем ему. Люк еще на корабле был членом элитного инженерного корпуса и сразу нашел себе дело. Гласс много работала и очень старалась, но она не была лидером от природы, как ее друг детства Уэллс, не обладала никакой квалификацией, как Кларк, чьи медицинские познания спасли уже кучу жизней. И хотя Кларк всегда относилась к ней терпеливо и по-доброму, Гласс не могла отделаться от мысли, что старая школьная знакомая все еще считает ее пустенькой девчонкой, чья жизнь вертится вокруг безделушек и сплетен с такими же глупыми подружками. Гласс встала и заставила себя улыбнуться.
Пора идти. Я сказала Кларк, что помогу ей отнести еду в лазарет, так что она кивнула на дверь, вперед.
Есть, мэм, Люк шутливо отсалютовал ей. Гласс выпихнула его в дверь, и он рассмеялся и поднял руки, сдаваясь. Он шел чуть впереди, и она смотрела на него.
Доктор Лахири говорил, что Люк выздоравливает невероятно быстро, но при каждом взгляде на его ногу Гласс как будто видела торчащее в ней копье землянина. Она вытащила Люка, доставила его в безопасное место, через реки и леса, и успела вернуться в лагерь как раз вовремя, чтобы он получил необходимое лекарство. Уэллс говорил, что она поступила «мужественно», но на самом деле ее вели страх и отчаяние. После всего, через что они прошли, всего, чем им пришлось пожертвовать, она не могла вообразить себе жизнь без Люка.
Он оглянулся на нее, не понимая, почему она отстает.
Любуюсь! крикнула она с улыбкой.
Он приподнял бровь, и Гласс подбежала ближе, схватила его руку, прижалась, пошла рядом, в ногу. Идя по поляне мимо хижин, они наконец заметили первые признаки праздника: круг, составленный из длинных столов, украшенных венками и цветочными гирляндами. Еды на столах было больше, чем Гласс вообще видела с момента высадки на Землю.
Вообще, если подумать, ты права, тоскливо сказал Люк, как-то несправедливо, что мне нужно сторожить именно сейчас.
Я тебе приберегу чего-нибудь вкусного. Обещаю. И десерт.
О десерте не беспокойся, отмахнулся Люк. Наклонился и поцеловал ее в шею, а потом прошептал: Я хочу только одного, и не думаю, что оно кончится.
От его теплого дыхания у нее по коже побежали мурашки.
Осторожнее, солдат, проходивший мимо Пол покачал головой в притворной укоризне, личные отношения на посту строго запрещены. Раздел сорок два Доктрины Геи. Пол громко засмеялся, подмигнул и пошел дальше.
Гласс закатила глаза, но Люк только улыбнулся.
Все хорошо. Пол просто привык к такому.
Ты бы так же о ком угодно сказал, Гласс стиснула его руку, ты во всем находишь хорошее. Вообще она восхищалась этим качеством Люка, хотя иногда оно мешало ему видеть людей в истинном свете. Например, своего противного дружка-соседа в Колонии, Картера.
На краю поляны стояла свежевыстроенная сторожевая башня, где стражи хранили оружие. Это было самое укрепленное здание в лагере.
Молоденькая стражница Вилла выскочила из башни и крикнула:
Люкс, ты следующий? и тут же побежала к ним. Тут полная тоска. Ни звука, ни шевеления. Даже оружия нет, чтобы за всем присматривать.
В смысле? Люк нахмурился.
Ну, наверное, его куда-то перенесли, Вилла пожала плечами, я оставила винтовку на стойке, а она куда-то делась.
Ну что ж Люк замедлил шаг, спасибо, Вилла. Посмотрим, что тут происходит.
Гласс встала на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать Люка. Подождала, пока он войдет в башню. Стоило ему исчезнуть с глаз, как запах жареного мяса поманил ее к быстро заполняющимся праздничным столам. В центре поляны стояли, оживленно беседуя друг с другом, новые члены Совета. Беллами держался в стороне, то и дело нервно оглядываясь через плечо. Потом Гласс разглядела Кларк. Та направлялась в лазарет, нагруженная тарелками.
