- Сайд. Это - произвол. - Амина устроилась на сиденье рядом. - Шлеппан, за такие дела, спишет и меня и тебя и всех нас...
- А господину Шлеппану, тоже можно найти обвинение. - Я почесал затылок. - Например - саботаж и уклонение от исполнения гражданского долга.
- Десять часов в неделю он ведет дела из "нищего списка"... - Амина сделала глоток и печально улыбнулась. - Все схвачено... Госпожу Перлу голыми руками не возьмешь.
- А кто она такая? - Вырвалось у меня, и я пал в глазах своего начальства ниже уровня канализации.
- Дело я тебе перешлю. - Амина подхватила чашку и, качая головой, вышла из комнаты отдыха.
Можно подумать, у меня есть желание...
Впрочем - есть.
Я расплылся в подлой улыбке - есть у меня человек, который и показания снимет, и напугает до грязных штанов.
Даже - четыре человека. И Георг - в придачу, ну уж куда без него!
Вернувшись за свой стол, углубился в дело.
Часы действительно "выстрелили" - только принадлежали они не пилоту, а пассажиру. Конраду Ф. Аммерсану. Ведущему специалисту "Глобал повер компани", десять лет назад выдавшей "на-гора" патент переработки радиоактивных отходов во вторичное топливо, без дополнительно дообогащения. За этот патент и была заказана партия часов, в количестве 23 шт. И часы под номером шесть нолей восемь, торжественно вручены нашему погибшему химику, за "вклад в разработку".
Шесть лет назад, пережив развод и унизительный раздел имущества, точнее - отжим, имущества, Конрад сменил место работы, покинув лабораторию и перебравшись за океан - в Австралию.
Особо заслугами своими не кичась, химик быстро превратился в любимца компании "Химические изыскания и физический поиск".
По описаниям коллег, Конрад очень тяжело пережил развод, сперва с головой уйдя в работу, но, по приезду дочери, быстро пошел на "поправку".
Освоил несколько смежных специальностей и даже сдал на пилотский сертификат.
Жена о бывшем супруге невысокого мнения, дочь - души не чает и известие о гибели родителя отправило ее на больничную койку.
Что делал Конрад в Африке - по месту работы не знают - за неделю до событий, Аммерсан взял отпуск на месяц.
Дочери сказал, что едет отдыхать со старым коллегой по работе - кататься на лыжах. Прислал открытку из горнолыжного курорта "Хеммельттад". Через три дня - погиб в небе над Африкой.
В "Хеммельттаде", господин химик даже не появлялся. Билет был куплен до Найроби.
Информацию наши собрали огромную - теперь бы ее уложить правильно.
А она - не укладывалась, вот хоть ты тресни!
Не зря Марша шепнула мне, что мы не там ищем, ох не зря! Все было - на виду, явно и ясно. А значит - лопату сломали не в том месте. И счастье в том, что больше копать и не надо. Конрад Ф. Аммерсан решил подзаработать, купившись на разовый контракт.
Осталось узнать, на кого работал химик.
А вот с этим, в документах был полный затык - "ГХК" молчали, как рыба в банке со спиртом, бешено проводя какие-то действия, больше напоминающие бег белки в колесе.
Или собаки, сбившейся со следа...
- Сайд! Тебе Амина просила передать. - Толик протянул мне картонную папку с веревочками-завязками. - Уже есть варианты, она сказала?
- Ага. - Я открыл папку и принялся изучать личное дело Магды Донкилль, девятнадцать лет, семь приводов в полицию и... Как две капли воды похожую на дочь Конрада Ф. Аммерсана - 23-х летнюю Элен Аммерсан!
Показав Толику две фотографии, со стоном выбрался из-за стола и поплелся к Боссу - получать ЦУ...
***
"Если Вам дано общаться с истеричными женщинами, если вы понимаете бессвязный лепет алкоголика, если вы легко находите общий язык с "пушером", значит, Вам к Нам!" - именно такой лозунг я повесил на дверях нашего отдела.
Жаль, провисел он ровно семнадцать минут.
Предыдущий - "Не путайте аналитика и медиума!" - задержался на полдня. До этого был "Саможалость - хуже самосожжения!" и "Все там будем!"
С завидным постоянством я распечатывал и наклеивал лозунги, которые совершенно не по вкусу моему начальству.
За указ Петра I, меня даже вызвали на ковер - проходившему мимо невеликому чину с депутутской неприкосновенностью, показалось оскорбительным такое отношение к начальству.
