Вика ценила это. Не показывала и не благодарила, но ценила. Для неё это означало, что мама доверяет ей, её решениям, её выбору. Можно сказать, Вика была счастливым подростком. Её уважали. И если бы она могла поделиться секретами, то только со своей мамой, но, увы, секрет у неё был один, и тот принадлежал не ей, а Денису.
Так что Вика молчала, как партизан.
Она стянула свитер и джинсы и залезла под холодное одеяло. Усталость расползлась по рукам и ногам. Перед глазами стояли рыжие кирпичи облупившихся стен заброшенного клуба, который они с Денисом использовали для его еженедельных тренировок в ночь с субботы на воскресенье. Вот уже полгода.
Каждую их такую встречу Вика помнила наизусть. То Тимошин, как заведённый, колотил по груше, которую они вместе соорудили из мешка с песком и подвесили на крюк. То он преодолевал полосу препятствий, напоминая спятившего паркурщика, перекладины, заборы, крыши, парапеты, лестницы. И раз за разом брал их на абордаж всё лучше. Тимошин даже договорился со школьным охранником, чтобы тот за умеренную плату пускал их в бассейн, где Денис плавал от одного края к другому, пока совсем не выбивался из сил.
Они подготовились основательно. Начитались в интернете статей, просмотрели кучу видеороликов. Если бы кто узнал, чем Денис занимается, то подумал, что парень повёрнут на спорте, мечтает пополнить ряды спецназа, пересмотрел боевиков или просто свихнулся. Но дело было совсем в другом.
Ровно два года назад, как раз четвёртого апреля, Дениса возле школы остановил незнакомец. Для начала обозвал его странным словом «нумерат», потом сказал, что Денис выбран в команду так называемого четвёртого легиона. Правда, пока лишь предварительно, так как «координаторы» уверены в трёх его параметрах из четырёх необходимых.
Кто этокоординаторы, что за легион, что за нумерат и какие параметры имелись в виду, Денис, конечно, не понял. Известно ему было одно: через два года к нему придут снова, в тот же день. Придут для того, чтобы проверить, соответствует ли он четвёртому параметру. И тогда окончательно всё решится.
Незнакомец не счёл обязательным объяснять растерянному Денису ничего из того, что сообщил. Но попросил (а лучше сказатьпотребовал) подтянуть физическую форму, особенно советовал обратить внимание на плавание и какую-нибудь командную игру, вроде волейбола.
«Эти знания и навыки пригодятся будущему нумерату а вы практически избраны», так он сказал напоследок.
Денис долго молчал, но, когда до указанной даты встречи с незнакомцем осталось полгода, всё же признался Вике. Было это ещё осенью, кажется, в октябре. Пришёл мрачный, обеспокоенный и какой-то хм странный. С порога объявил, что ему нужна помощь, что решился рассказать кое о чём только ей, Вике, потому что уверен: она его не засмеёт. В этом Тимошин, конечно, ошибся. Вика подняла его на смех сразу же, как только он закончил свой рассказ.
Что за ересь? Спецотряд какой-то придумали, параметры Дениске приписали. Какие такие параметры? Ну да, славится он математическим складом ума и некоторой душевной чёрствостью, а лучше сказатьэгоизмом. Для него всё живоелишь сгустки цифр и атомов, поведение которых можно легко предсказать с помощью формул и аксиом.
В остальномобычный парень.
Вика не могла думать о нём, как о супергерое. Супергерои поголовно справедливы, добры, отзывчивы, а этот? А этот был её другом с детства, и она знала его как облупленного: все его проблемы, ошибки, тайные мечты, недостатки. Особеннонедостатки, коих хватило бы на двоих. Чего только стоят его излишняя самонадеянность, старательное соответствие амплуа волка-одиночки, ослиное упрямство, нездоровый интерес к цифрам и задачкам (что в них прекрасного?), привычка никогда не здороваться, вытирать грязные руки о штаны и вечно толкать в желудок всякую ерунду, вроде чипсов, сосисок в тесте и жирных гамбургеров.
Вика считала, что во всём виноват холостяцкий образ жизни отца Дениса и его постоянные командировки. Бывают папины дочки, бывают мамины сынки, а бывает Денис Тимошинни рыба, ни мясо, а какой-то кальмар, выросший сам по себе.
