Ирина Игнатьева - День без смерти стр 39.

Ну вот, парень в порядке. Займемся девушкой. Сильнейший сердечный приступ. Срочно нужны врачи! Значит, времени в обрез.

Откуда-то снизу раздался тихий стон. Дональд подобрал фонарь, валявшийся тут же, на площадке, посветил. Вот это новость! У самой стены, на краю сохранившегося остатка перекрытия второго этажа, лежал лицом вниз еще один человек. Сорвался, бедолага. Отсюда видна выгнутая под неестественным углом рукаявный перелом. Но жив, если стонет. Есть надежда. Крепись, парень, все будет в порядке, уберемся. Дональд поднялся с колен, осмотрелся, прикидывая варианты спасения. Он здесь единственный кто может выбраться и вызвать помощь, лучше сего пожарных. Пожалуй, стоит попробовать эту балку. Два легких, скользящих шага и длинный прыжок до стены. Вполне реально. Вперед и побыстреелюди ждать не могут!..

Морис Биком не вмешивался, но было ясно, что он согласен со всем, что Дональд говорил сейчас Стиву. Тот стоял понурившись, уставившись в пол, и совсем не походил на того потомка викингов, который появился два дня назад в комнате дежурных.

 Дело ведь не в том,  говорил Дональд,  что ты не смог подавить сознание клиента сразу после перехода. Это в общем-то ерунда, этому можно научиться. Так ведь, Морис?  Биком кивнул.  Дело в методах, которыми ты воспользовался, чтобы спасти клиента. Он бы, может быть, и не сопротивлялся тебе. Но чисто по-человечески не захотел молчать, когда сам почувствовал, какой ценой ты его спасаешь. Есть такое неписаное правило у сейверовникогда не помогать клиенту за счет других людей. Я не буду говорить о гуманности нашей профессии. Это все банальные слова, да и поздно тебе говорить об этом. Но мой тебе советподыскивай другую работу. Любую другую: с танками, бульдозерами, автомобилями. Только не с людьми. Нельзя тебе с людьми работать. Опасно!

Михаил ПуховРазветвление

Повесть

1. На седьмом небе

 Как правило, мне везло,  сказал Роооз, обращаясь к наставнику.  Даже когда я едва не лишился будущего.

 То есть чуть не погиб?  уточнил наставник, склонный к мудрой простоте древних.  Но ведь ты, как и все мы, бессмертен!

Роооз снисходительно посмотрел на собеседника. Старики умны, но они не знают достижений современной науки.

 Биологи предполагают, что бессмертие первого рода прерывается под воздействием высоких температур. При определенной температуре разрыв становится бесконечным.

 Ну и что?

 Меня сносило в звезду,  объяснил Роооз.

Наставник задумчиво покачал объемистым кубическим черепом.

 Биологи ошибаются. Ты здесьразве это не доказательство?

 Нет,  возразил Роооз.  Меня спасли. Это сделал туземец.

Красивое плоское лицо наставника стало серьезным.

 Ты раскрыл свое происхождение?

 У меня не было другого выхода. Но я сделал так, что он все забыл.

 А благодарность? Древние учили платить за услугу.

Роооз колебался недолго.

 Я дал ему бессмертие,  сказал он, но, взглянув на изменившееся лицо наставника, быстро добавил:Бессмертие второго рода: приставил к нему хранителя.

 Я недостаточно хорошо разбираюсь в современных научных течениях,  сказал наставник.  g чем суть бессмертия второго рода?

 Хранитель постоянно следит за подопечным,  объяснил Роооз.  Когда тому угрожает опасность, предупреждает его по телепатическим каналам. Разумеется, подопечный ни о чем не догадывается.

 Но хранитель не робот,  с сомнением сказал наставник.  Он спит, ест и так далее. Что, если несчастье случится с подопечным в его отсутствие?

 В случае смерти подопечного хранитель пускает время вспять. Потом он делает предупреждение, и подопечный избегает гибели.

Некоторое время наставник сосредоточенно размышлял.

 Насколько я понимаю, это не бессмертие, а просто страховка от несчастных случаев. И у вас получается точка ветвления, удвоения реальности со всеми вытекающими отсюда парадоксами.

