Лучше?
Я кивнула и, забрав у него бутылку, отпила глоток воды.
Что случилось? спросил он.
Я просто
Я не могла ему сказать. Они с Толстяком уже не один день планировали, как нам сбежать, когда придет время покидать город. Лиаму была чужда ненависть, однако агентов он ненавидел всей душой. И если я проговорюсь, Лиам попытается убедить нас уйти сегодня ночью. Или, что еще хуже, он может случайно выдать себя агентам. Лиам никогда не умел скрывать свои чувства так, как это делал Коул. Они смогут прочесть их легко, как газету, и также быстро избавятся от парня, чтобы он не предупредил остальных.
Просто просто на меня слишком много навалилось.
И такое часто происходит? Лиам уселся напротив меня, скрестив ноги.
Господи. Об этих приступах я тоже не хотела говорить. Не могла, даже с ним. Тогда мне пришлось бы говорить о Джуде, о том, что случилось, и еще о многом, о чем мы так и не успели объясниться, а потом все полетело в тартарары. По крайней мере, мне казалось, что он это понимает.
Тебя весь день не было, сказал Лиам. Я начал беспокоиться.
Не сразу удалось найти того, кто мог бы оказаться полезным, ответила я. Так что я не просто болталась по городу.
А я этого и не говорил, отозвался Лиам. Мне просто хочется, чтобы ты предупреждала, когда уходишь
Я не думала, что обязана это делать.
Ты не обязана. Я тебе не надзиратель. Я просто испугался, ясно?
В ответ я промолчала. Вот что происходило в последнее время между нами. Мы были вместе, но не так, как это было важным для меняне так, как это ощущалось буквально несколько месяцев назад. Я предала Лиама. Кто знает, станет ли у нас когда-нибудь все снова как прежде. И пусть это не помогало, но единственным способом справиться с новой реальностью, была попытка скрыть то, что происходило сейчас во мне, не позволить чувству вины вырваться наружу и разрушить кого-то еще. Поэтому я тщательно отгораживалась от Лиама невидимой стеной, выстраивая ее кирпичик за кирпичиком, даже когда я обнимала его, держала его за руку, целовала.
Это было эгоистично, и я это понималабрать так много и не давать ничего взамен Но он был нужен мне здесь. Мне нужно было чувствовать, что он прикрывает мою спину, что он на моей стороне. Мне нужно было видеть его лицо и слышать его голос, и знать, что он в безопасности и я могу его защитить. Только это давало мне силы прожить очередной день.
Но рядом с Лиамом было невозможно сдерживаться и мыслить логично, расставляя приоритеты. Он умел говорить и знал силу слов. Он чувствовал и понимал все глубже всех, кого я знала. Уже несколько дней он пытался заговорить со мной об этом. Ты не виновата в том, что случилось с Джудом. И в том, что случилось в нашем убежище
Руби, серьезно, что случилось? спросил он, осторожно взяв меня за запястья.
Прости, прошептала я. А что еще я могла сказать? Прости меня Я не хотела быть такой я не хотела на тебя набрасываться. Ничего такого не случилось. Конечно, я должна была тебе сказать, что ухожу, но мне пришлось делать это в спешке.
А еще я знала: ты попытаешься убедить меня, что это слишком опасно, и не хотела спорить.
Но теперь у нас есть информация. Я знаю, как нам выбраться отсюда.
Губы Лиама сжались в тонкую линию, когда он изучающе посмотрел на меня. Похоже, этот ответ его не удовлетворил, но парень так хотел поговорить о другом, что не стал допытываться.
Значит, мы наконец-то можем обсудить, что делаем дальше?
Коул не хочет нас отпускать.
Особенно тебя.
Мы можем найти моих родителей
Но ведь колесить по округе в поисках твоей мамы и Гарри так же опасно, как оставаться здесь с остальными? спросила я. Это наше сражение То, к чему мы все это время стремились, помнишь? И Коул пообещал мне, что сейчас мы действительно постараемся помочь детямпопытаемся вытащить их из лагерей.
По крайней мере, именно об этом мы мечтали, когда находились в Ист-Ривере. Тогда именно Лиам стал вдохновителем этого плана: найти способ и вызволить детей из реабилитационной программы. Я наивно надеялась, что все, что случилось потом, не убило его мечту. Но когда я произносила последние слова, взгляд Лиама метнулся в сторону двери в самом конце коридора. Там, за этой дверью, скрывался монстр, и входить к нему было разрешено только мне и Коулу.