Душой компании Денис тоже никогда не считался, хотя девчонки у него, конечно, были. Пару раз Вика видела, как он целуется с кем-то в парке, тайно радовалась за него, но проходила неделя, и Тимошин прощался с очередной принцессой в угоду собственному эгоистичному, и такому надёжному, одиночеству.
Суровый вид Дениса девчонок не отпугивал, а даже наоборот, привлекал, ведь они от умных и немногословных парней приходят в восторг, поэтому липнут к ним с удвоенным рвением. Но Вика знала наверняка: никто холодное сердце её друга-математика так и не покорил.
Возможно, его нежелание открываться людям было связано с одной «грандиозной» проблемой. Бедняга Тимошин тщательно скрывал, что носит контактные линзы, так как страдает близорукостью в пару минусов ещё с восьмого класса.
Странно, ему ли стесняться?
Поджарый темноволосый красавец с быстрыми движениями и цепким взглядом, от которого не укроется ни одна, даже самая мелкая, деталь. Его бледно-голубые глаза в обрамлении длинных ресниц не оставляли равнодушной ни одну девчонку, кроме Вики, конечно. Она же всегда наблюдала во взгляде друга лишь таблицу сложных математических процессов.
Да уж, Вика могла бы перечислять его недостатки вечно, но был у Дениса один изъян, который просто выводил её из себя. Он стоил всех его минусов, вместе взятых.
Канарейка У него жила канарейка по кличке Пугало. Обожать безмозглую птичку размером со спичечный коробокВика считала это верхом неуважения к собственной личности, самым непростительным и чудовищным недостатком. Неужели нельзя завести собаку или кошку? Но Денис выбрал канарейку. Маленькую такую, жёлтую, с бессмысленным взглядом. Неужели он ведёт с ней беседы и изливает по ночам душу? Фу.
Ну и какой из него герой? Да никакой. Однако друг из него вышел надёжный. Для такой непопулярной личности, как Вика, этот плюс стал самым важным из всех, что имелись у Дениса.
Сегодня четвёртое апреля, ровно два года прошло со встречи её друга с тем незнакомцем, и Вика надеялась: ничего не случится, конечно, ничего не случится Хотя себя не обманешь. Она не на шутку беспокоилась и ждала, чтобы это воскресенье поскорей закончилось.
Четвёртое апреля. Две четвёрки подряд. Вика раз за разом убеждалась: цифры она всё же недолюбливает. И они еётоже.
3. Номер три. Асель
Воскресенье, 4-е апреля, 07:00
Сегодня Асель, как никогда, хотела жить. Прийти на мост было не её решением. Нет, не её. Любимое жёлтое платье словно впитало солнце, слепило глаза яркими волнами, напоминая, что в мире существует не только горе, но и радость.
«Каждые сорок секунд один из жителей Земли умирает, заканчивая жизнь самоубийством. Ты тоже должна. Должна, должна, должна», настаивал внутренний голос, больше похожий на замогильный шёпот.
Прошло уже тридцать секунд. Тридцать одна, тридцать две, тридцать три
Даже перед смертью Асель боялась признаться самой себе: кажется, она сошла с ума. Слышать шёпот в головеэто ненормально.
Тридцать четыре, тридцать пять
Мост гудел, жадно проглатывая ветер стальными толстыми прутьями. Окаменевшие пальцы впились в холодную перекладину за спиной. Под ногами хрустнул песок, солью посыпался в бурлящую реку.
Тридцать шесть, тридцать семь
Какая мысль будет последней? Никакая. Голова пуста, будто вынули мозг, оставив лишь: «Должна, должна, должна». И глухая боль в груди. Ветер нещадно треплет волосы, словно желая оттянуть Асель назад, подальше от края моста.
Тридцать восемь
Почему она это делает? Почему она выбрала мост? Почему сегодня? Глупые мысли, глупые. Совсем не те, какие должны быть в такую минуту. Ей бы думать о сестре, которая останется одна. И о матери.
Тридцать девять
Мама, я всегда буду любить тебя. Мама Мамочка, прости. Ведь я не хочу, совсем не хочу умирать. Я просто должна. Этоне моё решение.
Сорок. Сорок секунд. Вот и всё.
Эй! Порыв ветра донёс чей-то срывающийся голос. Эй! Не смей прыгать!
Асель не хотела, чтобы кто-то видел, как она умирает, но теперь уже всё равно. Так, случайный свидетель. Он её не спасёт.
Шаг. Полёт. Удар.