Здоровья! Зюсске дамы, судя по всему, с первого взгляда не понравились. Здоровья, многоуважаемые, и многих лет! Не вы ли те самые волшебные мастерицы будете, что наших матушек вязать учили? Нет? Ну, так я и думала, прощения просим Пошли дальше.
Погоди, невидимая рука подёргала Занозу за рукав, мысли Треан «звучали» испуганно. Осторожненько. Сёстры вяжут Полотно Бытия. Возьмут и тебе что-нибудь нехорошее смастерят
А распускают зачем? Или так Полотно Небытия делается?
Проклятье, медленно и значительно ответила сматывальщица нити.
Давным-давноначала вязальщица. Зюсска застонала, не разжимая губ, повалилась на ступеньку и потянулась, зевая во весь рот.
Три сестры переглянулись странно. Как деревья в бурю.
Раз не желаете слушать сказку с самого начала, тогда и рассказывать не станем. Почему мы вяжем, распускаем, сматываем? Когда оно закончится? кто из троих вёл беседу, теперь было неясно, ни одна не пыталась произнести вслух ни слова, не двигалась, не смотрела. По-видимому, это не имело значения. Ваш путь ведёт в логово Морской Змеи: спросите у неё.
Надо помогать в беде, надо, мысль Зюсски прямо-таки шла ко дну под тяжестью сарказма. Вдруг и меня такая страшная беда настигнет: вяжу себе, вяжу, а кто-то под стулом сидит и распускает втихаря!
И тоном бесконечного участия Зюсска поинтересовалась:
Вы, девушки, не пробовали средней сестрице другое поручение дать? Пусть чайку заварит али булок напечёт?
Мы думали о таком решении, да, отвечали серьёзно проклятые. Но тогда ведь придётся распускать за сестру, работы прибавится. Да у неё и нить реже рвётся.
У Зюсски появилось такое выражение, будто её из-за поворота хлестнули лещом.
Ладно, сдалась она. Ещё какие-нибудь вопросы к Морской Змее? А то она обидится, что мы за такой ерундой пришли.
Ответы, произнесли вязальщицы насмешливо, а может, язвительно. Они были и вправду непонятными древними созданиями, да и проклятыми к тому же. Когда получаешь их, не всегда понимаешь, что именно узнал. Спроси, как пропало королевство, оттого что в кузнице не было гвоздя, а от неброского узора на подоле погиб в огне целый город.
Штиллер? Как«не понимаешь, что узнаёшь»?
Ключник оглянулся на Бретту. Она выглядела озабоченной. После того, как Зюсска, отчаявшись вникнуть в смысл загадки сестёр-вязальщиц, поплыла прочь, пуская пузыри ярости, приятелям ничего не оставалось, как вежливо проститься. Дамы, увлечённые работой, и голов не подняли, чтобы вслед посмотреть.
Онипраматушки нашего мастерства?! Зюсска развернулась и подплыла к Штиллеру с видом «кто-то виноват, значит, им будешь ты». Вообще, тебе полагается злиться, а не мне. Как собираешься вытащить одну из бабенций наружу?
Рен, раздумывающий над вопросом Бретты, в замешательстве сбился с подводного шага.
Зачем? изумился он. Я на ней королевской медали лучшей рукодельницы не замечал.
Зюсска повращала бирюзовыми глазами.
Эй, тётки, может, выдумали вязание. Или даже сами нитки! Кроме шуток, большинство гобеленов из подводной жизни в Гильдииих рук дело А для чего тебе, кстати? У мастера Ю портки зимние прохудились?
Дорогой заказ, объяснил Штиллер. Король женится, молодые наденут наряды от лучшей рукодельницы Приводья. Кружево, платье, фату, что ещё носят?.. Невеста гостит у Амао, Дракон платити мне в том числе.
Вязальщица улыбнулась, попыталась похлопать ключника по плечу. В воде ожидаемого звука не получилось, но Зюсске удалось передать хлопок мыслью не хуже настоящего кота.
Удачи тебе! сочувственно произнесла она. Рада бы помочь. Вы приличная компания, не разбойники какие. Я уж с кем только в дороге хлеб не делила! Но занять место одной из полоумных баб, пусть даже на время? Бр-р!
Штиллер хотел изумлённо возразить: вроде бы, никто и не просил о таком самопожертвовании. Но прикусил язык. В телепатическом исполнениинаступил себе на собственную мысль. Вот, подумал он, пример того случая, когда все слышат одно и то же, но получают разный урок. И посмотрев на нахмурившуюся Бретту, объяснил:
Представь себе: идёшь мимо королевского дворца и видишь в окошко, как его величество обратился в жабу. А на следующий день по дороге к булочнику, остановившись в толпе на рынке, слышишь объявление глашатая, что Корольта-дам! стал
Жабой?
