Шаги полицейских вызвали легкое сотрясение пола, но даже от этого легкого сотрясения тела тетушки Розы и дядюшки Дэйма повалились на ковер.
Горло у них было перерезано полумесяцемот уха до уха. От этого казалось, что на их лицах, как и на лицах сидящих за столом детей, застыли зловещие улыбки. Улыбки манекенов приветствовали вошедших в комнату людей.
БРАЙАН ОЛДИСС
НЕРАЗДЕЛЕННОЕ ХОББИ
Люди с такими интересами, как у менявсегда оторваны от жизни. Именно так. Если, конечно, у них достаточно интеллекта понять это. Моя мама всегда утверждала, что у меня есть интеллект. Она наверняка будет волноваться, когда узнает, что я арестован за ну, не стоит пугаться этого словаза убийство.
Вот мы с нею посмеемся, когда меня выпустят отсюда. Да, при своем интеллекте я не теряю чувства юмора и про себя горжусь этим свойством характера.
Одеваюсь я со вкусом. Не совсем по моде: чтобы выделяться среди тех, кто младше, я ношу весьма дорогие костюмы и всегдашляпу. Потому что работаю в «Грант Робинсоне», понимаете? У них это требуется. Я один из самых представительных в фирме, и, стоит добавить, очень популярен, но с сослуживцами не общаюсь, И никогдану, никогда не сделаю этого ни с одним из них, и вообще с теми, кого я знаю, или с теми, кто имеет ко мне хоть какое-то отношение.
Вот что я называю интеллектом. Некоторые из этих ну, убийц, если так уж необходимо употребить это слово, ни о чем не думают. Они делают это со всеми. Ятолько с чужими.
Честно говоря, со всей честностью, мне присущей, я никогда бы не подумал сделать это с тем, кого я знаю, даже если онслучайный знакомый. Мой метод более надежен, и, думаю, не ошибусь, если осмелюсь утверждать, что он более нравственный. На войне, как вам должно быть известно, обучают убивать чужих, платят за это и медали дают. Думаю, что, если бы я явился с повинной и откровенно объяснил бы мою точку зренияя имею в виду правдиво и от всего сердца, они не стали бы ну, они взамен даже наградили бы меня медалью. Я так думаю. Я не шучу.
Первый человек, с которым я сделал это Я будто заново родился. Это случилось на войне. С тех пор я делал это примерно раз в два года, но как изменилась моя жизнь! Они говорят много разной ерунды, ну эти, которых называют криминалистами. Но они ничего не понимают. От скольких дурных привычек это меня избавило! Раньше меня мучила бессонница, нервы никуда не годились, да и пил я много, не говоря уж о таких вещах, которые не принято упоминать. Я где-то прочел, что от них даже портится зрение. А самое смешноев том, что, когда я прикончил своего первого парня, у меня прошла астма, а она доставляла мне немало страданий. Мама до сих пор говорит: «Помнишь, как ты сопел всю ночь, когда был маленький?» Она очень ласкова со мной, моя мама. Вместе мы составляем хорошую пару.
Что касается того, первого Это случилось на Восточном побережье, в порту, забыл, как он называется, впрочем, неважно, хотя иногда мне кажется, что неплохо было бы съездить туда, понимаете? Сентиментальность и все такое. Конечно, я считаю, что первая ну, ваша первая жертва (знаете, есть такое дурацкое слово!) как первая любовь, если вы понимаете, о чем идет речь. Все остальные, как бы их ни было много, никогда не сравнятся с первым. Больше такого чувства я не испытывал. Я имею в виду, что потом тоже получалось здорово и, на мой взгляд, стоило затраченного труда, но не шло ни в какое сравнение с тем первым.
Он был моряк, пьяный моряк, и это сыграло мне на руку. Ужасная ночь! На набережной бушевал дождь, а я стоял под навесом, когда он подошел, еле держась на ногах. Я был в форме и вооружен: винтовка, штык и все остальное, а он уронил мою винтовку в грязь.
На самом деле я скорей испугался, чем разозлился. Понимаете, он был очень высокшесть футов с гаком, и очень мощный на вид. Он спросил, есть ли у меня девчонка, и я, конечно, сказал, что нет. Тогда он двинулся на меня, а под навесом было не развернуться, понимаете? Я решил, что он собирается сделать со мной что-то нехорошее, но потом, когда хорошенько подумал, пришел к выводу, что он простохотел драться. Вы, наверное, знаете таких дураков: они любят пускать в ход кулаки, по поводу и без повода, и, думаю, он напал, решив, что я стою не просто так, а с нехорошей целью. Конечно, это не так. К счастью, я абсолютно нормален.
