Решили спроситьчто ты чувствуешь?
И ответный ритм, вызывающий одинаковую реакцию, станет ответом. В общем, мы должны будем услышать ритм грусти, радости, покоя или какой-то новый, незнакомый ритм.
Проверочными вопросами мы выбрали:
«Ты любишь?», «Ты один?», «Ты понимаешь нас?», «Влияешь ли ты на нашу жизнь?»
Вопросами второго порядкаесли Вселенная ответит, взяли:
«Как тебя зовут?», «На каком языке ты говоришь?», «Ясны ли для тебя наши мысли?», «Слышишь ли ты наши нужды?». А вот про творческие планы, так сказать, решили не спрашивать. Потому что, а вдруг, мы, действительно, вирус для Вселенной, спросимкакой у тебя план на нас, а он тут же и покажет, в универсальных понятиях, уничтожив группу вопрошающих.
С «любишь» опять вышла заминка, потому что как передать состояние любви? Взяли ритм эйфории, конечно. Психологически не точно, зато ритмически понятно. Потом скучные расчеты, вам если интересны такие подробностиобратитесь к нашему техническому специалистуРасгуру Альшили, он с радостью вам расскажет, а я засыпаю на второй минуте, когда он начинает говорить. Преувеличиваю, конечно, минуте на пятой, на самом деле.
Группа работала, я руководил, если бы это был не рассказ, а повесть, то я бы вспомнил и разговоры, и шутки, и вышла бы еще пара глав, про творчески-трудовые отношения людей. Завидно-приятные, без стрессов, интриг и зависти. Да, за этим у нас в городке следят очень строго. Наш Институт не сторонник политики, что стресс мобилизует, и что только в опасной ситуации человек может придумать что-то путное. Может, для бездарей это и работает, но для гениев нет. По-настоящему умных людей стресс обессиливает. Грубо, да? Ну, мы же договорились, что я рассказываю, как есть. А у нас так считается, как считается, так и говорю. Поэтому у нас спокойная рабочая атмосфера, при высоком чувстве ответственности и самодисциплины. Другие тут не задерживаются. И тем, кому травмирующе здесь работать, тем кому нужна поддержка в их слабостях, тоже у нас не место, хороших сотрудников, но недостаточно стойких и эмоционально безжалостных переводят, чтобы не отвлекали чувственным попрошайничеством других и не страдали сами, в другие филиалы, где люди не так влюблены в интеллект.
Но то, что я хочу рассказать, важнее этих приятных наших разговоров и шуток, поэтому к делу. Я и так, заметили наверняка, много отвлекаюсь.
В день эксперимента все были нарочито спокойными, мол, ничего особенного, просто работа. Все наши эксперименты масштабны. Хотя, конечно, нет. И все понимали, что нет, и Сам Самыч пришел, и тоже пытался не выдать волнения, не дергать других. Но все равно было видно, что все в ожидании чуда. Эдик был в хорошем настроении, как всегда, но сегодня он особенно радовался. Он-то не сомневался, что Вселенная ответиткто же не захочет поговорить с таким замечательным парнем, Эдиком?
Аппаратура настроена с вечера, проверка, еще проверка. Участники проекта бодры и внимательны, это тоже важно, группа имеет «скамью запасных», если кого-то подведет творческая жилка и перед экспериментом кто-то потратит силы на музу, на какую-то свою разработкубывает так, знаете, всплеск адреналина и эндорфинов и мозг хочет творить, а не отдыхать, то в день эксперимента его заменят другим специалистом, который работал над экспериментом так же, но не вошел в основную группу. Запасные у нас, во время эксперимента наблюдатели, смотрят только. И вот, если кто-то придет уставшим, то смотреть будет он, а честь ласкать кнопки и экраны аппаратуры достанется его заместителю из запасной группы. Мера оказалась эффективной, уровень самоответственности повысился.
Ну вот и все. Запрос отправлен. Ждать и фиксировать. Решили отвести сорок пять минут на ожидание. Если ответа не будет, то расходимся, а наблюдатели ждут и фиксируют изменения. Сорок пять минут естественное время для интенсивной работы мозга, дальше он невольно расслабится. Поэтому если вы над чем-то напряженно работаете, делайте перерыв через сорок пять минут, иначе мозг сделает перерыв за вас. Вы, может, и не заметите, но после, минут десять-пятнадцать пройдут впустую для него и для вашей задачи. Потом продолжайте. И так, сколько нужно раз. Потом, обязательно дайте мозгу отдохнуть несколько часовне грузите его новой информацией, которая нуждается в обдумывании, пусть часа три-четыре он работает в рассеянном режиме, сделайте что-нибудь руками или ногами, разберите старые вещи, файлы на компьютере, погуляйте. Если вы будете выполнять это нехитрое правило, то ваша продуктивность будет выше, здоровье лучше, жизнь ярче и дольше.
