Странное дело, сказала она, оглядевшись. Куда мог подеваться мистер Ховард?
Этот вопрос она неоднократно задавала себе в течение долгих лет
Взрослыелюди ненаблюдательные. Они не обращают внимания на детей, которые в погожие дни играют в «отраву» на Оук-бэй-стрит. Иногда кто-нибудь из детей останавливается перед цементной плитой, на которой неровными буквами выдавлено «М.Ховард».
Вилли, а кто это «мистер Ховард»?
Не знаю, наверное, тот человек, который делал эту плиту.
А почему так неровно написано?
Откуда я знаю. Ты «отравился»! Ты наступил!
А ну-ка, дети, дайте пройти! Вечно устроят игру на дороге
ТРУБА
Дождь лил весь вечер, и свет фонарей тускло пробивался сквозь его пелену. Две сестры сидели в столовой. СтаршаяДжулиявышивала скатерть; младшаяАннасидела у окна, неподвижно глядя на темную улицу. Она прижалась лбом к стеклу, беззвучно пошевелила губами и вдруг сказала:
Я никогда не думала об этом раньше.
О чем ты? спросила Джулия.
До меня только что дошло. Там же настоящий город под городом. Мертвый город. Там, прямо под нашими ногами.
Джулия поджала губы и быстрее заработала иголкой.
Отойди-ка от окна, сказала она. Этот дождь на тебя что-то навевает.
Нет, правда. Ты когда-нибудь думала об этих трубах? Они же лежат под всем городом, под каждой улицей и выходят прямо в море. По ним можно ходить, не наклоняя головы, быстро говорила Анна, вдохновленная дождем, падавшим с черного неба, барабанившим по мостовой и исчезавшим под решетками люков на каждом перекрестке. А ты бы хотела жить в трубе?
Ну уж нет!
Но ведь это же так забавно! Следить за людьми сквозь щелку. Ты их видишь, а они тебянет. Как в детстве, когда играешь в прятки, и никто тебя не может найти. А ты все время среди них, и все видишь, знаешь все, что происходит. Вот и в трубе также. Я бы хотела
Джулия медленно подняла глаза от своего рукоделия.
Послушай, Анна, ты действительно моя сестра? Неужели нас родили одни и те же родители? Иногда, когда ты вот так говоришь, мне кажется, что мать нашла тебя под деревом, принесла домой и вырастила в горшке. А разумом ты как была, так и осталась.
Анна не ответила, и Джулия снова принялась за работу. Минут через пять Анна сказала:
Ты, наверное, скажешь, что мне это приснилось. Может и так.
Теперь промолчала Джулия.
Может, этот дождь меня усыпил, пока я здесь сидела и смотрела на него. Я думала о том, откуда этот дождь берется и куда исчезает через эти маленькие щелочки в решетках, и что там, глубоко внизу. И тут я увидела их мужчину и женщину. Они там, в трубе. Прямо под дорогой.
И что же они там делают? спросила Джулия.
А они должны что-нибудь делать?
Нет, если они сумасшедшие, ответила Джулия. В этом случае они могут и ничего не делать. Залезли в трубу и пускай себе сидят.
Нет, они не просто залезли, убежденно сказала Анна. Она говорила как ясновидящая: наклонив голову в сторону и полуприкрыв глаза веками. Они любят друг друга.
Час от часу не легче. Так это любовь заставляет их ползать по канализационным трубам?
Нет. Они там уже много-много лет.
Не говори чепухи. Не могут они жить столько лет в этой трубе, рассердилась Джулия.
А разве я сказала, что они живут? удивленно спросила Анна. Нет, совсем нет. Они мертвые.
Дождь усилился и пулеметной очередью застучал по стеклу. Капли соединялись и стекали вниз, оставляя неровные полоски.
О Господи, сказала Джулия.
Да, мертвые, повторила Анна, смущенно улыбнувшись. Он и она. Оба мертвые.
Эта мысль, казалось, доставила ей какое-то умиротворение: она сделала приятное открытие и гордилась этим.
Он, наверное, очень одинокий человек, который никогда, нигде не путешествовал.
Откуда ты знаешь?
Он так похож на человека, который никогда не путешествовал, но очень хотел бы этого. Это видно по его глазам.
Так ты знаешь, как он выглядит?
Да. Очень больной и очень красивый. Знаешь, как болезнь делает человека красивым? Она подчеркивает тончайшие черты лица.
