Из окна мастерской Траю был виден большой кусок мира, окружающего город. Зато сам город виден не был. И дворик, неприбранный, неухоженный, заваленный черепичным мусором, битым кирпичом и прочим хламом виден не был. Калитка в почерневших от времени, едва держащихся на петлях воротах тоже. Потому Трай не увидел Кветтину, а услышал, как она зовёт:
Трай, ты дома?!
Здесь он, здесь, в мастерской, тут же отозвалась откуда-то справа, не иначе из курятника, хозяйка. Где ж ему быть? Работает, самые сочные денёчки для него. У нас знаешь как лето весь год кормит.
Кветтина что-то ответила вполголоса Трай не разобрал. Должно быть, просила позвать, потому как хозяйка возразила:
Да сама зайди и кликни. Чай, не барыня.
Не дожидаясь, пока девушка войдёт, он быстро вытер ветошью пальцы, поднялся из-за стола, аккуратно взял свежерасписанный краски не успели обсохнуть кувшин, поставил на полку, в ряд с такими же красавцами-собратьями. Развязал тесёмки фартука, сбросил его на лавку и заспешил к выходу.
К двери они поспели вместе. Трай толкнул, Кветтина потянула на себя, распахнула от неожиданности настежь ах! Трай замер, ощутив, как девичьи грудки ткнулись ему под рёбра. Они у Кветтины были крепенькие и упругие. Да и вся она была такой же крепенькой, словно яблочко, налитое молодым летним соком. С круглыми розовыми щёчками, маленьким, чуть вздёрнутым носиком, пухлыми медово-сладкими губками и огромными карими глазищами. Кветтина была очень красива. И очень нравилась Траю. Глядя на неё, он мечтал, что когда-нибудь решится, обнимет, прижмёт к себе, поцелует по-настоящему, в губы, а не в щёчку, как сестрёнку, и предложит выйти замуж, ясное дело! Трай уверен был, что обязательно сделает это как только представится случай. Он начал ждать случая ещё пять лет назад, когда Кветтина была нескладной отроковицей. Всё ждал, ждал, ждал а случай не представлялся.
Зато рыжий конопатый Ламавин Пука увалень, нос картошкой! на случай не надеялся. Уже с полгода зажимался с Кветтиной по укромным уголкам, целовал её в губы, и кто знает, не сговорилась ли парочка о женитьбе? У Трая кулаки чесались расквасить бы рыжему его картофелину, даром что приятели!
Трай сообразил вдруг, что они так и стоят в дверях, прижавшись друг к другу. Кветтина не отступила, лишь разглядывала его и улыбалась. Стрельнуло в голове так вот же он, случай! Вскинул руки, готовясь облапить
Ой! Не успел. Девушка хихикнула, ловко проскользнула под его ладонями у неё всё ловко получается! Ты чего это надумал? Ты же в краске весь, испачкаешь!
Я снял фартук растерянно пробормотал Трай. Кажется, удобный случай опять обошёл его стороной.
Фартук а руки? Глянь по локоть серо-буро-малиновые! Кветтина засмеялась заливисто и отскочила на пару шагов, пока Трай не сообразил, что руки у него чистые он же их вытер! Ладно, иди мойся и переодевайся. Мави сегодня угощает.
Это по какому же поводу? удивился Трай.
А то ты не догадываешься! Он целый год этот повод ищет.
Он менщика нашёл?! И кого же?
Сам расскажет. Да поторапливайся ты! Они с братом сумки потащили на наше место, а я за тобой забежала.
Трай неуверенно покосился на хозяйский дом.
У меня работа
Ой, завтра поработаешь! Можно подумать, эти безудачники посмеют тебя выгнать из-за двух кувшинов.
Квета! укоризненно промямлил Трай. Они же не виноваты
Виноваты! Удача каждому даётся. Проворонили выходит, виноваты. А ты не стой, Ард с рыжим уже ждут, наверное.
Трай вздохнул, но спорить больше не захотел. Поплёлся к сараюшке в углу двора, рядом с собачьей будкой своему жилищу. Из курятника выглянула госпожа Капошева, открыла было рот, готовая что-то сказать, но, встретившись с парнем взглядом, промолчала. А когда спустя пять минут он снова вышел во двор, умытый, переодевшийся в чистое, никого из Капошей видно не было, одна Кветтина сидела на корточках, чесала за ухом Гривастика. Пёс грустно глядел на неё, вяло помахивал куцым обрубком хвоста. Выглядел он таким же менянным вперёд безудачником, как и его хозяева.
