Воспитывать-то Наставники умеют. Вот только от результатов меня коробит.
Я легонько толкнул дверьона мягко открылась. Никаких замков.
Холл был выдержан совсем в другом стиле, чем в «Матушкином свете». Огромный, на весь первый этаж. И все белое, сверкающее. Неровные стены и изломанный плоскостями потолок. Такое впечатление, что находишься в ледяной пещере. Светильников на виду тоже нет, слегка мерцают сами потолочные плоскости. Красиво. Но зачем такой интерьер, геометры ведь ничего не делают зря? Вдоль стенмягкие круглые кресла, обтянутые белой тканью, на полутолстый ковер. Ступать боязно, наслежу. А убираться-то придется детям, в рамках подготовки-к-труду
Войдя, я притворил дверь. Вслушался. Тихо. Нет никого. Найти бы схему этажей, выяснить, где живут Наставники. Ввалиться к Перу и мрачно сказать: «За тобой должок, еще с воли тянется» Ох не поймет Пер. Не оценит лагерного юмора.
Из холла вели две лестницы, одна наверх, другая вниз. Значит, еще и подземные этажи есть? Несколько дверей наводили на мысль о лифтах, но туда соваться не хотелось. Еще три двери я сразу опознал как выходы из башните, в которые безуспешно ломился совсем недавно.
Хорошо хоть никакой охраны
Стоп. В «Матушкином свете» у дверей стоял дневальный!
Я обернулся, теша себя надеждой, что ночью детей дежурить не заставляют.
Но дежурный в наличии имелся. В нише у двери, под огромным блестящим гарпуном, висящим на крюках. Мальчик сам-то был ростом с этот гарпун. Сейчас он мирно спал, вытянувшись на полу.
Я покачал головой. Наверное, есть какой-то высший педагогический смысл в этих вахтах у незапертых дверей. Воспитание ответственности, чувства гордости за свой интернат, за его символ. Да и нечасто им приходится так дежурить, воспитанников в каждом интернатесотни. Н-да. И все-таки мне куда более правильным казался сон этого мальчишки.
Будь он постарше, я бы не удержался. Снял бы с крюков священный гарпун и спрятал за какое-нибудь кресло, в лучших традициях курсантских времен. Опошлить ветхие символы, что может быть достойнее? Но малышу было лет девять, не больше. Я постоял, глядя, как он улыбается во сне. Мне хотелось погладить его по голове, но он бы наверняка проснулся от незапланированной ласки. Так что я тихонько, на цыпочках, прошел к лестнице и стал подниматься.
Где ты можешь быть, Наставник Пер?
Я должен тебя увидеть. Посмотреть в глаза. Задать пару вопросов.
Пора Нику Римеру и его любимому Наставнику поговорить начистоту!
Лестницу я выбрал правильно, здесь шли жилые этажи. Я без колебаний миновал второй и третийтам двери были натыканы слишком часто. Это комнаты подопечных.
На четвертом этаже я остановился.
Круглая лестничная площадка чуть шире, чем внизу. И лампы светят ярче. И дверей всего шесть. Вполне возможно, что Наставники живут здесь.
Я бы обследовал еще и верхние этажи. Начинать действовать лучше, оценив ситуацию в целом. Но мой взгляд остановился на клочке белой ткани, небрежно приколотом к одной из дверей.
Белый бант.
Тот, что пыталась повязать мне на шею Катти.
Сердце забухало в груди, ладони вспотели.
Боевая трансформация?
Я не стал отвечать куалькуа. Подошел к двери, потрогал бант. Тот самый или очень похожий. Отцепив с булавки, я аккуратно повязал его себе на шею. Жалко, что нет зеркала. Интересно посмотреть, как сочетаются голые ноги, грязная рубашка и белый бант.
Потом я постучал.
Входи, Ник, негромко произнес голос Наставника Пера. Разблокировано.
Я коснулся двери, и та уползла в стену.
Доброе утро, Наставник Пер, сказал я, входя.
Здесь, в «Белом море», комната Пера была гораздо больше. Трапециевидной формы, и все пространство у дверей заставлено какими-то нехитрыми агрегатами. Пружины, противовесы, рукояти. Несложно было догадаться, что это спортивные тренажеры. Их поснимали, стащили к двери, но еще не успели вынести из комнаты. Наверное, прежний жилец очень серьезно относился к физической подготовке.
Проходи, Ник. Садись.
