Клоун! выкрикнул Аникин в проход, выкладывая на перила парадный костюм. Кто-то рассмеялся.
Красавчик, пятидесятый размер подойдет? старшина улыбнулся. Надо тебя пригласить, как-нибудь вечерком, на палочку чая, Клоун. Смех повторился, кажется Рыжкову нравились шутки. В армии, специфическое чувство юмора.
Моя фамилия Клон, сказал я, перегибаясь через перила и заглядывая в маслиновые глазки. Лицо Аникина отшатнулось.
Клоун, упрямо повторил он и расплылся в улыбке.
Старшина, вам надо к урологу сходить, чем раньше, тем лучше, ответил я, забирая костюм.
Кто урод? Ты куда меня послал, боец? Аникин поднял перила и воинственно вышел из каптерки. Я остановился, удивленно разглядывая старшину. Он встал напротив меня и толкнул в грудь:
Ты, что, боец, обурел?! толстяк снова толкнул.
Терпение лопнуло, я не выдержал и двумя пальцами ткнул Аникина-воина в глаза.
Смотреть надо, куда идешь, я отступил в сторону, пропуская орущий колобок, и с наслаждением впечатал сапогом под толстый зад.
Старшина, пролетев коридор, скрылся в комнате с умывальниками. Зазвенело опрокидываемое ведро, раздались крики. Кажется, он столкнулся с дневальным.
На плечо опустилась рука Гнеденка.
Мал Клод, да Ван Дам.
Старшина обиделся, чую, добавил Губа.
Вряд ли, он добрый человек, ответил я.
Максим, иди в кубрик, посоветовал Димка.
Из умывальной выскочил, мигая покрасневшими глазами, Аникин. Яростно оглядел компанию. Палец-сосиска выстрелила в меня:
Боец, я тебя сейчас трогать не буду
Спасибо.
но на душе своей, можешь ставить крест.
На себе поставь, я нагнулся, старшина испуганно отшатнулся и медленно отступил в каптерку. Перекинув через плечо мундир, я гордо удалился в кубрик.
На сердце скребли кошки. Начинал жалеть, что сорвался. Ни к чему лишние проблемы, но меня с раннего детства нервировало, когда неправильно озвучивали мои фамилию, или имя. Фамилиявсё, что у меня осталось, среди долбаной казенщины. Я мрачно переодевался, косясь на отражение в окне. Мундир нравился: черный, как у эсэсовцев, с золотыми погонами и алыми буквамиСВВ; золотым аксельбантом, плюс красный ремень. В дополнение к костюму: белые перчатки и туфли. Взбив тулью фуражки, чтоб повыше поднялась кокарда, водрузил на голову. Встав перед стеклом, поправил галстук. Меня критически осмотрел Димка.
Истинный ариец. Штурмбанфюрер.
Не нравится мне одежда. На гитлеровскую похожа ту, что носили эсэсовцы. Прогундосил Сергей. У меня деда на войне убили.
Так может на то мы и Специальные Военные Войска? рассмеялся Кирилл.
Ага, будем курировать другие рода войск, сказал я.
Почему бы и нет? До сих пор не знаем, какие боевые задачи будем выполнять. Аникин, козел, костюм выдал на размер больше, ругнулся Кирилл.
Губа, ты ничего не чувствуешь, про боевые задачи, которые доведется выполнять? спросил я.
И не хочу чувствовать. Не нравится мне.
Рота! Стройся! проорал дневальный.
Ну вот, с завтрашнего дня нас начнут на тумбочку ставить и голосить заставят, сказал Гнеденок, покидая кубрик.
Димка поймал меня за рукав.
Максим, не переживай, насчет старшины, он улыбнулся, поправил на носу очки.
Я не переживаю.
Ты не понял, я хотел сказать, что если чтомы вместе. Улыбка Хвалея стала шире.
Спасибо Дима, конечно вместе. Я пожал руку.
От Димкиных слов, кошки скребущие сердце, разбежались. Неприятный осадок, от стычки с Аникиным смыло. Слово «вместе», означает, что не один. Не представлял Димку машущего кулаками. По нему видно, что он добрый и честный парень, никогда не хулиганил, хоть и был в обезьяннике. Носказанные вовремя слова, это уже помощь.
На плацу загрохотал барабан. Со стороны штаба, из раскрытого окна донесся пробный запуск гимна, у замполита хранилась пластинка с патриотическими песнями. Сквозь оконные стекла было видно, как из штаба вынесли полковое знамя, с золотыми длинными кистями.