Знаешь, они ведь боятся, Кветтина подмигнула Траю. Что ты мену удачную подыщешь и уйдёшь от них навсегда. Хотя ты и так от них уйти можешь, верно?
Трай промолчал.
Кветтина не ошиблась Ардис и Ламавин ждали их в условленном месте. Место в самом деле было хорошее. Вроде бы и околица недалеко, и просёлок в полусотне шагов, а тихо, безлюдно, словно на десятки вёрст вокруг нет ни одной живой души. Склоны овражка сплошь поросли густым терновником, так что с дороги казалось кроме колючих кустов и нет там ничего. Но если пройти вдоль оврага, спуститься по едва заметной тропинке, то за стеной терновника увидишь просторную полянку и звонкий ручеёк. Трай, Ардис и Ламавин нашли это место много лет назад, босоногими сорванцами, и с тех пор ревниво оберегали от чужаков.
Они дружили, сколько себя помнили. Все трое были бедняками по рождению, сверстниками и соседями достаточно, чтобы стать приятелями. Когда выяснилось, что родители всех троих не сумели поймать удачу, мальчишки ещё крепче стали держаться друг за друга. Как иначе? Вскоре у Ардиса умер отец надорвался, таская неподъёмные тюки на кожевенной мануфактуре. Он ничего не умел, кроме как таскать тяжести, и когда монеты, полученные по мене, закончились, вынужден был взяться за старое, но силы в плечах оказалось куда меньше, чем прежде. Трай к четырнадцати годам и вовсе осиротел. У Ламавина родители пока были живы, да толку от этого? Отец пил не просыхая, будто старался быстрее пропить и невеликий свой заработок сапожника, и оставшуюся после мены жизнь. А мать смотрела на это и медленно сходила с ума.
Братьев-сестёр у Ламавина и Трая не было их родители вовремя поняли, что катятся на дно и прокормить второй рот не сумеют. У Ардиса сестра была младше на три года. Такая же темноволосая, кареглазая, невысокая, зато крепкая в кости как и брат. И такая же упрямая. Лет до тринадцати она была их общей младшей сестрёнкой, хвостиком, неотвязно следовавшим всюду за приятелями. А потом вдруг оказалось, что Кветтина, в отличие от брата, становится красавицей. Унаследованная от родителей широкая кость вовсе не портила её. Пусть не могла она похвастать осиной талией и длинными ногами, зато бёдра у девушки были пышными и грудь высокой. Кто из «братьев» влюбился первым Трай или Ламавин, не важно. Теперь, когда Кветтине исполнилось шестнадцать взрослая! в неё были влюблены оба. И если выросший белокурым красавцем Трай пока что робко вздыхал, поджидая случая, то рыжий шёл напролом к поставленной цели.
Где вы бродили столько времени? Ламавин ревниво покосился на Трая. Вона, курица остыла. А я ж нарочно у мамаши Тулу просил горяченькую, чтоб вкуснее было.
Леший с ней, с курицей! хохотнул Ардис. Вино нагреется это да!
Он как раз раскладывал подстилку на берегу ручейка. Корзины со снедью стояли рядом, ещё не распакованные. Ясно было, что ребята опередили Кветтину и Трая не больше, чем на пять минут.
Девушка присела возле корзинок, сунула руку под тряпку:
Тёплая, тёплая, не ворчи. Ты лучше Траю новость скажи, а то он ничего не знает.
Ламавин самодовольно осклабился.
Не, насухо такое не рассказывают, наклонился, вытащил из второй корзины литровую бутыль с длинным горлышком. Выдернул пробку, поднёс горлышко к носу, втянул аромат. Зажмурился блаженно, подал бутыль Траю. Видал, чем поить вас буду? Настоящий «Весурский лоцман», семь форинтов за бутылку!
Ого, уважительно протянул Трай.
А ты думал! Я ж задаток взял у господина Фа Рыжий поспешно прикусил язык, чтобы не проговориться раньше времени. В общем, я свою удачу поймал за хвост и теперича нипочём не отпущу.
Вы долго нюхать будете?! прикрикнул снизу Ардис. Они с сестрой успели разложить на подстилке снедь, расставили глиняные кружки. А ну садитесь. Наливать пора!
Присели. Налили. Выпили. Вино впрямь было недурственное. Во всяком случае, лучшее из того, что Траю доводилось пробовать. Подумать только семь форинтов! Мастер Капош себе такого не позволял даже на праздники. Самые красивые из расписанных Траем кувшинов шли по форинту за штуку, а то и по полфоринта, по четвертаку, по три медяка.