И он умер?
Да! Пять лет назад, Анна говорила медленно и распевно, в такт словам, опуская и поднимая ресницы. Казалось, она собирается рассказать длинную, одной ей известную историю, начав ее медленно, а затем все быстрее и быстрее, пока не достигнет кульминации: глаза широко раскрыты, губы дрожат. Но сейчасмедленное начало, хотя в ее голосе слышались приглушенные, нервные нотки.
Пять лет назад этот человек шел по улице. Он знал, что ему еще много дней придется ходить по той же самой улице. Он подошел к крышке люка, похожей на железную вафлю, заглянул туда и услышал, как внизу, под его ногами шумит подземная река, как она несется прямо к морю, Анна вытянула вперед правую руку. Он медленно наклонился, отодвинул крышку люка и увидел несущийся поток и металлические ступеньки, уходящие в него. Тогда он подумал о ком-то, кого он очень хотел любить, но не мог. И пошел вниз по ступенькам, пока не скрылся совсем
А как насчет нее? спросила Джулия, перекусывая нитку. Когда она умерла?
Я точно не знаю. Она какая-то новенькая. Может быть, она Умерла только что Но она мертвая. Удивительно прекрасная и мертвая! Анна восхитилась образом, возникшем у нее в сознании. Только смерть может сделать женщину действительно красивой. Вся она становится воздушной, и волосы ее тончайшими нитями развеваются в воде. Никакие школы танцев не могут придать женщине такой легкости, грациозности и изящества. Анна сделала рукой жест, выражавший утонченную грациозность.
Он ждал ее пять лет. Но до сих пор она не знала, где он. И теперь они вместе и останутся вместе навсегда Когда пойдут дожди, они оживут. А во время засухи они будут отдыхатьлежать в укромных нишах, как японские кувшинкистарые, засохшие, но величавые в своей отрешенности.
Джулия поднялась и зажгла еще одну лампу в углу комнаты:
Лучше бы ты поговорила о чем-нибудь другом.
Анна засмеялась:
Но позволь мне рассказать, как это начинается, как они возвращаются к жизни. Я это так ясно представляю. Она прижалась к стеклу, пристально глядя на улицу, дождь и крышку люка на перекрестке. Вот они, там, внизу, высохшие и спокойные, а небо над ними темнеет и электризуется. Она откинула назад свои длинные мягкие волосы. Вот оно светлеет, взрывается Капли дождя сливаются в потоки, которые несут с собой мусор, бумажки, старые листья.
Отойди от окна! сказала Джулия, но Анна, казалось, не слышала ее.
О, я знаю, что там внизу. Там огромная квадратная труба. Она пустует целыми неделями. Там тихо, как в могиле. Только где-то высоко наверху идут машины. И труба лежит сухая и пустая, как верблюжья кость в пустыне. Но вот капли застучали по ее днищу, как будто кто-то ранен наверху и истекает кровью. Вот раздался раскат грома! А может, это опять прогрохотали машины?
Теперь она говорила быстрее, часто дышала, прижавшись к стеклу, как будто прошла уже изрядную долю дистанции.
Вода сочится узенькими змейками. Они извиваются, сливаются вместе и вот уже одна огромная плоская змея ползет по дну трубы. Эта змея втягивает в себя все потоки, которые текут с севера и с юга, с других улиц, из других труб. Она корчится и втекает в те две маленькие, сухие ниши, о которых я тебе уже говорила. Она медленно огибает тех двоих, мужчину и женщину, которые лежат, как японские кувшинки.
Она сжала руки, переплетая пальцы в замок.
Оба они впитывают воду. Вот они уже пропитались водой насквозь. Вода поднимает руку женщины. Сначала кисть: чуть-чуть. Потом предплечье, и вот уже всю руку, и еще ногу. А ее волосы Она провела по своим волосам, спадающим на плечи. Ее волосы свободно всплывают и распускаются, как цветы в воде. У нее голубые глаза, но они закрыты
На улице стемнело. Джулия продолжала вышивать, а Анна все говорила и говорила. Она рассказывала, как поднимается вода и увлекает с собой женщину, приподнимает ее, ставит вертикально.
И женщина не противится, отдаваясь во власть воде. Она долго лежала без движения и теперь готова начать ту жизнь, которую подарит ей вода.