Ник, мы же тут все свои, укоризненно сказал парень. Давай рассказывай.
Полагаю, вы знаете. Я дал по морде своему Наставнику.
Да? наигранно удивился парень. Нехорошо
Это было каким-то фарсом. Все, кроме этого белолицего смазливого типа, молчали, кто-то разглядывал меня, кто-то отводил глаза. Пожилой здоровяк рассматривал свои пальцы, изучая их с любопытством только что прозревшего слепого.
Нехорошо бить Наставника! повторил парень. Как же так, Ник?
Пришлось.
Я еще раз отхлебнул горячего алкоголя.
Он ничего, неожиданно сказал из-за спины Агард. Клей, он ничего.
Обращался он вовсе не к пареньку. Как я и предполагал.
Здоровяк оторвался на миг от собственных ладоней, неодобрительно глянул на Агарда:
Тебя не спрашивают. Иди сюда, Ник.
Поставив кружку, я подошел к нему.
Меня зовут Клей Гартер. Именно так, без всяких сокращений. Это тебе надо запомнить в первую очередь.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Не снисходил до взгляда.
У нас тут своя жизнь, Ник. Сложная, трудная. Все мы тут больные. Лечимся. Что лучшее лекарство, Ник?
Труд.
Правильно. Это запомни во вторую очередь. Сказали, что ты контуженный. Это хорошо. Проще будет привыкать.
Я промолчал. Он мне не нравился все больше и больше. И это было взаимное чувство.
Займешь любую койку на верхнем ярусе, сказал Клей. У нас уже прошел отбой, а режим надо соблюдать.
Посмотрев на ряды кроватей, я спросил:
А почему в верхнем ряду? Нижний занят?
Для тебяда.
В общем-то мне было все равно, где спать. И любопытствовать, почему режим обязателен для меня, в то время как никто спать не собирается, я тоже не стал. Подошел к рядам коек, снял пиджак, забросил на первую попавшуюся.
Вернись, негромко сказал Клей. Я еще не закончил разговор. А уходить без разрешения нельзя. Это ты тоже должен запомнить.
В третью очередь?
Он наконец посмотрел на меня. Пристально, оценивающе.
Да.
Что-то еще?
Клей поднялся. Он был выше меня на голову. И возраст вряд ли сказался на его физической форме.
Бить старенького Наставникаплохо, сказал он. Я тоже Наставник. Мог бы меня ударить?
Без причинынет.
Клей развел руками:
Верно. Без причины плохих поступков совершать не надо. Но и с причинойподумай хорошенько. Усвоил?
Я кивнул.
Загляни в ту дверь, предложил Клей.
Под взглядом десятка людей я молча прошел к двери. Открыл еев отличие от внешней здесь замок повиновался.
Это был санитарный блок. Пять унитазов, а напротив нихпять душевых кабин.
Начнем лечение, сказал Клей. Надо привести санитарный блок в порядок. Унитазы должны сверкать. Если хорошенько поищешь, то найдешь щетку и порошок. Если не найдешь, то что-нибудь придумаешь.
Мне кажется, что для этой работы есть определенная очередь, сказал я.
Есть. И сегодня твой день.
Я медлил. Здесь была своя жизнь и свои законы. Возможно, новичкам полагалось заниматься чисткой унитазов и спать на верхних койках.
Но мне эти законы не нравились.
Я закрыл дверь.
Мне кажется, Клей Гартер, что ты ошибаешься, предположил я.
А может быть, ошибаешься ты? И очень сильно?
Может быть, согласился я. Но это мои ошибки.
Клей двинулся ко мне. Неторопливо.
Кли, он же регрессор! Он приемчики подлые знает! тонко крикнул светловолосый парень. Кли, не поранься!
Клей не отреагировал. Даже улыбнулся. Может быть, Наставники тоже знают приемчики? Или, скорее, он уверен, что амнезия лишила меня всех навыков
Я не успел отреагировать на удар. Заметил его и понял, что получу в челюсть, но тело было еще слишком вялым, расслабившимся от тепла.
Мир качнулся, и я полетел к стене. Ударился затылком, так что потемнело в глазах. Рука попала на раскаленную решетку нагревателя, и боль ожога привела меня в чувство. Я дернулся, поднимаясь вдоль стены. Из разбитой губы сочилась кровь.