Надеюсь, ясно, что я тоже не трус: не испугался, когда он двинулся на меня, хотя сначала было страшновато. Неожиданно на меня снизошло просветление, и я сказал себе: «Верн, ты можешь убить этого пьяницу своим штыком!»
От этой мысли сильная дрожь пробежала по телу. Когда я втыкал в него штык, мной будто бы руководило Небо: я не дрогнул, и не промахнулся и ударил не слабодругой на моем месте так бы не смог. Тогда-то я на самом деле думал, что мною руководит Небо, я много молился в то время; сейчас Господь и я, похоже, разошлись во мнениях. Времена ведь меняются, и нужно принимать эти перемены как должное.
Он издал громкий звук, будто чихнул. Его руки взметнулись, и он рухнул на меня, прижимая к двери, будто обнимая. Снова сильнейшая дрожьуже от радостивсколыхнула меня. Больше такой силы чувства я не испытывал.
Я повис на нем, а он толкался и дергался, пока совсем не умер. Это оказалось слегка волнительно: я не был уверен, что прикончил его, но когда он, наконец, затих, я, стоя с ним в обнимку, мысленно просил, чтобы он еще разок меня толкнул.
Потом передо мной встала проблема: как избавиться от тела. Когда я собрал всю свою волю и подумал, она разрешилась быстро. Все, что мне необходимо было сделатьперетащить его под дождем к парапету. Я спихнул тело вниз, и оно упало прямо в морс. Дождь продолжал лить как из ведра.
Забавный случай. Я заметил, что за ним тянулся кровавый след до самого парапета, но мне не хотелось останавливаться и делать что-нибудьненавижу мокнуть под дождем. Как тогда, так и сейчас.
Возможно, кому-то это покажется неосторожностью с моей стороны. Может, я доверился Провидению. Дождь продолжал лить и смыл вес пятна, и никто никогда больше не напоминал мне о том. что произошло.
На время я сам забыл об этом. Потом кончилась война, и я вернулся домой. Отец уже умерневелика потеря. Мы с мамой стали жить вместе. Мы всегда были добрыми друзьями. Она привыкла покупать мне жилеты, брюки. И сейчас покупает.
Меня начало терзать беспокойство. В памяти всплывал тот моряк. Так или иначе, но хотелось сделать это снова. И было интересно, кто он такойзабавно, ведь я даже не знаю его имени. В какой-то книге, которую я как-то прочел, говорилось о людях с «пытливым интеллектом». Полагаю, у меня развит именно «пытливый интеллект». Хотя я слышал от некоторых, что с первого взгляда кажусь не особо умным. С первого взгляда, понимаете? Это, конечно, комплимент с их стороны.
Чтобы испытать еще раз ту дрожь, я купил в лавке старьевщика небольшой штык и принялся за поиски подходящей «зоны». Мне никогда не хотелось делать это там, где шумно, и людно, и светло. Мне нравились дома времен королевы Виктории, сонные, грязновато-коричневого цвета, где нет ни магазинов, ни покупателей. Я весьма поднаторел в архитектуре. Такие дома мне дороги как память. Можете считать меня сентиментальным, ничего не имею против. Они будят во мне чувства. Каждый человек имеет право на самовыражение. Они рождают во мне склонность к творчеству, да.
Мне удалось отыскать «зону» в Сэвн Диалз. Настоящая удача. В округе снесли много старых домов, но здесь удобное местечко осталось и ждало своего часа в боковом проулке. Оно до сих пор освещается газовым фонарем, и фонарщик приходит туда каждый вечер, чтобы зажечь его. Это место я выбрал, чтобы ну, проще говоря, чтобы повторить свой успех.
Но я руководствовался не только своим вкусом, нет. В таком деле надо быть еще и расчетливым. Я выяснил, что канализационный люк там легко открывается. Лестница ведет вниз, к другому люку, который ниже первого футов на восемь. Там еще всякие трубы и вентили. Если поднять второй люк, то попадешь прямо в канализацию.
Ничуть не хуже чем море!
Для моих целей лучшего, чем такое негигиеничное место, и придумать нельзя. Я имею в видупонимаете? когда вы все сделали, ну, вам надо избавиться от тела. Насовсем, я имею в виду. Иначе они погонятся за вами, понимаете? Как обычно в кино про гестапо: будут стучать ночью к вам в дверь. Сами знаете. Забавно здесь сидеть, в камере: мне совсем не страшно. Я ведь ничего не сделал, совсем ничего.