Наставник Пер даже не посмотрел на меня. Сидел спиной, глядя в экран, показывающий холл, где мирно спал мальчик-дежурный.
Кресла были далеко, садиться на расправленную кровать я не хотел. Поэтому примостился на седле тренажера, подозрительно напоминающего велосипед. Эх, не суждено мне прославиться как великому изобретателю, велосипед геометры и сами придумали.
К чему эти вахты у дверей, Пер? спросил я. Детям надо спать по ночам.
Детям надо привыкать к ответственности. И в первую очередьк ответственности за других. Этот малыш, увы, пока далек от идеала.
Наставник Пер развернулся в своем кресле. Окинул меня внимательным взглядом. Конечно, он уже видел меняна экране, и любопытства в его глазах не было.
Досталось тебе, Ник, сказал он. Позволишь по-прежнему называть тебя Ник?
Почему бы и нет?
Наставник вздохнул:
Да потому, что ты вовсе не Ник Ример. Не мой подопечный.
Невозможно честно обыграть шулера. Невозможно тайно проникнуть в цивилизацию шпионов.
С чего такой вывод, Наставник?
Твои реакции, парень. Ты вел себя почти как Ник с учетом амнезии, разумеется. Я не сразу догадался поднять архивы операции «Тень». Лишь после всего когда пришел в себя. Ник не ударил бы меня, парень. Он мог нагрубить, расплакаться, уйти, перестать разговаривать. Не более того. А вот для жителей Тени это реакция вполне нормальна. Символический удар, знак презрения.
Не только для жителей Тени
Значит, геометры бежали еще от одной расы гуманоидов? От людей, способных поступать, как я?
Может быть, парень. Ядро велико
Они пришли из центра Галактики! Ну конечно же! Небо, пылающее от звезд!
Как мне тебя звать?
Петр.
Пер? Наставник растерялся.
Петр, как можно тщательнее выговаривая звуки, произнес я. В их языке «т» было совсем мягкое, почти неуловимое. Переводить с русского языка на язык Родины оказалось трудно.
Петер произнес Пер, напомнив мне Эльзу из «Люфтганзы». Господи! Это ведь было меньше двух недель назад! Космопорт Хикси, кружка пива в баре Петер, скажи, Ник Ример жив?
Мертв.
Его убил ты?
Нет. Мне кажется, он был хороший человек, Пер. Я бы не смог его убить.
А плохогоможешь?
Могу, честно признался я. Теперь могу.
Наставник отвел взгляд. Посмотрел на пол, где стояли две нераспакованные сумки. Наверное, где-то в них были фотографии, украшавшие раньше стену.
Ты действительно на него похож прошептал Пер. Но даже Ник не сумел бы справиться с Гибкими и дойти голым до интерната.
Мной овладела какая-то тоска. Все было безнадежно. Можно геройствовать, сражаться с Чужими и бить морды подонкам человеческого рода. Но невозможно обмануть целый мир.
Что меня ждет, Пер?
Не санаторий, конечно. Санаторийдля людей, пусть даже плохих.
И все-таки?
Мы должны понять, кто ты, сухо проинформировал Пер. Как сумел догнать нас. Как подменил Ника.
Я засмеялся:
Понять цивилизацию куда проще, чем одного человека. А я и этого не сумел. Вы как кривое зеркало. Все на местеа отражается сплошное уродство.
На твой взгляд, Петер. Наставник небрежно опустил руку на активатор терминала. Ты собираешься сопротивляться аресту, Петер?
Не знаю.
Лучше не пробуй.
Он продолжал держать меня цепким, почти ощутимым взглядом.
Знаешь, что я сейчас сделаю?
Вызовешь сюда отряд регрессоров.
Наставник засмеялся. Посерьезнел и сказал нарочито вслух:
Контроль среды. Двухчасовой снегопад над территорией интерната. Распоряжение отдал Наставник Пер. Цельурок плохой погоды.
Я молчал.
Знаешь, зачем я собираюсь замести твои следы?
Чтобы не тревожить детей.
Правильно, Петер. Ты порой ведешь себя почти как человек Конечно, отпечатки босых ног на снегуэто здорово. Это будит воображение старших детей, дает пищу для страшилок младшим. Но только не в том случае, когда рядомсанаторий для тяжелобольных. Я как-нибудь пробегусь сам по снежку. Когда санаторий перекочует далеко-далеко и дурных мыслей следы не вызовут. Пусть дети вспомнят легенды о ледовых людях, зароются в книжки по истории, начнут закаляться сами