Начнем лечение, сказал Клей. Итак, спорить со старшим баракатем более Наставникомплохо
Ты давно не Наставник! вдруг выкрикнул Агард. Оставь парня, Клей!
Голос Тараи сорвался, когда Гартер коротко посмотрел в его сторону. Кажется, он тут же пожалел о своем вмешательстве. Но оно придало мне сил. Дало опору покрепче, чем стена за спиной.
Так ли я не прав?
Раскаиваешься? спросил Клей, подходя ко мне.
Нет, прошептал я.
Парень, тебе плохо придется, сочувственно сказал Клей.
Что-то менялось. Что-то происходило со мной. Краски становились ярче, звукиоглушительно громкими. Дыхание людей казалось громом. Движения Клеямедлительными и неуклюжими. Сердце замерло на миги зачастило сумасшедшим, отчаянным ритмом. Тук-тук, тук-тук-тук Я уже был на этой грани, на последней черте, отделяющей меня от страшного и манящего мига мига, за которым что-то случится. Тогда, схваченный Тагом и Ганом, я устоял.
А сейчаснет.
Клей прыгнул, протягивая руки к моему горлу. Я сместился, ускользая. Тело жило своей жизнью, я лишь следил за происходящим, онемевший, парализованный наблюдатель по имени по имени
Старший барака врезался в стену, замотал головой, разворачиваясь. Но я уже был рядом. Не торопился, ждал, пока Клей замахнется, отчаянно, уже понимая, что охотник и жертва поменялись местами.
Не бойся, не бойся, зашептал в голове незримый хор. Знакомо, почти как управляющие системы, но это было совсем другое, совсем знаю, помню
Я перехватил бьющую рукуэто оказалось не сложнее, чем поймать качающуюся на ветру ветку. И хруст, когда кости бывшего Наставника сломались под моими пальцами, был таким же деревянным и не страшным.
Он закричал, но в нем было очень много сил и воли, в этом пожилом крепком человеке, решившем учить меня жизни. Пинок в низ животасильный и точный.
Я не чувствовал боли.
Больдля других.
Отныне и навсегда.
Я еще раз перегнул ему рукув плече. Это слабый сустав, а боль рвущихся мышцпосильнее, чем от сломанной кости.
Боевая трансформация
Их было трое, бросившихся ко мне, стоящему над поверженным Клеем Гартером. Остальные не вмешивались. Они оказались дальновиднее.
По удару на каждого. Больше не нужно. В живот, в нервные центры. Я не знаю, куда следует бить, но это знают мои руки. В узлы парасимпатической нервной системы, в те центры, что через мгновение взорвутся нестерпимой болью. Три тела, корчащихся на полу.
Я хочу еще!
Мне нравится это!
Нее-ддрууугг!
Голос светловолосого типчика долог и вязок. Он успел выскочить в тамбур и вернуться с лопатой. Держит ее неумелопохоже, не для всех в санатории обязательна трудотерапия
Подставив руку, я принял сверкающее лезвие на запястье. Рубашка лопнула, вспоротая острой сталью.
Из царапины на коже выступила капелька крови.
Левой рукой я взял парнишку за лицо, сдирая кожу с порозовевших щек, и швырнул на ряды коек. Он врезался головой в металлическую стойку и затих.
Возвращение в режим мимикрии
Спасибо, куалькуа, прошептал я Чужому, пропитавшему мое тело, тело человека с Земли.
Боль. Тяжесть. Распирает голову.
Там маленькое землетрясение. Пропасть, отсекшая мое прошлое, выворачивается наизнанку, вздымается горой.
Как больно
Слишком много слов. Новых слов. Слишком много памяти.
Яне Никки Ример!
ЯПетр Хрумов!
Концлагерь можно назвать санаторием, но разве это что-то изменит?
По местам, мразь! прохрипел я.
Люди шарахнулись от стола. К койкам, к сомнительной привычности отведенных им мест. Даже троица, попытавшаяся вступиться за Клея, заковыляла прочь.
Убрать его!
Двое послушно оттащили бывшего Наставника на койку.
Врач есть? уже тише спросил я. Один из заключенных нерешительно поднял руку. Займись им.
Я сел у стены, закрывая лицо руками.
Слишком много новых слов. Слишком быстрый переход.
Дед, школа, училище, фирма, Хикси, счетчик, Данилов, алари