Мне, шеф, оплатил премию, а депутута, с тех пор иначе чем "придурком" никто не звал.
Вот и сейчас я колебался, что же именно распечатать: "Весь мир - странный театр: декорации супер, а актеры - гавно!" или простенькое: "Осторожно! Мины!"
Победили мины.
Добавив к надписи летящего вверх сапера, отправил на печать и потер руки - ничего не должно меняться!
Фотографии двух девушек, продолжающие валяться у меня на столе, уже исчерканные на обороте возможными вариантами и намозолившие за пять часов глаза до полной тошноты, отправились в ящик стола.
- Во! Смотри! - Алекс Птичкин, то есть, конечно - Соколов, тьфу - Беркутов, блин, вечно путаю! - Продемонстрировал новую бумагу, самоклеющуюся, ослепительно белую и с возможностью печати на любом типе принтера. - Отрываем основу, прижимаем и - Вуаля! - фиг оторвешь!
- Саша... - Я потрясенно смотрел на белое пятно на своем столе. - На лоб, себе, приклеивать не пробовал?
- На лоб - нет. - Алекс ехидно мне подмигнул. - А вот спящему Усяну, на спину - клеили...
"Мужикам по тридцать пять, сорок пять лет, а они - все шутки шутят!" - Прикрыл я глаза рукой, представляя радость нашего восточного мачо, волосатого, как валенок...
- Я пошел? - Беркутов, поработал со мной всего полгода, перед моим переводом, но...
- В наказание, за порченный стол... - Я задумался, что бы такое ему навешать.
И отправил на печать плакатик: "Не входить - работают..."
- Значит так, Санечка! - Я не смог удержаться от улыбки и вручил ему плакатик с "минами". - Это - на кабинет Амине!
Глазки нашего гордого орла, подозрительно заблестели.
Миг и он испарился, а я пошел наклеивать прозаичное "не входить..." на входную дверь, в наш отдел.
В семь утра, наш отдел начал наполнятся народом. Кто-то, неосторожно разбудил Спицу, прикемарившего в комнате отдыха, кто-то обнаружил присутствие новой кофе машины, кто-то - отсутствие одноразовой посуды, а самые внимательные даже разглядели пулевые отверстия в столе и полу.
- Сайд... - Агни Паневка, наша заслуженная пенсионерка, которую отправить на пенсию ни у кого не поднимается рука, увидев меня, даже смахнула скупую слезу. - Теперь понятно, почему в комнате отдыха, все вверх дном...
Агни упорно считает меня поляком, так же как Хванченко - украинцем, а Амина - точно знает, что я еще тот "турксиб".
Ну не виноват я в том, что таким уродился, не виноват! Не моя вина, что если побрился - европеец. Сутки без бритья - уже русский, а неделя - "муджахед"!
За пять часов я проверил все варианты связи между Донкиль и Аммерсан.
Ничего!
Зато, нашлось много интересного на адвоката Аарона Шлеппана.
Думаю, полиция будет долго чесать затылок и морщить лоб, когда через пару часов на стол их начальству ляжет моя докладная записка, основанная на обычном просмотре поисковика, с вводом фотографии нашего адвоката, в качестве поискового запроса.
В век информационных технологий - тайн нет.
Там попал на фото молодоженов, здесь - на камеру общественного доступа.
Всемогущий поисковик, привычка к облачным сервисам и время, потраченное на поиск.
Что-то я забыл? Точно - знание иностранных языков!
- Сайд! - Спица, снова увешанный аппаратурой, словно из-под земли вырос перед моим столом. - Поехали?
"Давши слово - держись. Особенно если ты дал слово "Восточной женщине"!" - Это даже не аксиома, это...
Накинув свою куртку, потопал за Толиком к выходу.
Мое объявление все еще висело - Руководство не проходило, а свои лишь скалили зубы в улыбке, подтверждая старую пословицу - "Молчи да дыш - будет барыш!"
Полицейский участок ? 857, на пересечении улиц Вейрсхольме и Куперштрассе, с которым мы тесно сотрудничаем вот уже... Постоянно, сотрудничаем, одним словом, встретил нас утренним усталым вздохом - "ночники" только отмываются после смены, а "дневники" только заливаются кофе, рассаживаясь по своим столам.
Добавилось тут молодых и незнакомых лиц - все течет, все меняется.
Расшаркавшись с начальником участка, передал ему свою "служебку" и тихонько утонул в кресле, впадая в сонное оцепенение. Толик тоже начал похрапывать и пришлось лягнуть его в лодыжку - не фиг, торжественность момента, на храп переводить.