а) стандартной процедуры предупреждения рецидива гинерастии;
б) лишения свободы сроком в 5 лет;
в) поражения в гражданских правах сроком в 10 лет».
Иван завершил чтение, и вдруг ему очень ярко вспомнилось, как они с Мариной в последний раз любили друг друга. Оба знали, что отец Ивана уже несёт заявление в полициютерять было нечего, они были обречены. Как она была тогда умопомрачительно красива! С каким жаром, с каким исступлением она отдавалась ему! Стыд и страх ушли из них, оставив лишь короткое время до ареста. Никто из двоих не заикнулся о побегеони знали, что затея будет бесполезной: над городом парили дроны наблюдения, камеры-невидимки висели на каждом углу, и после утверждения ордера на задержание скрыться от их холодных любопытных глаз было бы невозможно. Так что они и не думали покидать квартиру. Перед рассветом, ещё до восхода солнца, в дверь постучались полицейские. Больше они друг друга не видели.
Так стоило ли оно того? Были ли те редкие нервные встречи и последняя совместная ночь справедливой ценой жуткому будущему, которая им теперь уготована?..
Иван скрипнул зубами. Захотелось швырнуть треклятый информер о стену; он едва удержался от этого бессмысленного порыва. Не стоит делать себе хужев этом Рыков, пожалуй, прав. Лучше сидеть, обхватив голову руками, опустить веки и не думать, не думать ни о чём Ещё час его не тронут, ещё час тишины
Время пролетело слишком быстро. Дверь открылась, и вошла конвоирша. Не та, которая привела его сюда, а другаямолодая, худая как стрела, с короткой стрижкой. Жестом она велела Ивану подняться и выйти из комнаты. Проходя мимо неё, Иван заметил, что на ремне у неё не дубина, а пистолетная кобура. Ничего спрашивать у неё он не стал, покорно пошёл вперёд.
Иван надеялся, что триумвират заседает в другом здании, и ему доведётся хотя бы выйти на улицу, увидеть небо. Но когда на лестничной площадке конвоирша приказала ему подниматься вверх, надежда улетучилась. Они поднялись на три пролёта, прежде чем вновь оказаться в горловине коридора. Всё здесь было, как на других этажахсерые стены, белый потолок, лампы с холодным зеленым отливом.
Наконец, пришли. Перед входом в зал суда были две одинаковые двери. Иван обернулся и вопросительно взглянул на сопровождающую, и та кивком головы указала на дверь справа. Иван с опаской взялся за ручку, будто его могло ударить током. Он ждал, что конвоирша последует за ним, но женщина осталась с той стороны. Иван переступил порог, и дверь закрылась за ним. Щелкнул замок, отрезая ему путь назад.
Иван оказался в тесной решетчатой клетке. Она отгораживала часть залитого белым электрическим светом помещения. Перед клеткой располагалась высокая белая трибуна с изображением государственного герба. За трибуной восседали судьив центре женщина, по бокам от неё двое мужчин. Судьи были облачены в белые рубашки с красным воротом. Перед трибуной справа (и намного ниже) было отдельное возвышение с небольшим столомтам сидел Рыков. До того, как Иван вошёл, судьи что-то негромко обсуждали, а адвокат разговаривал по мультифону, прикрывая рот ладонью. Как только вошёл подсудимый, судьи выпрямились, а Рыков, спешно проговорив: «Ладно, дорогой, до вечера, мне пора», убрал мультифон в карман. Завершая картину последним штрихом, в левую дверь, что была за пределами клетки, вошла конвоирша Ивана и вытянулась по стойке «смирно».
Начинаем заседание суда, громко объявила женщина, устремив на Ивана взгляд сверху вниз. Гражданин, подтвердите, что вы являетесь обвиняемым по уголовному делу номер сто двадцатьсорок дватридцать три Повышевым Иваном шестьдесят пятого года рождения.
Да, это я, отозвался Иван, щурясь от режущего глаза яркого света.
Заседание будет вести судебный триумвират в составе председателя суда Ольги Зузенко, а также членов триумвирата Александра Верхового (судья справа слегка наклонил голову) и Николая Смирнова (судья слева важно кивнул). Согласно распоряжению Высшего судебного совета от двадцать пятого марта восемьдесят четвёртого года, заседание будет вестись по упрощённой процедуре, так как обвинение квалифицировано по статье сто двадцать. Государственный защитник присутствует при заседании, чтобы блюсти ваши интересы. Подсудимый, у вас есть вопросы?
