Вот, подумалось о хорошем, а потомопять: бесконечные перемалывания причин своего подавленного состояния. АняАней, но не только это. Феликс практически ни разу не чувствовал себя в эмиграции в своей тарелке. По сути дела, по-настоящему потерял один он. Дети вообще ничего не потеряли, они, как раз, обрели. Да и Аня, если поглядеть. Что у нее совершенно не так по-сравнению с Москвой? Там была преподаватель и здесь у нее то же самое. Какая разница, каких студентов учить. В Москве она физику преподавала, а тут наряду с физикой еще и часы по-французскому. Даже разнообразие. Чем плохо? А вот у негоЕсли бы коллеги в институте Сербского знали и видели, чем он сейчас занимается какой стыд! Какое несчастье! В его возрасте, с его знаниями и опытом, с его потенциаломвыполнять тупую работу санитара? А он, ведь, так и знал. Знал, что ничего у него в Америке не получится. Феликс явственно вспомнил их с Аней последний решающий разговор перед отъездом. Саши из Москвы уже и след простыл, Катя тоже пару лет жила в Америке, и Олег уехал, а Лида торопила их, и они оба чувствовали себя загнанными в угол.
Феликс, у нас с тобой нет выбора. Сашка уже давно не с нами. Я по нему скучаю. Девочки тоже будут жить там, а мычто мы здесь одни будем делать? Ну, что нам с тобой остается. Я тоже боюсь переворачивать с ног на голову нашу жизнь, нокуда деваться? Родители наши с тобой умерли, кроме детей у нас и нет никого. Профессионально мы с тобой состоялисьНе ехатьэгоизм.
Да, Анечка, тыправа. Дело не в потере профессии, дело, моя милая, еще в том, как заработать деньги. Как? Ты об этом подумала? Английского мы с тобой не знаем. Кому мы нужны? Я не привык побираться. Кто будет нас кормить? Это, ведь, с моей стороны безответственность ехать на авось. У меня, как тебе известно, есть специальность. Япрофессионал, и не самый, между прочим, последний, но там все мои регалии никому не нужны.
Ах, Феликс, ты себя слышить? Все «я» да «я». При чем тут ты? Зачем ты говоришь о безответственности? Эмиграцияэто черная дыра. В нее ныряют, вот именно, что «на авось». Как же иначе? Кто знает последствия такого поступка. Это риск. Ты не можешь ничего просчитать.
Подожди, Аня. Я не это имел в виду
Да, нет, это ты подожди! Что ты мне про деньги говоришь? Тут не в деньгах дело, а в тебе. Проживем, все устраиваются, и мы устроимся. Просто ты слишком сильно боишься потерять свой статус, свой привычно высокий статус. Я же знаю: «Феликс Александровичах, Феликс Александрович! Ах, доктор Панов!» Да, ты прав, не будет там никакого Феликса Александровича. А для тебя важно им быть. Вот в чем причина твоего настроения.
Нетпричина не в этом. Может ты меня и не поймешь. Понимаешь, Анька, ярусский и мне там будет плохо. Я знаю.
Прекрасно Аня его понимала. Знала, что будет «плохо», но ее это меньше интересовало, чем отъезд детей. И вотпоехали, и было «плохо», да только насколько «плохо» ему было, этого никто не знал. Сначала пошли вместе с Аней в какую-то еврейскую организацию и там, вполне неожиданно, нашлась эта его первая работа с «психами». Все еще так радовались, что, «ему повезлокак раз по-специальности». Ага, по специальности, твою мать! Если бы они знали хоть что-нибудь про его специальность и его должность. Но, никто, ведь, по-сути, не знал ничего. Феликс горько вздохнул.
Лето прошло своим чередом. В конце августа Аня вышла на работу. Она вошла в класс в новой юбке и кофточке с короткими рукавами. Коллеги с ней поздоровались, но никто ничего не сказал. Работать было приятно и легко, Аня в классе ни разу не присела, так и порхала, невольно слушая свой собственный голос по-английски. А что, неплохо она справляется. Главное, ее понимают Что еще надо. Потом она ехала после первого рабочего суматошного дня и весело поглядывала по сторонам. А ведь совсем недавно она так бесилась по поводу ракаНет у нее ничего! Ничего не болит, она, тьфу, тьфуздорова, и с детьми летом все здорово получилось. Олег уже даже фильм скомпоновал. Совсем скоро на Никин сентябрьский день рождения они все посмотрят, порадуются изабудут.