Гласс побежала вперед и быстро догнала ее.
Тебе помочь? спросила она, подхватывая одну из тарелок.
Кларк подняла на нее усталый взгляд.
Я справлюсь. Можно тебя кое о чем попросить? Сбегай на лужок у пруда за ромашкой. Некоторые наши пациенты без нее не спят, а заваривается она целую вечность.
Конечно, торопливо согласилась Кларк, радуясь, что может быть полезной. А на что она похожа?
Маленькие белые цветочки. Принеси как можно больше. И рви вместе с корнями.
Ясно. А пруд где?
На востоке, примерно десять минут ходу. Иди в сторону деревни землян, а вон у той сосны поверни. Потом надо пройти еще немножко, и у ежевичных кустов свернуть налево.
Извини пожалуйста, а соснаэто что?
На усталом лице Кларк промелькнуло раздражение.
Дерево с иголками вместо листьев.
Ясно, Гласс кивнула, а ежевичные кусты
Знаешь, перебила ее Кларк, давай я сама схожу.
Да не надо, я справлюсь. Гласс была уверена, что Люк ей показывал ежевику. Я все найду.
Кларк вздохнула:
Мне самой проще. Но все равно спасибо. Может быть, в следующий раз.
Кларк убежала, оставив Гласс в одиночестве с пылающими щеками. Сколько времени пройдет, прежде чем она перестанет чувствовать себя лишней? Или, хуже того, обузой?
Макс поднял руку, оживленная беседа тут же смолкла, и Гласс расслышала его слова. Предводитель землян поприветствовал всех и объяснил, что традиция праздника урожая формировалась много веков, и что он всегда был днем благодарения.
А раз так, давайте все подумаем о том, как нам повезло. Почувствуем благодарность за все, что видим перед собой, и за все, что обогатило наше прошлое. Его голос будто надломился, и он замолчал. У Гласс заболело в груди. Она не слишком хорошо знала Сашу, зато прекрасно знала, что такое горе. Каждый вечер, засыпая, она видела перед собой одну и ту же картину: мама кидается защитить ее там, в челноке, и яркая кровь все льется и льется на ее рубашку, а из глаз уходит жизнь.
Голос Макса вдруг утонул в аплодисментах. Все повскакали с мест, так что Гласс почти не видела, что происходит, но, кажется, он обнимал Уэллса. Гласс вздохнула и пошла к столам. Даже если она ничем не может помочь, никто не запретит ей участвовать в празднике. Когда она подходила к столу, большая шишка упала с нависающей ветки прямо под ноги. Не думая, Гласс отшвырнула ее ногой, как будто играла с детьми. Шишка разок отскочила от земли, упала в паре метров и взорвалась.
Сначала был свет. Вспышка ударила Гласс по глазам, и весь мир объяло сияние. Потом воздух вдруг стал плотным, а земля задрожала под ногами. Она почти не заметила громовой раскатон сразу сменился пронзительным визгом в ушах.
Лицо у нее было все в грязи. Гласс схватила ртом воздух, но он пах дымом и был каким-то неправильным. Она закричала, дрожа всем телом.
Лагерь горел. Она стерла со щеки горячий пепел, и тут же на другой стороне поляны раздался новый взрыв. Прямо рядом со сторожевой башней. Люди кричали и бежали куда-то. Гласс кое-как встала на колени, протянула руку помочь тому, кто лежал на земле и вдруг поняла, что это просто кисть руки. Без самой руки.
Она отпрянула назад. В горле поднялась рвота, но Гласс сглотнула и попыталась встать, крича:
Люк! Люк!
Она никак не могла разглядеть башню, и не меньше трех раз оглядела поляну, пока не поняла, что произошло. Сторожевая башня рухнула. На ее месте громоздилась тлеющая груда дерева, а все вокруг выгорело. Здания, в котором находился Люк, больше не существовало.