Да, сейчас Коул так говорит, и, быть может, агенты пока на нашей стороне, парировал Лиам. Но сколько так будет продолжаться, пока они не вспомнят о своем собственном интересе?
Я попыталась сохранить невозмутимый вид. Они уже о нем вспомнили.
Это больше не Лига.
Именно. И дела могут пойти совсем плохо.
Только если мы не попытаемся этому помешать, сказала я. Может, хотя бы выждем немного? Посмотрим, что будет дальше? Если все полетит к чертям, мы сбежим, обещаю. По крайней мере Я должна понять, спаслись ли Кейт и те, кто ушел с ней. Если да, они будут нас ждать. У нее же флешка с исследованиями корпорации «Леда», связанными с ОЮИН. Если мы сможем собрать эти сведения воедино и узнаем о лекарствемы не только поможем самим себемы поможем всем детям, которые будут после нас.
Лиам покачал головой.
Я не хочу сказать, что ты рисковала напрасно. Но что, если на страницах, которые ты вытащила из огня, нет ничего полезного? И пусть даже эти сведения невероятно важны, но есть они или нет, в нашей жизни все останется по-прежнему. Я не хочу, чтобы мы просто постоянно думали об этих листках в надежде, что однажды, когда-то потом, от них что-то будет зависеть.
Умом я понимала, что Лиам был во всем прав, но эти слова пробудили во мне такое яростное отрицание и такой сильный гнев, что я едва не оттолкнула его. Сейчас я не хотела смотреть в лицо реальности. Мне нужна была надежда, что взглянув на обгоревшие страницы, я когда-то увижу в них нечто большее, чем знакомые слова: «Проект «Снегопад». ОЮИН. Профессор».
И если я откажусь от этой последней крупицы надежды, значит, те несколько секунд, когда я взяла верх над Клэнси, не означали победу. Пусть даже она продлилась всего-то мгновение. Это будет означать, что, в конце концов, выиграл он. Оставленный умирать, он смог выжить, а информация, которую он так упорно пытался уничтожить, оказалась бесполезной.
Нам было это нужно. Мне было это нужно. Перед мои глазами встали лица моих родителейих скрывала тень. Картинка исчезла, и на смену ей пришла другая: Сэм, ее лицо тоже в тени. В боксе 27 всегда царил полумрак, и казалось, что щеки ее совсем ввалились. Секунда, и она растаяла в воздухе, словно призрак. Новые лица потянулись передо мной бесконечной вереницейлица тех, кого я оставила за электрическим ограждением в Термонде.
Мои пальцы с такой силой вонзились в колени, что ногти почти продырявили ткань. Печальная правдаи неважно, насколько упорно я отказывалась это признаватьзаключалась в том, что в этих записях отсутствовало ключевое звено. И единственным человеком, владевшим этой информацией, была мать Клэнси, Лилиан Грейи Клэнси позаботился, чтобы мы ее никогда не нашли.
Я не сдаюсь, жестко сказал Лиам. Если это не сработает, мы придумаем то, что сработает обязательно.
Я потянулась, чтобы провести пальцами по его щеке, погладить отросшую короткую щетину. Он вздохнул, но не отодвинулся.
Я не хочу спорить, тихо сказала я. Я никогда не хотела спорить с тобой.
Так и не надо. Все же просто, дорогая. Лиам прижался своим лбом к моему. Но нам нужно принимать такие решения вместе. О всяких важных вещах. Пообещай мне.
Обещаю, прошептала я. Но мы должны добраться до Ранчо. Нам обязательно нужно туда попасть.
До того, как построили Штаб, Лига размещалась в Северной Калифорнии, на базе, которой, явно с любовью, придумали кодовое имя «Ранчо». Теперь это место тщательно охранялось в соответствии со своим статусомэто была база «последней надежды», куда можно было отступить в самом крайнем случае. Только старшие агенты, включая Коула, начинали там и знали, как ее найти.
Если Кейт удалось выбраться, она будет ждать нас на Ранчо. Я представляла, как она идет по пустому коридору, словно ожидая, что в любой момент любая из дверей откроется, а из нее покажется кто-то из нас. Кейт бы не стала нарушать инструкции. Сейчас она, наверное, с ума сходит от беспокойства.