Нет, Иван пытался разглядеть лицо председателя суда, но свет слепил ему глаза, к тому же без линз зрение у него было неважным. Всё, что он мог различитьодно большое белое пятно.
Тогда приступаем к рассмотрению дела. До начала заседания триумвирату было предоставлены все материалы дела, включая обвинительное заключение. Ознакомившись с ними, мы единогласно пришли к выводу, что ваша вина сомнений не вызывает. Подсудимый, у вас есть возражения?
Иван покосился на Рыкова. Тот сосредоточенно изучал взглядом пустую стену напротив.
Наверное, нет.
Что значит «наверное»? недовольно отозвался Александр Верховой. Вы признаете, что совершили преступление?
Да, сказал Иван, но я хочу сказать, что
Подсудимый признаёт вину, констатировала Зузенко. Уважаемые коллеги
Позвольте! воскликнул Иван. Мне нужно высказаться.
Члены триумвирата замолчали. Иван почувствовал, как сверху на него повеяло ледяной волной недовольства. Рыков оторвался от созерцания стены и без выражения посмотрел на своего подзащитного.
Говорите, после паузы ответила Зузенко.
Да, я признаю вину, поспешно заговорил Иван. Я виновен, виновен во всём. Но я хочу отметить, что виноват именно я, а не Марина. Я не знаю, какой ей вынесен приговор, но очень прошунастаиваю! на том, чтобы мои слова учли и смягчили ей наказание. Пусть её судят повторно, учитывая мои показания. Это я я Она даже не хотела со мной я её заставлял силой, угрожал. Она тут ни при чём!
Рыков чуть слышно ударил кулаком о стол.
Гражданин Повышев, здесь и сейчас рассматривается ваше дело, заговорил Смирнов, третий судья. На данный момент это несущественно.
Но как так?! Иван сделал шаг вперёд, почти прижавшись лицом к прутьям решетки. Я же прямо говорю, что она невиновна, что я принуждал её, как это может быть несущественно?
Знаем мы эти ваши уловки, буркнул себе под нос Верховой.
Ну уж нет! Я требую, чтобы вы приняли мои показания к сведению! Это суд или что? Иван схватился за прутья решетки. Он уже слабо соображал, что делает. Вспыхнувший гнев заслонил всё вокруг.
Рыков вздохнул и демонстративно отвернулся от Ивана, обратив круглое лицо к судьям. Конвоирша положила руку на кобуру.
Гражданин Повышев! поднял голос кто-то из мужчин; Иван не различил, кто именно. Проявите уважение к суду, иначе мы будем вынуждены провести заседание без вашего участия!
«Вы уже его провели задолго до того, как я вошёл!»едва не крикнул Иван, но сдержался в последний момент. Он отступил на шаг назад, сложил руки на груди и громко сказал:
В таком случае я отказываюсь от всех своих показаний. Я не признаю вину. Заявляю, что всё, что я сказал на допросах, было получено под давлением. Требую дополнительного расследования!
Рыков то ли фыркнул, то ли едва сдержал приступ хохота. Зузенко приподнялась с места:
Подсудимый, напомню, что заседание ведётся по упрощённой процедуре. Вы не имеете права отказываться от показаний. Не имеете права обжаловать приговор. Собственно, даже ваше присутствие в зале суда необязательно, но триумвират даёт обвиняемым шанс выразить раскаяние перед судом и тем смягчить своё наказание. Скажу сразу, что это явно не ваш случай.
Я не признаю себя виновным, упрямо повторил Иван.
Это ваше право.
Да. И наша с Мариной любовьэто тоже наше право. Мы никому ничего плохого не сделали. Я не понимаю, в чём мы провинились.
Всё вы понимаете, холодно произнёс Верховой. Такие, как вы, гражданин Повышев, подрывают основы общественного порядка. То, чем вы занимаетесь, опасно.
Да бросьте вы! Иван вдруг, к своему удивлению, рассмеялся вслух. Опасно это было во времена Ганимедовой пандемии. С тех пор прошло более полувека.
Если вы не прогуливали школу в своё время, молодой человек, вы должны знать, какую цену заплатило человечество за то, что вовремя не искоренило гетеросексуализм. Миллиарды погибших, и наша задача сегодняне допускать ни малейшего шанса повторения той катастрофы.