Аты-баты, шли солдаты, пробормотал Гнеденок.
Для солдата, присяга двойной праздник. После чтения грамоты на верность служения Отечеству и целования знамени, при звучании государственного гимна, мы промаршировали по плацу и отправились в казарму. Ротный объявил: «Вольно! Запомните этот священный день, вы присягнули на верность служения Родине. Сегодня для вас красный день календарявыходной». Ответом было троекратное «Ура».
Парадную форму разрешили носить до отбоя. Снова построили и повели в клуб на просмотр художественного фильма. Для молодых бойцов прокрутили: «В бой идут одни старики». Видел фильм более десятка раз, тем не менее смотрел с удовольствием. «Там смуглянка, молдаванка собрала виноград». Игру Быкова и Олялина, как и всего актерского состава, можно не комментировать
Запомните, салаги, в названии фильма кроется сакраментальная истинав бой идут старики, изрек Маркулис выводя нас из клуба.
Почему не разрешили пригласить на присягу родителей? спросил, стоящий в конце строя маленький Дылдин.
Боецдвадцать отжиманий, холодно изрек Маркулис.
За что?
Еще двадцать.
Есть! Дылдин упал на землю, принялся кряхтя отжиматься.
К старшему по званию обращаются предварительно назвав его звание, пояснил Маркулис. Боец, ты служишь в Специальных Военных Войсках, здесь обходятся без родителей. Запомни и процитируй в письме.
До обеда оставалось время и Маркулис великодушно разрешил подышать свежим воздухом возле курилки. На пятнадцатом отжатии Дылдин обессилено прижался земле.
Парадная форма бойца должна быть чистой и выглаженной.
Фуражка Дылдина упала, обнажив рыжую голову.
В роте все разгильдяи, а ты волосы на пробор носишь.
Гнеденок хмыкнул и полез в карман за блокнотом и ручкой. В последнее время он с ними не расставался, записывая изречения командиров.
После ужина чистка Авгиевых конюшен, до отбоя. Встать, боец. Авгиевыми конюшнями назывались туалетные кабинки.
Маркулис зевнул и посмотрел на часы.
Для вас, салаги, только все начинается.
Или заканчивается, в тон сержанту сказал я.
Маркулис навел на меня холодные, как Балтийское море, глаза.
С тобой, Клон, разговор будет особым.
«Итак, Аникин успел настучать», подумал я. «Особый разговор может закончиться несколькими вариантами: мне объявят несколько нарядов в не очереди, сошлют на парники, или на подсобное хозяйство к свинкам».
На подсобных хозяйствах работали хмурые, неразговорчивые сельчане. Их привозили на автобусе с дальнего колхоза. Свинарник располагался, можно сказать в реальном миреза пределами части, примыкая к колючей проволоке. Иногда бойцов посылали в помощь, для уборки помещений, чистки поилок. Командование не хотело рисковать личным составом и молоденьких солдат посылали в гости к свинкам неохотно. Были случаи, когда «помощников» приносили в роту в полубессознательном состоянии, с красными рожами, напитанными термоядерной свекольной самогонкой.
Я отвернулся и мрачно уставился на зеленый двухэтажный корпус клуба, окруженный цветущей сиренью и кустами недозрелого крыжовника. Июнь. Глубоко вдохнул цветочный запах, чувственные восприятия в армии становятся глубже и насыщеннее. Понимаешь, какими важными становятся мелочи, на которые раньше не обращал внимания.
Товарищ старший сержант, а в чем заключается наша служба? донесся голос Хвалея.
Ты что, боец, до сих пор не понял?
Никак нет.
В служении Родине, салага. Маркулис выстрелил окурком в сторону плаката: красная женщина тревожно простирала к нам руки, черная надпись лаконично гласила: «Родина-мать зовет».
И куда она зовет, пробормотал Димка.
Не нравится мне, промычал Губа.
Тебе никогда ничего не нравится. Вчера я записал одно интересное изречение, Гнеденок зашелестел страницами блокнота. Вот, услышал от алычи Кавказа. «Да, я принципиальный, но не дебил».
Мы рассмеялись. Маркулис подозрительно посмотрел в нашу сторону.
Так, бойцы, перекур закончен. Строиться на обед.
Товарищ старший сержант, а вечером, какой фильм будет? спросил Рыжков.