К Лиде в гости они с Феликсом собирались очень тщательно. Феликс, раньше такой элегантный, уверенный в себе, в последнее время как-то обленился. Все норовил идти повсюду в джинсах и рубашке. Аня заставила его надеть брюки и пиджак. Он единственный из мужчин в их семье носил пиджаки. Ну, Феликспочти такой же как раньше. Брюки черные, а пиджак светлый, стильно надетый прямо на черную майку. Никаких официальных рубашек. Пиджак на майке смотрелся просто прекрасно, а брюки свисали на туфли ровно столько, сколько надо. Слишком длинные или слишком короткие брюкиэтоуж слишком. Аня с Феликсом в этом понимали. Олег похуже, а Лешка совсем не понимал. А Аня решила всех удивить своим новым обликом, которым она все же гордилась. Она купила себе небольшое, короткое, хотя и не слишком все-таки мини платье, из мягкого шелкового присобранного трикотажа. Интерес платья был в том, что оно было в крупный цветок; на светло-бежевом фоне яркие букеты смотрелись красиво. Рукавов не было, но Аня решила руки не скрывать. Не такие уж они были ужасные. Она надела длинные чуть переливающиеся бусы, Катин подарок. На ногах у нее были удобные бежевые туфли на не слишком высокой шпильке. Платье обтягивало, сидело плотно, как чулок и фокус был в том, чтобы все увидели, что она теперь запросто может позволить себе надеть такие вещи. Ну, да65 лет, ну в ее наряде нет ничего вызывающего, а возрасттем лучше, что она такаяпусть смотрят! Красится было необходимо, но умеренно, неярко. Аня долго стояла перед зеркалом, накладывала тени, и потом их смывала, стараясь найти наиболее подходящие и к платью и к своим глазам, игриво поблескивающими зеленым.
Аня живо себе представлялавот они с Феликсом подъезжают к двери, вот выходят, она нарочно решила приехать на десять минут позже всех. Стол накрыт, по всему первому этажу разносится запах еды. Пахнет хлебом, крутыми яйцами, огурцамиВсе на них смотрят, на них с Феликсом вдвоем, но особенно на нее. «Все бабушка, бабушка » Кто особо смотрит на бабушку. Бабушка есть бабушка и какая разница, как она одета. А вот она им покажет бабушку! Ане даже казалость, что ее фигура нисколько в худшую сторону не отличается от Катькиной и ЛидкинойКак все-таки несправедливо: девочки видели ее молодой и привлекательной, но они ее такой давно не помнят. Так и запомнили бы «бабушкой», которой простительно Бывают и похуже.
Аня вышла из спальни и остановилась наверху лестницы. Феликс совершенно готовый, ждал ее внизу:
Фель, ну как я?
Анька! Обалдеть! Ты прямо, как раньше стала. Я с ума по тебе схожу.
Ну, не надо преувеличивать. Как раньшеуже никогда не выйдет. Но, и так ничего. Да?
«Ничего»это не то слово. Ты же сама себя видишь в зеркало. Не прикидывайся, что не видишь. Выглядишь потрясающе!
А платье мне как? Нормально?
Анечка, платье блеск. Я на тебя смотрю почти, как в ту ночь, когда мы познакомились. Какое у тебя было платье. Я его и сейчас помню. Ты готова?
Подарок взял?
Взял, взял. Поехали. Выходи, садись, я закрою. Бедный наш Ляленькинодин бедняжка остается.
Про Лялелькина Ане было неинтересно. Они поехали и она вся была в ожидании встречи с ребятами. Конечно, ее каждый видел, но вот так во всей красе, в красивой одеждеэто было в первый раз. На полу машины лежал букет роз для Лиды. Аня вдруг почувствовала себя счастливой. Она видела, что Феликс мучается на работе, что ему тоскливо, что он за нее наволновался, когда ходили к врачу, потом его тревога частично прошла, но не до конца. Да, что за нее волноваться? Девчонки жили своей жизнью, и все вместе они бывали не так уж часто. Но, счастье, Аня знала, просто не может длится долго, от нескольких минут до нескольких часов. И это все! Оно и ощущается счастьем только потому что коротко. Если бы ощущение длилось дольше, к нему бы привыкали, и острота переживания терялась бы.
Когда они вошли, все получилось не совсем так, как Аня планировала и представляла. Оказывается все сгрудились во дворе, а Олег с Лешей жарили мясо. На них с Феликсом никто не обратил особого внимания. Пришлось выходить во двор, и это снижало эффект платья, которое было не для улицы, а для гостиной. И все-таки девчонки немедленно обратили на наряд внимание. Платье им понравилось. Подходили и даже щупали. «Вот, дуры-тодумала Аня. Дело не платье, а во мне. Но они этого пока не видят». Ничего дойдет до них, позже. «Выглядит, ведь, все вместе: я и моя фигура, платье на фигуре, макияж, волосы, туфли».