Итак, мы ждали. Минуты ползли медленно, и ничего не происходило. Концентрация напряжения в комнате, казалось, была осязаема. Я смотрел на коллег, на их фанатично сверкающие глаза, устремленные на экран. Некоторые встречали мой взгляд и счастливо улыбались. Все надеялись. Вы видели когда-нибудь надежду? А я видел. Эффектная девица. Понятно, почему за нее так отчаянно цепляются и пытаются удержать и спасти любой ценой. Нет ответа. Прошло всего-то три минуты. А казалось, больше вечности. Мне, конечно, было тоже интересно, я тоже очень волновался, но я, знаете, не очень верил, что что-то выйдет. Слишком много тут данных, да, они все учтены в эксперименте, даже если какой-то ответ будет зафиксирован, и остальные запросы подтвердят эксперимент, нужно будет анализироватьчто это за ответ, насколько он самостоятельный, не электрический ли это фоновый мусор. И мне тоже придется работать, пытаться понять, есть ли в этом мусоре живой психологический рисунок личности. То есть, отвечает ли это личность, или это случайный набор сигналов, похожий на информацию, шутки электро-магнитного поля.
Поэтому я занимался своей базовой работой, изучал психологический фон коллег. Читал мысли, как говорится на обывательском уровне. Может, это меня и подвело. Я слышал их чаяния, уверенные и робкие, счастливые и тревожные. Видел, как уверенным молодым хищником расположился среди наблюдателей Эрик. Он-то что тут делает, а, ну да, брат притащил. Смутившись, как часто от его взгляда, я не стал на нем задерживаться, в темно-чернильных глазах сияло и переливалось то ли солнце, то ли другая какая звезда и он смотрел на меня. Он не улыбался, но мне казалось, что я вижу усмешку на четких губах. Я стал думать про эксперимент. А как, вообще, должен ответить их Бог, чтобы все обрадовались? Ты чувствуешь? Каким чувством он должен ответитьда? Радостью, что кто-то спросил? Базовой грустью от своего божественного одиночества? Но это противоречит религиозной истории, элохимчисло множественное, Бог не одинок, ни в одной конфессии. Я представил всемогущее существо, которое слышит наш ритм. И отвечает задумчивым ожиданием решения какой-то своей задачи. Да, наверное, так.
Бархатное «есть» Шимеджи Акхор, математического лингвиста, потонуло в радостных возгласах коллег. Ответный ритм красиво вился на экране. Это, конечно, еще ничего не значило. Все это тоже понимали.
Следующий запрос. Ожидание. Я продолжал «смотреть» во Вселенную. Тоже базовая моя работа, какая разница, с кого считывать психологический рисунокс коллег или с гипотетического бога?
Снова то же бархатное «есть».
Снова запрос. Снова ответ.
Это уже интересно. Я обратил внимание на экран, стал слушать и ждать со всеми. На очередной запрос нет ответа. Долго-долго. Но все продолжали ждать, не отпуская свою радость от предыдущих удач. Может, вопрос плохой, беспечно думали они. Подождем и зададим новый. Я обиделся на мысли, которые приписал коллегам, и которые они, может и не думали. Почему плохой вопрос? Любой приличный бог бы мог бы ответить!
«Есть» Шимеджи.
Ну, да, читатели уже тут, конечно, догадались. Вы-то читаете чистый рассказ, а я тогда еще не знал, что это рассказ. Конечно, аппаратура реагировала на мои мысли. Но мы были в комнате, которая гасила электро-магнитные сигналы. И фиксаторы ответа стояли не в этой комнате, где были все мы. Конечно, мы учли, что можем влиять на ответ, конечно, мы устранили свое влияние. Если приборы и фиксировали мои ответы, то ловили они их где-то далеко за пределами электро-магнитного моего телесного (включая мозг! дружеское напоминание) проявления. То есть, этого не могло быть. Единственное логичное объяснение, то, что я очень точно считал психологический рисунок того, кто отвечал нам. Или, было квантовое объяснениевселенная разумна, когда ее кто-то наблюдает. Бог существует, только когда его наблюдает кто-то. Ах да, у вас же там сейчас религиозные войны, чувства, и я говорю опасные вещи. Опасные для писателя, который за мной записывает, мне-то мракобесы прошлого не могут никак навредить, вы все сейчас уже мертвы, вместе с вашими идеями, когда я живу. Но сейчас я вас примирюБог может быть и существует отдельно от его наблюдателей, но в реальности наблюдателей он начинает существовать, проявляться, только когда его наблюдают. Когда в него верят, проще говоря.