 Верно,  согласился Роооз.  Чтобы их избежать, хранитель переносит дубликат подальше от оригинала. Раздвоения личности не происходит из-за смерти подопечного в одной из ветвей, и создается иллюзия непрерывности.

 Звучит неплохо,  сказал наставник.  Но древние рекомендовали остерегаться иллюзий. Даже если они приносят плоды

2. Перед рейсом

Наконец мне это опротивело.

 Знаешь,  говорю,  надоели вы мне все как не знаю кто. Осточертели. Суете везде свой длинный нос, лезете со своими советами, когда ваши советы вовсе не требуются. Чихать я хотел на ваши советы. Я иду в рейс, остальное меня не колышет. Я сам Знаю, что это не сахар, но уж гораздо лучше, чем работать здесь помощником диспетчера.

Он, естественно, тоже обиделся.

 Ну и не надо,  говорит.  Раз не хочешь слушать, что друзья тебе советуют.

 Это ты-то мне друг?  спрашиваю.

 А то кто же?

 Не знаю,  говорю я ему.  Еще не разобрался.

А сам поворачиваюсь к нему спиной, слезаю с табурета, чтобы не видеть его опрокинутой физиономии в зеркале над стойкой, и иду себе спокойно к выходу.

Он остается сидеть, где сидел. Вот и прекрасно думаю, еще с одним поссорился на всю жизнь. Так и до привычки недалеко.

А небо сегодня чистое, погода великолепная, так и сияет поле, одетое в бетон до самого горизонталишь изредка из него торчат решетчатые скелеты стартовых башен. И вдруг гляжупо этому полированному, вылизанному, лучшему в мире полю шагают прямо в космических комбинезонах какие-то новички, оскверняя своим видом всю идею старика Циолковского. Представляете себев город чуть ли не в скафандрах! Не успел я их мысленно осудить, гляжусреди них, в качестве исключения в нормальной одежде, в том же направлении движется Степан Рюмкин, мой старый приятель еще по институту, с которым жили мы в одной комнате.

Дальше дело пошло, естественно, по шаблону.

 А, Саша,  говорит он мне.  Привет! Сколько лет, сколько лун!

 Привет,  говорю,  дядя Степа. Я тебя тоже давно не встречал.

А новички остановились и стоят, ждут моего Степана Рюмкина, чтобы, стало быть, вместе идти в город и там, на его фоне, играть старых космических марсиан.

 Ну, как живешь?  спрашиваю.

 Нормально.  Работаешь?

 Да,  говорит Степан Рюмкин.  Геологов вожу в астероиды. Познакомься.

 Очень приятно,  говорю.  Поздравляю с крещением.

 Спасибо,  говорит один из них, самый смелый.  А как вы узнали?

 Помогает жизненный опыт,  говорю. И вернокто, кроме новичка, пойдет в город в летном комбинезоне?

 Никогда бы не догадался,  говорит мой дядя Степа очень серьезно.  Самые что ни на есть натуральные космические марсиане.

 Точно.

 Какие еще марсиане?  спрашивает меня тот, самый смелый.

 Это такая пословица.

 Поговорка,  поправляет меня Степан Рюмкин.  А сам-то как?

 Нормально.

 Летаешь?

 Пока нет. Начинаю на той неделе.

 Где?

 На звездных трассах.

 Поздравляю,  говорит он мне.  А с кем, если не секрет?

 Не секрет,  говорю я ему.  С Никитиным.

Он как-то сразу умолкает, будто вторая сигнальная система вдруг взяла да отказала, и начинает на меня смотреть. Но ничего нового для меня в этом взгляде не было. С такого вот взгляда и началась вышеописанная ссора.

Тем временем его новичкам надоело слушать, о чем тут мы, старики, молчим, и они потихоньку отчалили.

 Надеюсь, ты шутишь?  вопрошает он наконец, восстановив свою сигнальную систему.

 Нет,  говорю.  Зачем же мне шутить?

 Ты что, не знаешь, что про него болтают?

 А про кого не болтают?  говорю.  Он просто спортсмен. Отчаянный, видимо, парень.

 Нет, он помешанный,  говорит мне Степан Рюмкин.  Я точно знаю, что это так.