Угадала. Что нового тебе известно теперь?
Про кузницу и гвоздь даже спрашивать не буду, угрюмо прокомментировала наёмница и, прибавив шагу, оставила ключника позади.
Наёмники обошли весь первый этаж Храма, отыскали множество замечательных вещей из дальних уголков Приводья: драгоценности, редкости и диковинки, посвящённые Морской Змее. То и дело казалось, что хозяйка поджидает незваных гостей, свернувшись в темноте. Или того хуже: висит, слившись с рисунком купола. Лениво наблюдает, как её сокровища рассматривают, гадают, зачем ей то или другое, строят непристойные предположения, абсурдные с точки зрения змеиной анатомии.
Наконец, узкая лестница привела приятелей на чердак. Там обнаружились странные механизмы из металла. Штиллеру удалось привести в действие один из них. Ключник повернул кристалл в основании массивной серебристой трубыи тёмно-зелёная вода в окне осветилась потрясающе правдоподобным лунным светом. В волнах показался нежный, дрожащий рогатый месяц.
Затем они нашли в углу полумёртвого Отика.
Тому изрядно досталось. Неясно, с кем потенциальный наёмник сражался в заколдованном месте. Мастер Ю утверждал: был бы нож, а враг найдётся. Запасливая Бретта хмуро намотала Отику заживляющие повязки на самые скверные раны. У неё оставалась ещё пара штук, большая часть потрачена была уже на Зюсскин бок и собственную лодыжку.
Жаль хорошую вещь, доверительно пробулькала Бретта в лицо Отику, приоткрывшему страдающий глаз. Поумнел, когда лбом лёд проломил? Нашёл Йетту?
Если и видел, скривился раненый, то не узнал. Больше не помню.
Он приподнялся и сел. Остальные глядели недовольно, но с интересом.
Я Хуго Келен, сказал «Отик». Заданию уже два года. Никто из ваших не брался за грабёж Храма, больше ждать я не мог.
Погоди-ка, погоди, Бретта зажмурила один глаз, и выставила зуб, будто собралась пообедать собеседником (не вполне конвенциональная практика, но в Городе Ночь, например, нередкая). Два года назад ты был младенец Не младенец, так сопливый подмастерье. Бред, тебя в твои одиннадцать разве что подметать бы взяли. Или в двенадцать? Чтоб обратиться в нашу гильдию, нужен солидный залог
Мне шестьдесят восемь лет, сообщил прыщавый, мосластый Келен. Йеттамоя жена. Я был на Острове и там потерял всё.
И он продемонстрировал приятелям настоящие преимущества телепатии. Коты бы ему поаплодировали. Уже в следующее мгновение спутники Келена знали, что
7.
Коренной еремаец, архивариус-учётчик рыб и монстров Запретных Вод, он проводил дни по колено в воде или в лодке, ночинад пергаментами. Зарисовывал рыбьи плавники, благородные профили угрей, переводил на человеческий изящные лимерики каракатиц. Твари Вод были его страстью до преклонных лет, делом всей жизни. В столице удалось заинтересовать исследованиями многих коллег-рыбоведов. Написал две книжки о способах приручения морских ежей. И вдруг случилось чудо. Он влюбился.
Как малёк безголовый, в совсем юную девочку. Хуго повезло в тот день встретить «пенную лошадь», легендарное полудемоническое создание, которое оппоненты в научных кругах считали выдумкой. Дивное существо выпрыгнуло из водысияющее, как свеча, видение. Промчалось галопом мимо, потопив ему лодку. Мокрый и совершенно счастливый, выбрался он, задыхаясь и хохоча, на берег, и увидел Йетту. Она ещё имени не назвала, а уже повисла на шее. Сиротку воспитывали дальние родственники-мельники, родители сгорели вместе с Лиодом. Семейство строгих правил стало запирать племянницу. Постепенно настроило против ухажёра соседей. Тут как раз случилась сапфировая чума, сожравшая сбережения горожан, да и сети приносили лишь утопленников. Беды за которыми неизбежно следовал поиск и наказание «виновных».
Архивариуса объявили чернокнижником, не пускали ни в одну таверну, плевали вслед. Йетта сбегала от суровой тётки, чтобы с любимым мечтать о домике с садом в Амао или даже в столице, хотя дальше Невера не бывала. Вскоре известные особенности её самочувствия навели его, старого дурака, на мысль, которая, по-хорошему-то, должна была посетить значительно раньше. В полном смятении он отправился в Лена Игел. Ему хотелось сперва напитьсяа потом уж идти с повинной в семью мельников, умолять, добровольно вываляться в смоле и перьях.